Книга Ранние цивилизации Ближнего Востока. История возникновения и развития древнейших государств на земле - Жан Боттеро

В подобных обстоятельствах и географических условиях не было необходимости создавать единую с точки зрения политики державу, уничтожая этнические, административные и институциональные образования, существовавшие на завоеванных территориях, и встраивая их в имевшиеся в Аккаде в качестве многочисленных новых административно-территориальных единиц. Достаточно было убедиться, что о подчинении того или иного региона аккадским правителем известно всем и что его власть достаточно сильна для того, чтобы получить от завоеванных этносов дань в виде местных товаров и свободного доступа посланников захватчика к природным ресурсам, которые должны были доставляться напрямую в столицу.

Таким образом, для существования подобной экономической державы было достаточно дополнить местные политические и административные институты военным присутствием, цель которого заключалась в том, чтобы держать побежденных в повиновении. По надписям аккадских царей четко видно, что завоеванные ими страны и племена сохраняли своих правителей и сановников (вероятно, за исключением таких наиболее опасных личностей, как Лугальзагеси, которых необходимо было убрать с дороги или лишить власти). В захваченном Саргоном Уре продолжил править Каку, так как именно он возглавил восстание против Римуша. Во главе сил Варахши, выступивших против Римуша, стоял Сидгау, до этого передавший власть над своей страной Саргону.

Очевидно, в словах Саргона «от Нижнего моря до Верхнего моря, с настоящего момента жители Аккада занимают пост энси» заложены основные принципы, с помощью которых он управлял державой. Под «жителями Аккада», очевидно, понимались не только царские агенты, но и члены его семьи. Так, Нарам-Суэн называл своего сына Липит-Или энси Марада. Дочери царей занимали жреческие должности, что придавало им значительный политический вес. В качестве примера можно привести Энхедуанну, которую ее отец Саргон сделал верховной жрицей Нанны, бога – покровителя Ура. Ее преемницей на этом «посту» стала Энменана, дочь Нарам-Суэна.

На завоеванные территории захватчик присылал не своего ставленника в качестве их правителя, а чиновников, которые должны были представлять интересы царя Аккада при решении вопросов внутреннего управления. Совершенно очевидно, что каждый из них для выполнения пожеланий царя Аккада нуждался в военной поддержке. Ее оказывало ему войско, численность которого могла варьироваться, но которое состояло из аккадцев. Красноречивым доказательством этого является археологическая находка, сделанная в Телль-Браке, что в верхнем течении реки Хабур. В этом городе, контролировавшем основные северо-западные торговые пути и позволявшем столице сохранять власть над «Верхней страной», Нарам-Суэн (или, возможно, кто-то из его преемников) построил внушительное здание протяженностью почти в гектар. Судя по его архитектурным особенностям и наличию многочисленных хранилищ, в городе стоял внушительный гарнизон, одной из задач которого был сбор и хранение переправляемых в Аккад товаров.

Подобная система управления нуждалась в значительной концентрации власти и множестве чиновников, заставлявших работать громоздкую бюрократическую машину. Однако в действительности реальной властью обладал только царь, передававший ее часть своим «представителям» (энси), которые должны были использовать ее так, как он пожелает.

