Книга Вавилон. Расцвет и гибель города Чудес - Джеймс Веллард

Этот статус перешел по наследству к следующему правителю, Нарам-Суэну (2224—2187 гг. до н. э.), внуку Саргона. Нарам-Суэн объединил территории, завоеванные его дедом и отцом, и назвал себя «царем четырех частей света». Одно время предполагали, что данный титул подразумевал, что его власть простиралась до Средиземного моря, но, скорее всего, войска Нарам-Суэна лишь иногда доходили до побережья или сопровождали караваны, проходя через земли, фактически царю не принадлежащие. Основные военные действия Нарам-Суэн вел на севере, где подчинил себе территорию, которая позже стала называться Ассирией. В подтверждение своей власти Нарам-Суэн, как и его отец Римуш, построил храм в Ниневии. Эти здания говорят не только о благочестии аккадских царей, но и об их стремлении объединить только что созданную империю «четырех частей света», ибо в древности монархи укрепляли свою власть в завоеванных землях с помощью религии. Теперь царь сам назначал чиновников, создав структуру государственной службы, которая с тех пор стала характерной чертой любого цивилизованного государства. Помимо чиновников, управляющих отдаленными городами, связующей силой государства стал аккадский язык – язык завоевателей, в то время как шумерский постепенно вымер, став мертвым языком, почти соответствующим статусу средневековой латыни.

Таким образом, на Среднем Востоке появился новый тип цивилизации. Она основывалась на принципе централизованной власти. Царь управлял подчиненными ему городами из столицы, опираясь на профессиональную армию и с помощью гражданских служб. Очевидно, что такая система правления по сравнению с древней шумерской системой городов-государств (чему также отдавали предпочтение греки в период их величайших политических и философских достижений) была более благоприятной средой для возникновения деспотов и тиранов. Можно сказать, что, когда Нарам-Суэн объявил себя богом при жизни и стал величаться «богом Нарам-Суэном, могущественным богом Аккада», были заложены основы самодержавных монархий, которые в той или иной форме возникали на протяжении последующих трех тысяч лет. Интересно, для чего весьма могущественному царю понадобилось пойти на такой опасный шаг, как объявить себя богом, – ведь это явное оскорбление старых богов, а кроме того, сомнительно, чтобы кто-либо из разумных подданных мог в это поверить. Все знают, что цари тоже смертны, а если царь смертен, то как он может быть богом? Сейчас, спустя тысячелетия, остается только гадать, не страдал ли Нарам-Суэн своего рода манией величия, всячески поощряемой придворными льстецами. Как бы то ни было, заявив о своем божественном статусе, он наделил себя и своих преемников неограниченной властью, которая продолжала считаться прерогативой царей и королей вплоть до Великой французской революции (в более мягком варианте «божественного права»).

Следует отметить появление еще одной революционной идеи, которая определила последующее могущество Вавилона, а именно развитие квазикапиталистической экономики, неизвестной шумерской культуре. В шумерской общественной системе вся земля принадлежала местному богу и ею управляли жрецы, а в частной собственности могли находиться лишь предметы быта, рабы и жилые дома. Это был в некотором смысле теократический коммунизм. Но к 1800 г. до н. э., как становится известно из многочисленных аккадских документов, посвященных торговым сделкам, покупке недвижимости, административным делам и продаже земли, доминирующим фактором в экономике стал частный капитал. Таким образом, на смену шумерской модели религиозного коммунизма пришли торговля и коммерция, ставшие столпами Вавилонской империи. На фундамент старой государственности семитские завоеватели возвели свои политические и экономические стены, перейдя от теоцентрического общества к коммерческому. Капитализм, впервые появившийся на исторической сцене, не слишком отличался от современной его формы. Важной деталью можно счесть и тот факт, что к концу Третьей династии Ура (ок. 1900 г. до н. э.) в торговых договорах и повседневных делах шумерский язык стал вытесняться аккадским. Старым языком пользовались в храмах и при сочинении разного рода литературных произведений. Аккадцы, оставив шумерский язык в сфере религии, словно провели черту между церковью и государством – а это важная, если не определяющая черта капиталистической экономики. Таким образом, один язык предназначался для религии, а другой для коммерческой деятельности, как сегодня в религиозной сфере распространен один свод этических правил, а в коммерческой другой.

