Книга Сквозной удар - Виктор Степанычев

Мотивация слов и действий Анчара по отношению к Станиславу была убедительной, однако кое-какие сомнения у бывшего капитана оставались. С одной стороны, Дмитрий Васильевич не хотел лишиться ценного, по его словам, кадра, с другой – хотел разобраться в подоплеке сшитого на Гордеева дела. Политические соперники генерала? Возможный вариант, но уж какой-то чересчур тонкий подход. Очернить думского деятеля через телохранителя своей дочери? Мелковато смотрится. Возможно, Станислав чего-то не понимает, но червячок сомнения по поводу того, что его использовали как фигуранта политической интриги, где-то внутри свербит.

А если все же подставу устроил этот отморозок Семенец? А почему бы и нет?! Захотел Сева проучить неучтивого холуя, ан не сумел, ускользнул тот из рук. По горячим следам вышли на охранника Андрея, как бишь его – Карпухина, не успел парень слинять, и взбешенный Сева своим горячечным умом придумал, как достать Гордеева, повесив на него убийство. А могли просто Андрюху в порыве гнева забить, а потом, чтобы с себя подозрения снять, решили Станислава подставить. Паре проверенных девиц-стриптизерш и секьюрити за ложное свидетельство, не скупясь, отстегнули «зеленых» – и дело сшито. Попробуй теперь докажи, что Гордеев не убийца.

А тут еще огнетушитель с его отпечатками пальцев! Стоп! А кто, кроме Андрея, видел, что Станислав держал в руках баллон?

Вопрос, конечно, интересный. Допустим, что тот секьюрити, которого охранник клуба «приласкал» огнетушителем, мог со злости ответить тем же и пуще, так, что Андрюха дух испустил. Но если на огнетушителе высветятся отпечатки пальцев Гордеева, значит…

Что это значило, Станислав додумывал по ходу сборов и эвакуации, как назвал его бегство из своих владений Анчар.

Еще в приемной у Гора забрали мобильник. Правда, перед этим по просьбе Стаса Белявский в своем присутствии позволил ему сделать звонок сестре. Гордеев, не вдаваясь в подробности, сообщил Лизе, что с ним все в порядке, что некоторое время связи с ним не будет и чтобы она не верила дурным вестям о брате.

Два охранника сопроводили Станислава в его комнату во флигеле. Под их присмотром он быстро покидал в дорожную сумку свой нехитрый скарб. На прощание Гордеев осмотрел свое уже бывшее жилище и обнаружил, что забыл фотографию, висевшую над диваном. На фото были запечатлены он сам, Мишель Игнатов и Венька Аскольдов – в камуфляже, брониках и с «АКСУ» на фоне далеких заснеженных горных вершин.

Гор снял рамку со стены и вытащил фотографию. Хотел засунуть в бумажник вместе с документами, но она туда не влезла. Станислав уложил фото в боковой карман сумки. А тут бумажник не захотел застегиваться. Гордеев достал из сумки уже уложенный на дно золингеновский тесак и, расправив ремешок, пару раз ударил обухом по кнопке. Бумажник застегнулся.

– Хватит возиться, – поторопил его один из охранников. – Машина ждет.

– Я готов, – с чистой совестью сообщил Гордеев. – Погнали…

Вот сейчас он действительно был готов ехать куда угодно и за чем угодно.

Похоже, Белявский опасался, что милиционеры не поверили словам Анчара, будто Гордеев не возвращался из ночного клуба, а ударился в бега, и оставили пост. Отключив сигнализацию периметра, его вывели через соседний участок на параллельный поселковый проезд, где ждал Беса и Станислава джип с тонированными стеклами. Благо имелась калитка и через забор сигать не пришлось. За себя Гор не тревожился, а вот Белявский с его комплекцией вряд ли преодолел бы двухметровое препятствие. Охранники соседа, видимо, были предупреждены. Их не остановили, когда они проследовали по территории чужого участка, и без лишних вопросов открыли ворота, выпуская наружу.

Водитель «Лексуса» также знал свой маневр. Едва Гордеев с Белявским уселись в машину, джип тронулся с места. Они проехали по поселку сложным маршрутом, петляя между особняками. Затем «Лексус» выкатился на проселок, по которому двигались минут десять, пока не выбрались на трассу.

Уже на шоссе Гордеев сориентировался. Они ехали не в сторону Москвы, а в противоположном направлении, на северо-запад. Скоро свернули с трассы на узкую, когда-то асфальтированную, а нынче разбитую донельзя дорогу, по которой катили около сорока минут. Поля справа, поля слева, далеко впереди – зеленая полоска леса, на фоне которой виднелись какие-то вертикальные штрихи, светлые кубики, оказавшиеся вблизи металлическими мачтами и приземистыми строениями.

Как оказалось, стремились они именно туда, к кубикам и штрихам. Это был небольшой полевой аэродром с грунтовой взлетно-посадочной полосой. Из авиатехники на нем присутствовали старенький облезлый «Ан-2» и пара спортивных «Яков» под выцветшими брезентовым чехлом. Рядом с одним из домиков стоял «УАЗ».

При приближении «Лексуса» дверь дома распахнулась и на пороге появился мужчина в камуфляже и с охотничьим ружьем на изготовку. Он пристально вглядывался в подкатывающую машину.

– Охрана не дремлет, – подал голос молчавший всю дорогу Белявский и приказал водителю: – Посигналь ему.

Два коротких и один длинный сигналы клаксона успокоили камуфляжника. Он опустил ружье и спустился с крыльца, встречая гостей. На вид ему было лет шестьдесят.

– Привет, Казимирыч, – поприветствовал его Белявский, выходя из машины. – Погода нынче летная?

– И тебе привет, Евгений Серафимович, – степенно ответил Бесу мужчина. – Для вас, может, и летная, а для меня что солнце, что туман, разницы нет – все по земле и то ползком.

– Ну, ты свое отлетал, дай бог каждому столько. И насчет того, что ползком, сомневаюсь. За тобой не каждый молодой угонится. Что там с нашей птичкой-невеличкой?

– На подлете, – коротко доложил Казимирыч. – Минут через пять будет.

– Вот и ладненько, – потер руки Белявский и фальшиво напел: – «Страна дала стальные руки-крылья, а вместо сердца пламенный мотор…»

– Как дала, так и отняла, – неприветливо буркнул Казимирыч. – Я к себе, у меня чай стынет. В гости не приглашаю, вы и без моего угощения, думаю, обойдетесь.

Когда он скрылся в домике, Белявский обратился к Гордееву:

– Как ты считаешь, сколько Казимирычу лет?

– Ну примерно лет шестьдесят, – пожал плечами Станислав.

– Не угадал, почти восемьдесят.

– Ничего себе, – удивился Гор. – А выглядит на двадцать лет моложе.

– Бывший летчик, полковник, командир истребительного полка, Герой Советского Союза. На Отечественную войну не попал по возрасту, только-только в училище летное поступил. Зато в пятидесятые-шестидесятые годы успел и в Корее повоевать, в дивизии Кожедуба, и во Вьетнаме отметиться, где звездочку Героя и заработал, и на Ближнем Востоке отличиться в «шестидневной» войне.

– Вот бы не подумал, – покачал головой Стас. – Мужик как мужик и не такой уж старый.

– Генералом не стал из-за того, что для него авторитетов не было. Точнее, были, но те, кто летчики от бога. А остальных не признавал, при каких бы должностях и званиях они ни были.