Книга Керченская катастрофа 1942 - Всеволод Абрамов

Роль оставшихся в живых участников обороны каменоломен трудно переоценить. К 1967 г. их было выявлено примерно 200 человек, но не все они откликнулись по различным причинам. Я встречался и переписывался только с частью из них. Перечислю их согласно алфавиту: Балакин И. А., Барлит С. Н., Бодров К. М., Буханец Е. Г., Валько Е. Ф., Видяева И. И., Воинов П. С., Гринев Т. П., Гуссейнов М. Н., Джибладзе И. П., Дружкова А. А., Ефремов Н. А., Ильясов С. Ф., Казначеев Ф. Ф., Кажаров Т. Д., Карацуба Л. Г., Колесников С. Т., Кочетков А. В., Лодыгин А. И., Менжулина А. В., Немцов Н. Д., Пирогов А. И., Поважный М. Г., Радченко М. П., Разогреев М. И., Самохвал Г. И., Серебряков Н. Н., Скрыль И. С., Степаненко А. Г., Тимофеев С. М., Ткачук Ф. М., Тютин Г. И., Устрицкий Б. Н., Федосеенко И. И., Филиппов Н. Д., Хамцова Л. Ф., Чомахошвили Г. М., Шайдуров С. С, Шаматов Н. В., Шапошников И. А. и другие.

Большую помощь в сборе материалов оказали родственники погибших и пропавших без вести при обороне Аджимушкайских каменоломен. Их я часто находил через архивные данные, через запросы в военкоматы, адресные столы. При встречах или при переписке от них тоже был получен значительный материал. Перечислю фамилии и этих аджимушкайцев: Белов Н. Н., Бурмин Г. М., Велигонов Н. У., Верушкин Ф. А., Верхутин П. В., Волошенюк А. Е., Ворона В. В., Гаврилюк З. В., Горошко Н. П., Гузема М. Я., Данченко Н. С., Дрикер Б. А., Ермаков С. А., Залкин Ф. М., Земцов В. А., Исаков С. М., Калиба И. И., Капран А. И., Карпекин М. Н., Клабуков А. И., Кохан В. А., Кучеренко А. И., Магала В. Я., Манукалов А. Н., Овчаров П. Л., Омесов А. С., Парахин И. П., Плотникова А. П., Попов П. И., Попов П. Ф., Путин М. А., Роговой И. М., Ромашов Ф. А., Салтыков П. В., Светлосанов М. В., Сапунов И. М., Семенов Б. М., Семенюта В. А., Торонджадзе И. С., Трофименко А. И., Труборов В. Ф., Церодзе Ш. С., Фоминых А. С., Фурсов Я. Д., Храмов Ф. И., Чапурин А. А., Чебаненко С. Т., Чернокнижников П. Д., Чернышев А. Н., Чеховиев Э. Д., Шевчук Т. С., Шишокин К. А., Шкода В. П., Ягунов П. М.

В 1966 г. мне удалось опубликовать сообщение о героической обороне Аджмушкайских каменоломен в академическом журнале "История СССР" (№ 3). Характерно, что этот материал в редакции не залежался, он сразу же пошел в печать. Это говорило о том, что общественность остро нуждалась в исторических научных публикациях с ссылками на архивные источники. В самом конце этого же года я защитил по этой теме дипломную работу и закончил университет. Но вся эта тема так захватила меня, что я уже не мог оставить поездки в архивы и поиск участников тех событий. Поездки продолжались, начались поиски в фундаментальных библиотеках Прибалтики (Таллинн, Рига), где были богатые и полные комплекты подшивок немецких военных журналов и газет. Еще раньше в партийном архиве Крыма была обнаружена копия перевода с немецкого языка "Обобщающего донесения о советском движении сопротивления в каменоломнях Аджимушкая (Крым)". Далее об этом документе я буду говорить как о "немецком донесении".[164]Использование немецких источников дало возможность на события в Керчи 1942 г. взглянуть глазами наших бывших врагов.

