Книга Цветы на снегу - Дмитрий Грунюшкин

Играл Борис на гитаре вполне достойно, хоть и не профессионально, а вот пел выше всяких похвал. Да и вся компания подобралась певучая.

— Да, — признал очевидное Кирилл, — в те времена артисты умели петь. Не то что нынешнее племя.

Звучали романсы, народные мелодии, просто красивые старые песни. Кирилл на второй гитаре замечательно расцвечивал аккорды Бориса красивыми переборами и сольными партиями, чем привел женщин в полный восторг. Да и сам весьма недурно исполнил пару цыганских романсов и несколько песен Высоцкого.

— Терпеть не могу, когда поют песни Владимира, — нахмурился Борис, — его слишком сложно петь. Но удивительное дело, у тебя получается. Ты не пытаешься хрипеть, как он, не подстраиваешься голосом, не копируешь манеру. А вкладываешь в них что-то свое. Здорово. Я очень капризный, девочки знают. Но тут ты меня покорил.

Потом до гитары добрался наконец наевшийся и напившийся Михаил. Его «Журавли» Гамзатова и «Последний бой» Ножкина разбередили душу собравшихся за столом.

Николай решительно взял инструмент, пообещав растормошить всех. И действительно, когда отзвучали последние аккорды песни «Я шоколадный заяц» в исполнении этого круглолицего врача пенсионного возраста, за столом «живых» не оставалось, публика билась в истерике, держась за животы.

— И этого… этого… — Инна заикалась, не в силах совладать с эмоциями, — этому шалопаю предложили ключевой пост в Минздраве!

— Коля! Да ты что? И ты молчишь? — взвилась Майя.

— Я еще не дал согласия, — важно ответил Николай, почему-то вызвав этими словами очередной взрыв смеха.

— Ну тогда и я похвастаюсь. — Майя сделала загадочное лицо. — А я в школе, где учится моя внучка, организовала драмстудию. Буду конкурировать с нашими официальными училищами.

— У тебя получится, Майя! — поддержал Борис. — А я протекцию составлю твоим воспитанникам! Чему ты там учишь подрастающее поколение?

В ответ Майя расхохоталась:

— Об успехах говорить рано, этому начинанию чуть больше недели. Пока что ко мне пришли только две девочки-старшеклассницы и попросили поставить им сексуальную походку.

— Это как это? — не понял Николай.

— А все совсем не просто! — поддержала подругу Анна. — Для юной женщины это чрезвычайно важно! Большинство из наших девушек идут по улице, как танки в прорыв, либо совсем уподобляются мальчишкам.

— И это еще полбеды! — снова подхватила Майя. — Ведь у них совершенно извращенное понятие о сексуальности, о женственности! Вот им и кажется, что сексуальная походка — это что-то среднее между тем, как вышагивает по подиуму модель, и тем, как выписывает по панели проститутка. Пришлось мне с моим артритом показать им что к чему и с чем это едят! Как должна ходить не мочалка, не телка, а настоящая Дама!

Она порывисто выскочила из-за стола и прошлась по комнате. В одно мгновение эта сухонькая и ссутулившаяся женщина разительно преобразилась, и перед глазами Кирилла вдруг оказалась та самая Майя, по которой сохла половина мужского населения Советского Союза. Ее проход по гостиной был таким грациозным и поистине женственным, что все присутствующие мужчины разразились аплодисментами. А впечатлительный Борис закричал:

— Кирилл! Музыку! Я обязан станцевать с этой великолепной женщиной! Только не говори, что у тебя нет магнитофона и кассеты с хорошей медленной музыкой!

Магнитофон, разумеется, нашелся, и артистическая пара скоро закружилась в танце. Кирилл галантно поклонился Анне и протянул руку.

— Танцор из меня, уж извините, никудышный. Я этого никогда не умел, — немного смущенно оправдывался Кирилл.

— А что значит — уметь танцевать? — возразила Анна. — Мы же не на сцене Большого театра. В таком танце достаточно, чтобы руки были бережными, а глаза — нежными… Вот как у вас сейчас…

— А у партнерши должны быть проворные ноги, чтобы вовремя выдергивать их из-под моих башмаков.

Вечеринка затянулась далеко заполночь. Уже дважды звонил водитель Михаила, а потом плюнул на распоряжение и просто приехал, завалившись спать в машине и наотрез отказавшись присоединиться к компании. Пили, пели, танцевали, много рассказывали и вспоминали — людям с такой интересной и насыщенной биографией много что есть вспомнить и рассказать друг другу. Им было интересно вместе, уютно в этом доме, и ужасно не хотелось расходиться. Но в конце концов чей-то здравый смысл, то ли Михаила, то ли Инны, возобладал, и народ потянулся к выходу.

Михаил пошел к машине расталкивать Андрея. Борис что-то объяснял Анне, повторяя: «Запомни, именно завтра! Не подведи!» Инна поддерживала за талию слегка перебравшего Николая, который уверял Кирилла, что непьющих хирургов не бывает. В качестве доказательства он рассказывал, что его первенец родился, когда он, сопливый практикант, собирался делать одну из первых своих операций на аппендиците. А тут позвонили из роддома и сообщили такую радостную весть. От волнения и радости у него тряслись руки, и он попросил руководителя практики, старого хирурга дядю Васю, сегодня прооперировать вместо него. Матерый дед все понял правильно, завел молодого врача к себе в кабинет, достал из сейфа бутылку коньяку, налил полный стакан, заставил выпить. А потом погнал на операцию, на все мольбы отвечая, что сам без стакана на операцию не ходит, боится со страху кого-нибудь зарезать.

— Сядем усе! — голосом Папанова кричал от машины Михаил, поясняя, что это джип и в него залезет сколько угодно народу.

Кирилл потихоньку отвел Анну в сторону. Она смотрела на него, и снежинки искрились в ее помолодевших глазах. Кирилл сглотнул комок в горле, откашлялся.

— Останьтесь, — буркнул он, опустив глаза.

— Спасибо, Кирилл, но мне неудобно вас стеснять. Мы еще увидимся.

— Анна, — голос Кирилла предательски дрогнул, — я, наверное, сбрендивший с ума старик, но… Я вас прошу… Останься со мной. — И уже решившись, снова обрел твердость в голосе: — Я предлагаю тебе свою руку и сердце.

— