Книга Ответный уход - Сергей Вольнов

– Очень доходчиво. Приняв аксиому, мы автоматически признаём, что подавляющая часть человечеств – отходы божественного производства.

– Вот именно. Поэтому и приходится удачным оттискам божественной сущности, настоящим людям, отдуваться за всех остальных. Каждому и каждой – отрывать от бренной бытовухи и тащить на себе в небеса как минимум близких и родных, а по максимуму – целые народы и расы… Ирина могла бы стать величайшей русской поэтессой конца двадцатого века от Рождества Христова, подобно своему земляку святому Сергею Есенину, рязанскому гению начала того же века…

– Рязанскому?!

– Да. Они были родом из древнего российского града, в честь которого назван твой мир, этот мир… Так случилось, что Она не стала широко известной в ту эпоху. Зато потомки оценили по достоинству.

– Крутая у тебя прабабуля была, Ир. НАШ человек.

– Великая душа в слабом тельце… типичное для гения сочетание. Маленькая она была, с меня ростом, и хрупкая, как китайская фарфоровая статуэтка. Больная очень. Брошенная всеми. Стихи она уже не просто писала, она уже ими говорила, мыслила стихами, а кому из обычных мужчин нужна женщина, которая живёт не сиюминутными желаниями, а ВЕЧНЫМИ? Как истинно русский человек, в итоге начала она искать забвение на дне стакана водки…

– Да-а уж, без этого напитка нормальный круссоязычный эрсер себя за человека не признает… блин, ну я и закрутил мыслю, однако. Извилины уже одна за одну цепляются, нагрузила ты меня инфой.

– Тогда сменим тему. Расскажи ты о себе… нагрузи меня. Если хочешь… если можно. Как тебе жилось-былось здесь, в этом мире?

– Можно. Хотя не очень-то хочу… Хорошего мало было. Особенно когда мама Настя померла. Постоянно приходилось делать выбор, ЗА кого и СУПРОТИВ кого живёшь-можешь. Сплошные pro и contra: вначале детские банды, потом подростковые группировки, затем взрослые мафии… Люди – звери. Сбиваются в стаи, одиночкам, вне стаи, худо приходится… Я пытался. Я не хотел никого убивать. За это хотели убить меня. Если бы не помощь, пришедшая с неожиданной стороны – от Иного… В конце концов убрался я вон из отечества… хотя в моём случае скорее «материнства», папаня-то мой, если верить мамке, был нездешний, скайером он был… Но как бы там ни было, к звёздам я отправился с твёрдым убеждением, всосанным с мамкиным молоком – тем, что ты потомок землян, следует ГОРДИТЬСЯ. Академия в меня вбила обратное. Под все мои практические претензии к соплеменникам были подведены фундаментальные теоретические обоснования, и я превратился в убеждённого земоненавистника, из-за чего позднее стал эрсером-антиземом. И верил же, свято верил, что не было во Вселенной худшего чудовища и худших гадов, чем земной Император и его вассалы, солдаты Армии Солнца. Но я ведь умный парень… надеюсь, что это так. В космосе я заполучил возможность сравнивать, смотреть с обеих сторон баррикады одновременно. И я начал ДУМАТЬ… К тому времени, как доблестная моя спецназовская молодость завершилась апофеозом свершения Героического Подвига, во мне уже начался тот процесс разгораживания на клеточки цельного мира идеалов молодости, в ходе которого решается вопрос, стоит или не стоит умирать за то, чему больше не веришь. Может, я потому и выжил в постгероических скитаниях, что хотел РАЗОБРАТЬСЯ… А ещё к тому времени я познал, что такое любовь. Я изведал много женщин, но лишь одна… Первая настоящая Любовь, никуда от неё не денешься, рано или поздно она настигает каждого человека, если он человек, конечно… прости, использую мужской род, но подразумеваю не только мужчин, конечно…

– Я понимаю. Говори…

– Первая любовь неминуема, но, как говорил Эрих Мария Ремарк, «жизнь слишком длинна для одной любви». О НЕЙ я не хочу рассказывать ничего. Забыть не забудется, ясное дело, кто старое забудет, тому оба глаза вон, но поминать старое всуе и за это одного глаза лишиться я не желаю. Кстати… я вдруг вспомнил. ОНА принадлежала к фэн-клану Зои Колпак, а в наследии этой поэтессы есть стопроцентно подходящее стихотворение:

Горечь нелюбви твоей до дна – выпила,

И ушла в чащобу – тропою дикою.