В мае 1967 г. я участвовал в работе военно-научной конференции в честь 25-летия обороны Аджимушкайских каменоломен, на которой выступал с одним из докладов. Тогда в Керчь съехалось более 100 оставшихся в живых участников, это событие приобрело всесоюзное значение. После этого правительство Украины отпустило большие средства на строительство в районе Аджимушкайских каменоломен мемориала, а внутри каменоломен, где располагался главный гарнизон, было решено создать музейную экспозицию со всем штатом работников.

В Москве я познакомился с поэтом и журналистом Арсением Рябикиным, который подрабатывал в редакции журнала "Вокруг света". Он был уже знаком с темой "Аджимушкай", но когда узнал от меня о будущих перспективах возможных открытий по этой теме, его романтическая натура буквально "загорелась". В первую очередь его заинтересовало мое предположение, что основные документы гарнизона Центральных Аджимушкайских каменоломен (документы мы назвали архивом) так и не были найдены в 1943–1944 гг., не попали они и в руки фашистов, что ясно видно из немецкого донесения. Что я понимаю под "основными документами"? Это те документы, которые обязательно создаются в воинской части. А в Центральных Аджимушкайских каменоломнях в условиях окружения была создана часть по типу укрепленного района и приравнивалась она полку. Так что в штабе этой своеобразной части обязательно должны быть: книга приказов и приказаний, журнал боевых действий, списочный состав личного состава и командования подразделений, донесения из подразделений, документы дежурств и караулов, ходатайства по представлению участников к наградам и многое другое. Эти документы должны были храниться в железных ящиках или сейфах (их после оставления каменоломен тыловыми частями фронта в мае 1942 г. было много), поэтому была серьезная надежда, что документы сохранились.

У А. П. Рябикина сразу же возник план организовать большую комплексную экспедицию для поиска этих документов. С этой идеей он обратился к В. И. Никонову, главному редактору журнала "Вокруг света", который тогда принадлежал ЦК ВЛКСМ. Никонов пригласил меня в редакцию и спросил: "Если мы организуем поисковую экспедицию в Аджимушкайские каменоломни, то какая есть гарантия, что эти документы мы найдем?" Я ответил: "Скорее всего (я даже в этом уверен), что главных документов (т. е. архива) мы не найдем, слишком большие каменоломни по площади и очень сильно разрушены. Но вот гарантии, что там мы найдем различные другие документы, а также реликвии этой героической эпопеи, это я гарантирую на 100 %". Этот ответ В. И. Никонову понравился, а Арсений после на меня набросился с упреком: "Ты не веришь в успех, а вот я поеду туда один и эти документы найду". Это было уже мальчишество неисправимого романтика, пришлось только улыбнуться и в очередной раз сказать, что он не представляет, что такое каменоломни и в какие руины они превращены к настоящему времени.

В ЦК ВЛКСМ на организацию экспедиции дали "добро", и Арсений развернул организаторскую деятельность, к нему присоединился еще не менее энергичный доцент одного из технических вузов Москвы Г. Н. Князев. Они стали писать и обращаться лично в разные органы и инстанции. Кроме ЦК ВЛКСМ, были задействованы: Генеральный штаб Вооруженных сил, Главпур, Крымский обком Украины и обком Комсомола, штаб и политуправление Одесского военного округа и др.

К этому времени я служил в Таллинне преподавателем общественных наук 64-х курсов подготовки политсостава. Мою научную и поисковую деятельность командование поощряло. В ходе работы курсов перед набором новых слушателей и курсантов получались "каникулы" по 1,5–2 месяца, поэтому командование меня без особых трудностей могло отпускать в творческие отпуска. Из Главпура пришло указание отправить меня для работы в экспедиции, и командование отпустило меня на 1,5 месяца, к этому прибавлялся еще положенный мой календарный отпуск. До последнего момента мне как-то не верилось, что экспедиция состоится и что она примет значительные организационные размеры. Я приехал в Керчь в середине июля 1973 г., когда деятельность экспедиции начала уже развертываться. А. П. Рябикин и Г. Н. Князев не теряли зря времени. Они меня встретили на машине и сразу же повели к секретарю комсомола города. Здесь я узнал, что непосредственным руководителем экспедиции назначен Сергей Михайлович Щербак, заведующий музеем в Аджимушкайских каменоломнях, в прошлом полковник авиации, принимавший участие в освобождении Керчи в 1943–1944 гг.