В то же время следует с осторожностью относиться к попыткам принизить роль религии, которая якобы утратила власть над обществом со времен завоевания шумеров семитами. На самом деле в истории Вавилонии и Ассирии нет ни одного периода, когда бы не почитали богов и не возводили им храмы. Но нельзя удержаться от вопроса: в какой мере религия обслуживала государственную политику? Не подчинялась ли она всецело государству, как это было, по мнению некоторых критиков, в Римской республике или в викторианской Англии? Из истории религий ясно, что в мирное время богов умиротворяют различными ритуалами, службами и жертвоприношениями, но, когда государство в опасности, например из-за продолжительной войны, религия становится одной из ведущих сил общества. Такой подход к религии подразумевает, что почитание богов является скорее общественно-политическим институтом, чем духовным процессом, и, пожалуй, именно в этом смысле шумерское общество отличается от вавилонского – подобно тому как аскетические христианские общины Фиваиды отличались от официальной римской церкви.

Концом шумерского общества можно считать приблизительно 2000 г. до н. э., то есть падение Третьей династии Ура и возвышение других городов-государств по всей территории Месопотамии. В данном случае для нас не особенно важны войны и соперничество, упадок и гибель этих городов и мелких царств, тем более что сами историки еще не пришли к единому мнению относительно хронологии и общей картины этого периода. Главное – это радикальные перемены общественного и экономического уклада, которые происходили, несмотря на постоянные войны между царями шумеров, амореев, эламитов и т. д. Одной из таких перемен, несомненно, является переход от шумерской концепции религиозного коммунизма, при которой вся недвижимость принадлежит богу и потому не может покупаться или продаваться, к семитской системе ограниченного капитализма, при которой могут заключаться сделки по продаже земли.

Другой важной переменой стало постепенное развитие нового класса мелких собственников – крестьян, лавочников, низших чиновников и т. п., – которые образовывали отдельную группу не благодаря религии, а благодаря монархии, то есть государству. Это значит, что храм, как жилище бога, уже не являлся центром общественной жизни. Сохранение религиозных устоев стало обязанностью царя, его работой было приведение в порядок старых и сооружение новых храмов. Если бы в то время существовал государственный гимн, то в нем бы, несомненно, содержалась бы просьба «хранить царя», а не самого просителя, его семью и город. Другими словами, религия в Шумере превратилась из общественного института в монополию правящих классов. Вавилонские цари просят богов даровать им долгое царствование, нерушимый трон и покорный народ, подразумевая, что божество находится или должно находиться в услужении у правителя. Монархи обеспечивали преданность жрецов тем, что предоставляли им особые привилегии; храмы же теперь фактически считались продолжением дворца, и с их помощью цари осуществляли централизованную власть над жреческим сословием точно так же, как над армией и чиновниками. В Шумере наиболее выдающиеся жрецы всегда стремились играть ведущую роль в политике и даже перераспределить в свою пользу часть власти царя. В одном письме главного жреца Лагаша, адресованном его коллеге, автор утверждает, что возглавлял местное войско в походе против эламитов, опустошавших земли вокруг Лагаша, и что обратил врагов в бегство и взял в плен 540 человек. Если главный жрец при шумерах мог возглавлять силы «национальной обороны» и посылать доклад о своем успехе другому жрецу, то это указывает на ведущую роль духовенства в шумерском обществе. Вавилонский царь никогда бы не доверил войско, этот главный аппарат управления, своим подданным, какими бы благочестивыми и патриотично настроенными они ни были. Одной из перемен, привнесенных западными семитами, было огосударствление религии и сокращение власти жреческого сословия. Что же до самих жрецов, лишенных определенной власти и престижа, то им предоставили приемлемую компенсацию в виде земельных наделов, налоговых льгот, права выпаса и конечно же они получали пищу, одежду, женщин и драгоценности, которые дарили храмам якобы по воле богов. Нетрудно догадаться, что происходило с пищей, которую выставляли на храмовых алтарях на тот случай, если бог проголодается и решит сойти на землю: она попадала в желудки жрецов и членов их семей и по праву считалась частью платы, достойной государственных служащих высокого статуса.