Книга Точка вымирания - Пол Джонс

– Хорошо, – отозвалась она.

Мысль о том, чтобы повесить трубку и прервать единственную связь с живым человеком, первым живым человеком за несколько дней, оказалась мучительной. Джейкоб, должно быть, это почувствовал.

– Эмили, не переживайте, все будет хорошо, обещаю. Скоро мы снова поговорим, о’кей? Удачи, и будьте осторожны. – Джейкоб нажал кнопку отбоя, и связь прервалась.

Он пообещал, что все будет хорошо.

Но Эмили сильно в этом сомневалась.

Глава тринадцатая

Эмили захлопнула телефон и поглядела на циферблат на плите. Половина четвертого дня. Впереди еще около четырех часов светового дня, и этого более чем достаточно, чтобы сгонять в редакцию «Трибьюн» и вернуться до того, как солнце сядет.

Она подошла к шкафу, поднялась на цыпочки и принялась шарить по верхней полке. Наконец ее рука наткнулась на то, что она искала, и Эмили извлекла наружу большой рюкзак а-ля милитари. В общем-то это был обычный большой рюкзак со множеством карманов, который они с Натаном приобрели в одном из магазинчиков армейских товаров китайского квартала, чтобы съездить на выходные в национальный парк Боумен-Лейк.

Тогда, на берегу озера, непрерывно шел дождь, но это не имело никакого значения, все было просто здорово, и Эмили улыбнулась воспоминаниям. Казалось, с тех пор прошло очень много времени. Чтобы рассеять подступающую грусть, она тряхнула головой. Рюкзак очень ей пригодится: раз уж она собирается съездить в редакцию, на обратном пути можно будет завернуть в ближайший супермаркет и разжиться там всем необходимым.

Эмили положила рюкзак у входной двери и взяла куртку. Она уже тянулась к дверной ручке, но тут ее осенила новая идея, она вернулась в кухню и взяла двенадцатидюймовый нож для разделки мяса, который обычно хранился на столешнице у плиты. Неизвестно, насколько эффективным он будет против мерзости этажом выше – или подобной мерзости, обитающей в любом другом месте, – но с ним Эмили почувствовала себя более уверенно.

Она засунула нож во внутренний карман куртки. Неидеально, конечно, но, во всяком случае, так он точно не выпадет и не поранит ее, потому что куртка сидит достаточно свободно. Лучше быть готовой ко всему, подумала Эмили, закинула рюкзак на плечо, открыла дверь и вышла в коридор.

Там было пусто, однако, направившись к лестнице, Эмили вдруг услышала какой-то шаркающий звук, эхом раскатившийся по коридору. Казалось, по полу что-то с грохотом тащили. Эмили на миг замерла, и сердце отчаянно заколотилось в ее груди. Она ждала, не повторится ли звук, но все было тихо, и Эмили, глубоко вздохнув, заставила себя пошевеливаться. Правда, вначале ноги отказались ей подчиняться, но потом это прошло.

Однако факт оставался фактом: Эмили была сильно напугана.

Теперь она знала, что не одна, но также знала, что от ближайшего живого человека ее отделяет несколько тысяч миль. Если эта штука там, наверху, способна перемещаться, кто знает, когда она захочет покинуть квартиру и обследовать окрестности? Что, если она уже бродит по коридорам здания? Эмили вздрогнула. Перед прозрачным окошком двери на лестницу она помедлила, желая убедиться, что путь свободен, потом выскочила на лестничную площадку и побежала вниз.

* * *

Велосипед по-прежнему стоял там, где Эмили его оставила, пристегнутый к металлической стойке перед зданием. Она сняла замок и села в седло, радуясь, что вырвалась из дому. Устроилась поудобнее, оттолкнулась от тротуара и накатом, подскакивая, поехала вниз прямо по ступенькам.

Если не считать все той же похожей на мелкую стеклянную крошку субстанции, кучки которой еще попадались вдоль стен и у входов в магазины и офисы, по пути в редакцию «Трибьюн» Эмили не встретилось никаких следов красной бури. Она крутила педали, и велосипед мчался на север мимо брошенных автомобилей. В них никого не было. На самом деле, за всю поездку Эмили не видела ни одного трупа. Даже дохлые птицы, которые валялись раньше на пешеходных дорожках и проезжей части, мистическим образом куда-то подевались. Может, их унесла пыльная буря, подумала Эмили. Но как бы ей ни хотелось, чтобы это объяснение оказалось верным, смысла в нем не было, ведь когда она блуждала среди красных пыльных вихрей, никакого ветра не чувствовалось.

Так куда же они делись? Исчезли по волшебству? Или этому есть какое-то более зловещее объяснение? Черт, Эмили была уверена, что прямо сейчас не хочет терзаться этой загадкой, и переключилась на езду. Проезжая по пустынным улицам, она прокручивала в голове планы, которые они с Джейкобом строили во время телефонного разговора. Ей понадобятся припасы, в первую очередь – питьевая вода и продукты длительного хранения. И конечно, по мере продвижения на север ей придется обновлять гардероб, обзаведясь теплой одеждой, зимними ботинками и, может быть, даже лыжами или снегоступами.

Эмили не думала, что по пути к Аляске у нее возникнут сложности с временными пристанищами: наверняка ей попадется много пустых – хотелось бы надеяться, что пустых, поправила она себя – домов, где можно будет переночевать. Сложнее всего было понять, как погрузить на велосипед все, что может понадобиться в дороге. Пытаясь спланировать всякие мелочи, Эмили так ушла в себя, что очнулась только в квартале от здания редакции, на автопилоте преодолев большую часть пути.

Подъехав к редакции, она поставила велосипед на привычное место и машинально собралась было пристегнуть его, но потом решила этого не делать: вряд ли в ближайшее время ей следует опасаться угона. Она также сомневалась, что в редакции ей понадобится рюкзак, и потому повесила его за лямки на седло.

Редакция «Трибьюн» была не заперта. «Благодарение Господу за это», – подумала Эмили, толкнула вращающуюся дверь и очутилась в пустынном холле.

Казалось, это место заброшено уже долгие годы. Тут стоял затхлый запах, какой обычно царит в старых библиотеках, и Эмили подумала, что редакция как раз и превратилась в подобие такой библиотеки. Вряд ли тут когда-нибудь снова будут делать новости. Поняв это, Эмили словно почувствовала, как что-то ударило ее изнутри. Газета так долго была для нее всем миром, что ей даже в голову не приходило, что «Трибьюн» когда-нибудь прекратит свое существование. Боль от этой потери оказалась такой же сильной, как от потери семьи и друзей. Наверное, даже сильнее, потому что газета значила для нее гораздо больше, чем любая человеческая личность. Она была неотемлемой частью цивилизации. Кто напишет эпитафию этому миру, если в нем не стало газет?

Господи, с каких пор ее потянуло на такую лирику?

– Эй! – крикнула Эмили, надеясь услышать в ответ голос Фрэнка или Свена.

Ее крик эхом пошел гулять по некогда оживленной приемной. Никто не отозвался, и Эмили направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, где, помимо прочего, в специальном охраняемом помещении хранилось ценное оборудование, выдаваемое репортерам во временное пользование.

Винтовая лестница, которая вела на второй этаж, закручивалась на манер штопора. Кованая, вычурная, она была достаточно широка, чтобы на каждой ступеньке уместилось четыре человека разом, и наверняка стоила целое состояние. Эмили всегда считала ее очень красивой, но сегодня, поднимаясь по металлическим ступеням и слушая эхо своих шагов, журналистка терзалась беспокойством, а по спине к пояснице стекал ручеек холодного пота.