Книга Любовница с характером - Эбби Грин

– Мне нужно увидеть тебя. – Его голос был по-прежнему хриплым.

Тело Сидони было в огне. Желание причиняло боль, грудь вздымалась от волнения, между ногами она ощущала влагу и жар. Сидони села и потянула вверх ночную рубашку, но руки не слушались.

Алексио остановил ее:

– Я сделаю это.

Он снял с Сидони рубашку, но, оставшись обнаженной, женщина не чувствовала смущения. Она нуждалась в этом мужчине.

Алексио стиснул зубы, пожирая ее взглядом, и опустил глаза на ее живот. Сидони легла, едва переводя дыхание. Алексио слегка раздвинул ее бедра и лег сверху, опираясь на руки. Она положила руки ему на плечи. Он опустил голову и прильнул к ее губам. Их языки переплетались, заставляя Сидони стонать от желания.

Алексио, покрывая ее поцелуями, спускался все ниже. Мучительно медленно он приближался к набухшему соску, а когда взял его в рот, она вскрикнула. Ей еще не приходилось испытывать ничего подобного.

Его рука ласкала другую грудь, слегка поглаживая, пощипывая. Сидони вцепилась в волосы Алексио, а он продолжал исследовать губами и языком ее тело и добрался до живота. На секунду ее желание было перекрыто чем-то более глубоким и опасно нежным, но Алексио еще шире раздвинул ее бедра. Его дыхание ощущалось всеми нервами женщины. Ей пришлось прижать кулак ко рту, чтобы сдержать новый крик. Алексио снова поцеловал ее. Сидони чувствовала безжалостную и опытную точность его языка, и наконец она не смогла сдержаться. Волны экстаза затопили ее. Сидони дрожала, ощущая дежавю, – это походило на их первую близость. Он возвышался над ней, широкоплечий, внушающий благоговейный трепет. Она отчаянно хотела слиться с ним.

Сидони обвила его ногами.

Алексио хрипло выдавил:

– Я не хочу причинить тебе боль, малышка…

– Ты не причинишь, – едва дыша, ободрила она его.

С низким стоном Алексио скользнул внутрь.

Слезы, вызванные небывалыми эмоциями, выступили на глазах Сидони, и она зажмурилась.

Он начал двигаться – медленно, безжалостно. Ритм был напряженным. Напряжение усиливалось и внутри Сидони, так что она стонала и молила его не останавливаться.

Испытав оргазм, она посмотрела на Алексио, который не сводил с нее золотисто-зеленых глаз. Он держал ее на пике, пока не освободился сам, и ее тело содрогнулось в конвульсиях наслаждения.

Проснувшись на рассвете, Алексио минуту лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь чувством удовлетворения. Однако удовлетворение медленно испарилось, уступая место воспоминаниям. Открыв глаза, Алексио понял, что он в кровати один. Если бы не скомканные простыни, он решил бы, что ему приснился очень яркий сон.

Но занятия любовью с Сидони не были сном. Она привнесла в них даже больше чувств, чем раньше, и ее реакция была более сильной.

Почему же она оставила его? Разозлившись, Алексио откинул покрывало и вскочил. Он натянул помятые джинсы, не стал их застегивать и направился в комнату Сидони. Мужчина тихо открыл дверь и вошел внутрь. Сердце его сжалось. Сидони лежала на боку, в ночной рубашке, поджав ноги. Длинные золотистые волосы рассыпались вокруг головы, а темные ресницы бросали тень на розовые щеки. Дыхание женщины было глубоким и спокойным.

Алексио зачарованно стоял, понимая с содроганием, что все, во что он верил всю жизнь, внезапно рухнуло.

И все же он слышал насмешливый, холодный голос матери: «Все это лишь инстинкт, Алексио… Даже сейчас она обманывает тебя, заставляет хотеть ее. Заставляет верить, что ей не нужны твои деньги… Ребенок – лучшее, что может обезопасить женщину…»

Алексио с усилием отогнал мрачные мысли. Он не мог поверить, что прошлой ночью выдал Сидони все секреты. Он никогда не рассказывал об этом даже Рафаэлю. Он не забыл красивое лицо матери, покрытое синяками. Но она не плакала. Не позволила ему помочь ей. Она выставила его из комнаты и захлопнула дверь перед его носом. Всегда холодная…

Он ощущал в себе ту же холодность, и ему хотелось смягчить ее. Алексио думал обо всем, что поведала ему прошлой ночью Сидони. Он хотел поверить ей. Но что-то в его душе еще цеплялось за прошлое.

В одном он не сомневался: она согласится, чтобы Алексио стал неотъемлемой частью ее жизни. Ее – и его дочери.

Когда Сидони проснулась следующим утром, она чувствовала себя восхитительно расслабленной и удовлетворенной. А потом она открыла глаза и испытала ужас. Алексио! Она умоляла его заняться с ней любовью прошлой ночью, словно развратница.

Сидони поморщилась, но потом вспомнила их разговор, и ощущение, что она сдалась, пропало. У нее не было сил притворяться, что она ненавидит Алексио.

Она влюбилась в него на Санторини – если не в первую ночь в Лондоне. Впрочем, кого она пытается обмануть? Наверное, уже в самолете, прежде чем они поцеловались.

Он рассказал ей о матери и отце… Это заставило ее слабое сердце сочувствовать ему. Она жалела мужчину, который стал циничным еще в детстве. У него не было опыта, способного доказать, что в цинизме нет необходимости.

Неудивительно, что Алексио сомневался в ней и начал проверку. Он никогда не подпускал женщину так близко…

Ощутив обостренное желание увидеть Алексио, Сидони встала и приняла душ, ругая себя за то, что ночью ушла в свою спальню, почувствовав уязвимость.

С тех пор как Алексио вернулся в ее жизнь, он поддерживал Сидони и с невероятной выдержкой воспринял сообщение о ее беременности. А что сделала она? Швырнула оскорбления ему в лицо… напуганная, что Алексио увидит, насколько глубоки ее чувства к нему.

После прошлой ночи что-то в их отношениях изменилось. Может, то, что между ними было раньше, потерялось не навсегда?…

Сердце Сидони подскочило при этой мысли. Может быть, теперь они смогут общаться более откровенно?

Отправившись на поиски Алексио, Сидони обнаружила его за завтраком. Он читал газету. Она улыбнулась, однако Алексио холодно посмотрел на нее, и ее улыбка испарилась.

– Доброе утро.

– Доброе, – отозвалась Сидони, гадая, неужели этот гладко выбритый мужчина, воплощение элегантности – тот самый, что довел ее до экстаза прошлой ночью? Теперь она не винила себя за то, что ушла из его спальни. К ней вернулось ощущение беззащитности и уязвимости.

Горничная, которая готовила еду и убиралась в апартаментах, принесла завтрак для Сидони, и та села. Доктор рекомендовал ей питательную диету, чтобы она пришла в себя, но молодая женщина не могла ничего съесть, испытывая тошноту.

– Ты в порядке? – поинтересовался Алексио.

Сидони кивнула, избегая его взгляда, и продолжала ковырять вилкой в тарелке.

Он допил кофе и отложил газету.

– Мы должны поговорить.

Сидони перестала притворяться, что ест, и отодвинула тарелку. Она посмотрела на Алексио, пытаясь подавить воспоминания предыдущей ночи.