Книга Есть ли жизнь после Путина - Георгий Бовт

К примеру, недавно прошли в Германии парламентские выборы. Так вот из 67 партий, заявивших о намерении участвовать в выборах, в избирательный бюллетень были включены списки лишь 34. Из 58 непарламентских партий на федеральном уровне и отдельных земель ровно половина – 29 партий – не были допущены к выборам. 12 обжаловали отказ в Конституционном суде, который восстановил на выборах только одну. Досрочно и по почте проголосовали около 25 % избирателей. Социологические опросы публиковались в день голосования. В России сегодня, при всех недостатках наших выборов, такое уже просто невозможно. И если бы вдруг случилось в подобных масштабах, то поднялся бы страшный вопль о фальсификациях и нарушениях. Скорее всего – оправданный.

Если сравнивать по формальным признакам, то наша избирательная система выглядит на бумаге также куда совершеннее американской, которую глава ЦИК Владимир Чуров вообще называет «архаичной». Там, скажем, в разных штатах возможно голосование чуть ли не вообще без документов, проценты досрочного голосования – огромны (подчас более половины). Не говоря уже о том, что на федеральных выборах, скажем, президента «вес» голосов избирателей разных штатов отличается в разы.

Однако – вот же удивительно! – тамошний обыватель, и немецкий, и американский, по большей части считает избранных с помощью столь несовершенных избирательных систем политиков легитимными, а выборы – более или менее честными. У нас картина обратная: недоверие к самому институту выборов, неверие в него – чудовищное.

Все дело в том, что избирательную систему невозможно рассматривать отдельно от общего уровня политической культуры, правовых традиций, правоприменения, эффективности судебной системы, влияния общественного мнения и свободной прессы на власть. Скажем, кого у нас посадили (хотя уголовная ответственность есть) за фальсификацию выборов за 20 лет? Никого. Или другой пример. У нас институт наблюдателей и членов избиркомов проработан во всех, казалось бы, мельчайших деталях. Для грамотной подготовки наблюдателя, чтобы продраться сквозь всю казуистику, нужны специальные курсы, с кондачка эту юридическую крепость не возьмешь. А во Франции, скажем, подсчетом голосов на выборах занимаются самые обычные волонтеры. И люди со стороны, все имея те или иные политические пристрастия, считают честно. Без тонн инструкций. Возможно ли это у нас?

Сбор подписей для выдвижения на выборах существует во многих странах, но только у нас он столь чудовищно дискредитирован. Когда даже предъявление в суде живьем самого подписанта не дает оснований этому суду признать его подпись действительной, когда по указке сверху «проверяющие» бракуют тысячи подписей под совершенно иезуитскими предлогами. В США избирательный участок можно, по желанию, организовать хоть в собственной пиццерии – добровольно. И это, как и немыслимые с нашей точки зрения вольности по части многообразия организации голосования, не приводит ни каким массовым фальсификациям. Хотя, скажем, еще несколько десятилетий назад по этой части там творилось примерно то же самое, что у нас сегодня творится в национальных республиках.

Высокий уровень политической культуры, традиций гражданского общества, свободная пресса, сила общественного мнения (которой бывает достаточно для добровольной отставки оскандалившегося политика), получается, сглаживают многие формальные несовершенства избирательного законодательства. В этом смысле демократия, выборы – это всегда диалог. Между теми, кто избирает, и теми, кого избирают. Если его нет – система не работает, зато работает непременный принцип всякой власти (даже самой демократической) – она всегда стремится к абсолюту. И, будучи не ограниченной, не сдерживаемой со стороны общества – к авторитарности.

Спящее, безразличное, аполитичное общество приводит к тому, что даже в рамках очень развитой и проработанной на бумаге избирательной системы возможны массовые фальсификации выборов.

Зрелость общества также является единственной гарантией против прихода к власти очередного популиста, претендующего на звание мессии, избавляющего от всех проблем. Который, придя к власти, быстро становится ее узурпатором. Идеально прописанная на бумаге избирательная система от этого не спасет: как известно, всенародным голосованием вполне честно побеждал даже Гитлер.

Однако власть все время пытается настроить, придумать какой-нибудь очередной «фильтр», страховку от неправильного, как ей кажется, выбора народа, манипулируя ради этого в том числе судебной системой. Последнее является самой вредоносной «забавой» с точки зрения долгосрочных интересов самого государства. И, вместо того чтобы дать вызревать гражданскому обществу – расширяя права местного самоуправления, позволяя работать всевозможным НКО, гарантируя свободу слова и собраний, а не шугаясь опасливо даже одиночных пикетов, выдавливая из общественного пространства всякую инициативу, нестандартное поведение и прочее, у нас постоянно переписывают избирательное законодательство.

А надо всего лишь просто гарантировать его беспристрастное соблюдение. И это было бы как раз тем самым постоянством, которое и становится основой прочных и здоровых традиций.

2013 г.

В свое довольствие

Есть какой-то символизм в том, что указ о повышении в разы зарплаты российским думцам совпал с празднованием очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции (для тех, кто по-прежнему чтит), а ранее Дня народного единства, в «девичестве» – Дня согласия и примирения. Теперь наши охотнорядцы будут получать наравне с парламентариями Франции (чуть больше), Швеции (чуть меньше) и даже Великобритании. Сейчас – почти в 7 раз выше средней зарплаты по стране, а в следующем году – чуть ли не в 14 раз. Такое вот «примирение» с родиной.

Не менее забавно, что выплаты (в отличие от всех известных парламентов мира) разделены на некую условно базовую часть и «поощрения», которые раза в два с половиной больше базовой части. Отцы-основатели системы разделения властей, наверное, в гробу сейчас вертятся, не могут понять, как это указом исполнительной власти устанавливается зарплата власти законодательной, да еще там предусмотрены некие «премии». За что? За посещаемость? За правильное голосование по указаниям администрации президента?

На самом деле с «поощрениями» все проще и циничнее. Это есть, видимо, чисто бухгалтерские манипуляции, важные с точки зрения минимизации всяких налоговых отчислений.

«Прогрессивная общественность» стала было возмущаться и глумиться. В блогах, разумеется, – никто не идет в знак протеста громить никакую овощебазу. Как же так! Когда урезают расходы (точнее, удельную долю) в бюджете на образование и медицину, парламентариям, мол, не стыдно принимать такие подачки. Да еще при таком вопиющем, все более растущем неравенстве между богатыми и бедными: коэффициент Джини в России примерно такой же, как в США (при уровне душевых доходов ВВП в разы меньше). По этой части как раз никакой Швецией у нас и не пахнет.

На что представители всех фракций отозвались в том духе, что, мол, не больно-то нам и хотелось, но мы теперь будем больше помогать сирым в своих регионах, а также партийной печати. Снятые с зарплатных карточек деньги пачками никто презренно не швырнул ни к Боровицким воротам, ни к Спасским.