Одним из наиболее выдающихся нововведений, появившихся в аккадский период, как раз и было это поразительное возвышение царя, взвалившего на себя ответственность за все «четыре стороны света». Древняя шумерская система управления перестала существовать, в Месопотамии стали править монархи в прямом смысле этого слова. Более того, царь стал считаться одной из космических сил и уподобляться богам – существам, способным управлять всей вселенной. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в правление III династии Ура существовали культы Саргона, Римуша, Маништушу и Нарам-Суэна, а последний в своих надписях называл себя «богом Аккада», «супругом Иштар-Аннунит» и приказывал ставить перед своим именем клинописный знак, который можно перевести как «бог». Разобравшись в том, что представляло собой это обожествление, мы придем к следующему выводу: оно не предполагало изменение природы царя, речь шла о смене его функций, ибо теперь он стал выполнять для своих подданных ту же роль, что и боги для всего человечества, – творца, культурного героя, повелителя всего хорошего и плохого в их жизни. Ибо теперь в его подданных превратились все люди. Это своего рода «функциональное» обожествление проявилось, например, в том, что аккадские цари приказывали добавлять свои имена к именам богов, которыми клялись при подписании договоров. В итоге получалось, будто правитель берет на себя ответственность за выполнение договора, а значит, и за выполнение всех обязательств, которые берут на себя люди, живущие в упорядоченном социуме. Семиты всегда считали, что закон и правосудие должны блюсти боги, но начиная с рассматриваемого нами периода эту сферу взяли под свой контроль цари. Это имело весьма значительные последствия для дальнейшего развития месопотамского права. В частности, одним из последствий данного явления стало возникновение царских кодексов.

Выше уже говорилось о том, что в царской администрации работало огромное число чиновников. Прямых доказательств для того, чтобы сделать такой вывод, у нас нет, но он вполне логично следует из нового статуса царя. Саргон хвастался тем, что каждый день кормил «за своим столом 5400 человек», в число которых, очевидно, входили слуги, солдаты и писцы, наводнившие его дворец в Аккаде. Вспомнив организационную структуру державы, о которой говорилось выше, мы снова придем к выводу о необходимости существования в ней огромного бюрократического аппарата, единственного связующего звена между царем, единоличным владыкой всего, и территориями и институтами, ожидавшими его приказов и выполнявшими их. Штатские и военные чиновники, писцы и надзиратели, счетоводы и работники складов, солдаты и офицеры, ремесленники и работники, то есть по меньшей мере подавляющая часть населения столицы, должны были приводить в действие эту машину и поддерживать ее (а в целом и всего Аккадского государства) работу.

С уверенностью можно говорить, что их труд оплачивался весьма характерным для Месопотамии способом – путем выдачи необходимых товаров и продуктов. Слуги царя жили за его счет – он кормил, одевал и обстирывал их. К этой статье расходов царских ресурсов добавлялись другие предприятия, требующие финансовых вложений из казны: строительство, ремонт и поддержка храмов, стен, крепостей и целых городов; покупка всего необходимого и предметов роскоши для двора; огромные объемы движения товаров, свидетельствующие о том, что в руках царя сосредотачивались значительные богатства. Теперь храмы и города перестали быть самыми состоятельными в стране, их место занял царь.

Его богатство состояло не только из движимого имущества, но и из земель. В аккадский период развивалась (если не была введена) система платы за труд царских слуг не только необходимыми им товарами и продуктами, но и путем наделения их пахотными землями. Получавшие их люди могли как самостоятельно обрабатывать их, так и сдавать их крестьянам за часть урожая. В нашем распоряжении имеется обелиск Маништушу, надпись на котором может свидетельствовать о широком распространении подобной практики. В ней перечислены земли, приобретенные царем за суммы, которые можно приравнять к эквиваленту примерно в 295 кг серебром. Речь идет о более чем 260 гектарах пахотной земли, разделенной на четыре большие категории, в каждую из которых вошли участки, купленные у 98 частных владельцев, и снова переданной 49 новым владельцам, являвшимся жителями Аккада. К их числу относятся племянник Маништушу и сыновья бывших правителей захваченных месопотамских городов, которых, очевидно, перевезли в Аккад в качестве заложников или для того, чтобы они служили царю. Неужели правитель действительно отдавал недвижимость, в которую он столько вложил? Вероятнее всего, речь идет о даровании права пользования землей и получения с нее доходов, которым наделялись царские слуги, в то время как ее владельцем оставался правитель. Как бы то ни было, перед нами явное свидетельство существования в Аккаде частной собственности на землю (этот институт был распространен по всей Месопотамии) и того, что основным землевладельцем в стране был ее царь (данный факт еще раз свидетельствует о его колоссальном богатстве).