Не ищи меня в лихих буреломах,

Не тревожь мой покой криками.

– Что было, то было. В моей жизни тоже много чего такого бывало, что не забудется, но вспоминать о нём лучше как можно реже.

– Расскажи о том, что вспоминать приятно. О прабабушке твоей я уже знаю много чего, а о тебе по-прежнему… мало чего. Ты с этой темы постоянно соскальзываешь…

– Вот такая я загадочная… да нет, просто у меня начальный период жизни во многом на твой похож, с той лишь разницей, что мне на надо было выбирать, за кого я ПРО, а супротив кого КОНТРА. Я с детства готовилась к внедрению. Я должна была стать своей среди чужих, заплатив за это тем, что буду чужой среди своих. Мне необходимо было как можно лучше прикинуться врагом, чтобы отомстить врагу… И мне удавалось делать это очень успешно. Помню, я однажды смотрела в одном космопорту на демо-проекцию Сети Миров и спросила себя: «Вот это и есть карта мира?», а потом, не колеблясь ни секунды, ответила себе: «Я изменю его!»… Да-а, в восемнадцать наши убеждения подобны горам, с которых мы взираем на мир, в сорок пять – пещерам, в которых мы скрываемся от мира.

В ту ночь, незадолго до посадки в прибывший с орбиты челнок круизера моего рейса, я вышла под открытое небо, посмотрела в глаза звёздам, и отправила им свою молитву. Никогда больше я не молилась так убеждённо, с такой верой в то, что мои чаяния будут услышаны и распознаны среди уймульярда низменных людских прошений и жалоб… Я попросила исполнения желания.

Я откуда-то помнила, что в течение всей жизни человека богами исполняется только одно желание, так что главное было – правильно ВЫБРАТЬ. Я выбрала любовь к потерянной Прародине. Поэтому, наверное, мужчину не любила никогда… а сексом женщине лучше с женщиной заниматься. Если ложиться в постель без любви, конечно. По твоему напряжённому молчанию я догадываюсь… надеюсь, ты понял, что в эту ночь я совершенно НЕ ЛЕЗУ в твои мысли, из принципа верю словам, исключительно словам, чего и тебе желаю… догадываюсь, что эта тема тебе близка сейчас как никогда, но…

Да, мы оба без всяких слов и обмена мыслеречью прекрасно понимаем, что наконец-то СОЗРЕЛИ. Ты можешь хоть в эту минуту прикончить ожидание и овладеть мной, забрав себе весь банк. Но подожди, мне хочется, чтобы ты выиграл как можно больше. Поверь моим словам, чем больше я проигрываю, тем больше мы выигрываем вместе. И если мне удастся всё проиграть тебе, в тот момент, когда ты овладеешь мной, я стану самой богатой женщиной мира. Ты понимаешь? Скажи, чтобы я не…

– Если бы ты допускала, что я не понимаю, разве затрагивала бы эту… тему?

– Со-олнышко… Какой же ты у меня молодец!

– Добрый мóлодец я. Злым дядькой тоже могу… Красна девица, не томи, продолжай баять о детских и юнош… извини, девических циклах.

– Слушаюсь и повинуюсь… Я была шаловливым подростком. Могла, спускаясь по общей лестнице кондоминиума, позвонить соседям и сбежать на улицу. Там, где мне довелось жить после ухода отца, не было видеокамер на дверях, слишком дорого… Но всё равно мне доставалось по первое число. Потом я поняла: чтобы не засекли – надо идти навстречу, а не убегать. Или бросаться вверх по лестнице – туда, где не будут искать, в том направлении, куда погоня не ринется. Это было первое озарение, самостоятельное приобщение к тактике партизанской войны. Напомню, отец назвал меня в честь ИРА, в древности на прародине была такая, Ирландская Республиканская Армия. Городские партизаны… Отец по наследству передал мне многие умения и способности, но они должны были как бы всплывать по мере необходимости. В особенности это касалось оружия главного калибра, имеющегося в моём распоря…