Книга Иван Грозный. Жены и наложницы "Синей Бороды" - Сергей Нечаев

Фактически, этот припадок Ивана Васильевича спас царицу от мгновенной смерти, но не уберег от сурового наказания. Как пишет Р. Г. Скрынников, «красоты и свежести Анны оказалось недостаточно, чтобы усидеть на троне».

* * *

Безумный план князя Воротынского удался: Анну Колтовскую обвинили в заговоре против государя.

— Гореть тебе в аду за грехи твои! — закричала Анна.

— Сама сгоришь, срамница!

— К столбу привязать или на дыбу? — услужливо спросил Малюта Скуратов.

Как пишет профессор Р. Г. Скрынников, «в то время Малюта был в зените славы. Очевидно, дело не обошлось без него, и он способствовал разводу».

— Много чести, — процедил сквозь зубы Иван Васильевич. — С глаз ее долой, непотребницу, в монастырь…

Этот странный обычай насильственного пострижения как меры наказания появился на Руси в XIV веке. Он явно входил в противоречие с самой идеей монашества, то есть добровольного затворничества с обречением себя на безбрачие и отречением от всех благ мира, однако лишь укрепился в XV–XVI столетиях. В какой-то степени его можно считать благом для опального человека, которому сохраняли жизнь и надежду на помилование. Но надежда эта была слабой, а жизнь — такой, что порой и смерть была бы более желанной.

Конечно, Анна пыталась оправдываться. Но бесполезно. Иван Грозный и слышать не хотел, что она не имеет ни малейшего отношения к переодетому мужчине в ее покоях. Поняв, что оправдания бессмысленны, она начала сопротивляться, да так отчаянно, что ей пришлось связать руки и ноги: «Закрой рот, душа сатанинская! А коли супротивничать будешь, закуем в цепи».

У Казимира Валишевского читаем: «Воспитатели Ивана потворствовали его низменным инстинктам и оскорбляли его лучшие чувства. Таубе и Крузе с убеждением говорят о его “коварном сердце крокодила”. Грозный был лукав и зол. В детстве его обижали и глумились над ним. Всю свою жизнь он старался отплатить людям за эти унижения. Отсюда его безумная страсть издеваться над людьми, когда он не мог или не хотел мучить их другими способами. Он испытывал острое наслаждение, сбивая их с толку и упиваясь сознанием своего превосходства при виде их растерянности. Жалость или сочувствие в нем совершенно отсутствовали. Этим он напоминает Петра Великого. Подобная черта развилась у обоих под влиянием сходных причин. Прочтите те строки, которые Иван пишет Курбскому после победоносного похода: “Ты писал, что я тебя послал в немилости в дальние города… С Божьей помощью мы еще дальше пришли!.. Где ты думал найти покой после трудов? В Вольмаре? Мы уже дошли и туда. Пришлось тебе дальше убегать”».

А вот мнение Л. Е. Морозовой и Б. Н. Морозова: «В сентябре царь Иван развелся с Анной Алексеевной Колтовской. Чем он объяснил свое решение — неизвестно. Ведь обвинить ее в бесплодии царь не мог: брак продолжался только четыре с небольшим месяца. Очевидно лишь одно: Колтовская очень быстро разонравилась монарху. К тому же он мог считать ее незаконной супругой, с которой не следовало церемониться. Поэтому Анну по государеву приказу постригли в монахини и отправили в далекий Тихвин».

К мстительной радости еще остававшихся в живых опричников, доставить теперь уже бывшую царицу в монастырь доверили именно им. И уж они оправдали возложенное на них доверие…

* * *

Сначала Анну привезли в Воскресенский монастырь в селе Горицы (в нынешней Вологодской области).

Менее чем через год Иван Грозный приказал постричь ее в монахини под именем сестры Дарьи во Введенском монастыре в Тихвине (в нынешней Ленинградской области).

Церемонией пострижения руководил лично Малюта Скуратов.

Рано утром к Тихвинскому монастырю подъехала крытая повозка, плотно окруженная конными опричниками. Тяжелые ворота монастыря распахнулись, и через пару минут экипаж остановился перед храмом. Опричники спешились, а Малюта Скуратов отдал несколько отрывистых приказаний.

Из повозки вытащили молодую женщину, с головой закутанную в шубу. Четверо опричников пронесли ее в храм и там посадили в заранее подготовленное кресло. Шубу с нее сбросили, и монахини увидели, что женщина связана по рукам и ногам. Было очевидно, что несчастная сопротивлялась и прибыла в монастырь явно не по своей воле.

Началась служба, но женщина (а это была Анна Колтовская) оставалась безучастной ко всему происходящему. И вдруг по храму разнесся страшный вопль: «Не хочу! Будьте вы прокляты: я царица! Вы не смеете!»

Анна забилась в истерике. Малюта Скуратов, стоявший рядом с ней, выхватил из-за пояса длинный нож, обрезал конец пояса, скомкал его и засунул получившийся кляп в рот царице. Бывшей царице…

Крики умолкли, и служба продолжилась. Затем начался непосредственно обряд пострижения. На обычный вопрос, по своей ли воле постригаемая отрекается от мира и дает ли она обет строго соблюдать правила иночества, Анна не ответила: она была без сознания. За нее ответил Малюта Скуратов. А еще примерно через час царица Анна перестала существовать. Осталась смиренная инокиня Дарья.

* * *

Однако на принудительном пострижении Анны Колтовской Иван Грозный не остановился, и ее вскоре произвели в схимонахини, надев на нее схиму — черную груботканую рясу со зловещим белым черепом на груди. Ее голову также покрыл капюшон, на котором был вышит череп, и это означало смерть последних земных радостей для постриженной и полное одиночество до последнего дня жизни.

Схимонахиню Дарью поместили в подземную келью, где она и пребывала в одиночестве много-много лет. После смерти Ивана Васильевича ее выпустили из подземелья, но она продолжала оставаться в монастыре.

Иногда ее, всегда молчаливую и босую, спрашивали:

— Ты, говорят, та самая царица Анна?

Она в ответ кланялась и тихо отвечала:

— Старица[11]я Дарья, а прошлого не было.

Скончалась она 5 апреля 1626 года (по некоторым данным, в 1627 году), пережив, таким образом, своего венценосного супруга более чем на сорок лет.

Всего Анна Колтовская провела в монастырях почти пятьдесят пять лет, дожив до воцарения первого Романова — племянника царицы Анастасии.

В. И. Баделин в своей книге «Золото церкви» отмечает: «И все же Анну Колтовскую под конец жизни (умерла в 1626 году) ждали послабления. В царствование Михаила Романова великая старица Марфа[12]дважды присылала ей богатые дары».

А вот при Иване Грозном все имения у ее родных были тут же отобраны, а потом, как не без иронии пишут Роберт Пейн и Никита Романов, царь всех «на всякий случай казнил».

Примером того, как Иван Грозный расправился со всеми, кто был связан с Анной Колтовской, служит судьба молодого князя Бориса Давыдовича Тулупова. По словам профессора Р. Г. Скрынникова, «князь выдал сестру за царского шурина Григория Колтовского, брата царицы Анны, и тем породнился с семьей самодержца». На свою беду породнился…