Книга Виктор Цой - Александр Житинский

Через несколько дней явился незнакомец по имени Цой. Чинно поздоровался. Я вежливо (глядя поверх его головы) предложила чаю и занялась своими делами. Вернее, пыталась заниматься: кожей чувствовала, какой он напряженный сидит. А мне что – лучше? Щека (что ближе к нему) горит, сердце колотится.

Майк вышел, мы остались в комнате одни и старательно не замечали друг друга. Почувствовав, что сижу красная и пальцы не слушаются, сбежала на кухню. Попрощалась равнодушно, правда „пока“ получилось сипловато…

* * *

Ну и сколько, интересно, эта ерунда будет продолжаться? Раньше нормально общались, а теперь ведем себя как влюбленные балбесы. Друг от друга шарахаемся, а по комнате молнии летают, дышать трудно.

Выскакиваю в коридор и в ту же секунду оказываюсь в объятиях. Какие же мы дураки: измученные, задохнувшиеся, счастливые…

– Я тоже не могу. Это не выход!

Потом долго рассказываем друг другу о том, как было страшно (и как одинаково страшно), и жалуемся, жалуемся… На кого?..

* * *

Итак, все осталось по-прежнему: приходил Рыба, приходил Цой. Не брат, не муж, не любовник – просто мой Цой. Майк смирился, но иногда язвил.

Я знала все Витины песни. Они с Лешей разрешали „подмурлыкивать“, а иногда просили „подлялякивать“ (в „Весне“, например). Мы ели „плов по-ливерпульски“ (рис, корюшка в томате, хмели-сунели), пили принесенный Витей цикорий, чай или кислое вино по рубль-десять.

Цой в последнее время распрямился, стал уверенней в себе; был он то задумчив, то отвязно весел, а если он был весел, то и все кругом смеялись. Вдвоем мы все разговаривали и разговаривали: о детях, о „новой волне“, о дзен-буддизме, о последнем альбоме „Аквариума“ и о том, чем отличаются друг от друга Москва и Питер.

* * *

– Женился бы ты уже скорее!

– Ладно. Только невесту найди.

Начинаем перебирать варианты. Витька, дурачась, обсуждает и отвергает каждую кандидатку.

– Марианна, – называю очередное имя. Цой вдруг становится серьезным.

– Она вульгарна.

– Ваш безжалостный лаконизм, Виктор Робертович!.. Тем более это неправда. Ее надо узнать получше, вот и все. Марьяша добрая, умная; ее грубость – защита. Я знаю, я у нее дома недавно была. Она рисует здорово. Слушай, а почему она вдруг меня в гости позвала?.. Представляешь, они с мамой на балконе курят, а бабушка-коммунистка их гоняет. А мама у нее…

– Про паровоз поет.

– Ну тебя!..

– Наташ! – Цой разворачивает меня за плечи лицом к себе. – У меня может быть только Наташа. Маленькая Наташа… Даже если это будешь не ты…

* * *

Три звонка – к нам! На пороге возникают Цой и… Марианна. Чуть не хватаюсь за сердце. „Ты этого хотела, вот и получи“– „Я не этого хотела“, – отбрыкиваюсь я от себя, улыбаясь и запуская гостей в дом. Что ж, они замечательно смотрятся вместе: оба высокие, длинноногие. У Марьяши на голове копна светлых химических кудрей. Цой в новых штанах и с другой прической. Красивая пара. Поболтали немного, и Майк захлопотал:

– Мы же в кино собрались! Извините! Побудьте тут пока без нас. Быстрей, Наталья, а то опоздаем!

Кино!.. Болтаемся по улицам. Я чуть не реву от обиды и ревности. И одновременно чувствую облегчение.

* * *

День рождения Цоя, наше число – 21. Празднуем у него дома. На столе среди бутербродов и бутылок лежат несколько красных помидоров (настоящая роскошь в июне). Помидоры – все знают – для именинника. Умница Марианна!

Посиживаю в уголке, попиваю, разглядываю, поддакиваю. Странно все это. Оказывается, Цой живет в доме, мимо которого я проходила много раз – до майковских родителей рукой подать! Посреди праздника выясняется, что чего-то не хватает (посуды что ли?), и мы (не все, конечно) идем домой к Майку. И, право, все это странно…

* * *

Другой летний день. Мы с Марьяшей сидим на скамейке. Майк повел Цоя к Борису Борисовичу, а нас оставил ждать на улице. Марианна вслух волнуется. Я не волнуюсь. Мне просто жарко и неуютно на улице Софьи Перовской…

* * *

Письмо от Марьяши.

„6 августа 1982

Южный берег Крыма

Село Малореченское

Хай! Хай! Йе-йе-йе!

Кон-фу

Здравствуйте, Миша и Наташа!

Как вы там поживаете? Мы тут поживаем хорошо. Иша обгорел до мяса и поживает не очень хорошо, а потом у него распухли обе ноги, и он стал поживать совсем плохо. Люда обгорела до мяса, но не везде и поживает намного лучше, но у нее распухли руки. Цой живет лучше всех, а вчера его тошнило помидорами, он говорит, что у него холера, кон-фу совсем забросил и вроде как поживает. Я поживаю местами и ставлю компрессы из мочи Цоя, т. к. лекарств нет. Мы едим помидоры, вишню, сливы, абрикосы, дыню, алычу и суп из пакетов. Море здесь большое, воды много, но вся в камнях, дно тоже большое и все в камнях. А сегодня наткнулись на подводную лодку. Кругом много народу и другого дерьма, поэтому в сортир нужно бегать в другое село. Цой с Ишей ловят огромных пауков, которых мы с Людой боимся. Они хотят запустить их к нам в постель. Люда уже научилась плавать на надувной подушке. Здесь ходят белые пароходы и над седой равниной моря гордо реют черноморские чайки. Они украли у нас сумку с салом. Мы собираемся покорить Анчарский перевал и залезть на вершину мыса (неразборчиво). Мы коллективно занимаемся биологией. Крым – это всесоюзная здравница, где ежегодно отдыхают около 6 тыс. милл. трудящихся. За успехи, достигнутые в сельском хозяйстве, в 1958 г. Крым наградили орденом, а в 1970-м еще одним орденом. Число палаток растет с каждой минутой. Наши палатки стоят на бугре, с которого видны белые пароходы и толстые бабы. Цой с Ишей, как бараны, лазают по горам и долам и рубят деревья. А мы с Людой ведем хозяйство. За хозяйством мы ходим в село. А вообще у нас у всех температура от 37,3 °C до 42 °C. Здесь нет водки и портвейна. Вообще поживаем мы ничего, у всех болят головы и другие члены, а портвейна и водки здесь нет. Солнце уже село за гору. А встанет за морем. И здесь виден горизонт. А моторов здесь нет, и соответственно моторной водки тоже нет. Ничего здесь нет и не надо. Нас здесь тоже нет. Но нам здесь очень хорошо. Привет.

Люда

Иша

Цой

Я

До встречи в StP

Целуем бессчетно раз.

P. S. Ура!“

Я похихикала; молодец, Марья; Витя с ней точно не скучает. Повздыхала, представив горы, южные пряные запахи, загорелых людей, теплые волны. А я сижу в надоевшем городе, в провонявшей табаком коммуналке и отчаянно завидую моим друзьям. Как им весело вместе! Я тоже хочу к ним!..

* * *

Прошло какое-то количество лет. (На самом деле не больше года. – Примеч. авт.) К нам в гости приехал бывший барабанщик „Зоопарка“ Андрюша Данилов. Майк был не расположен его развлекать, поэтому придумал культурную программу: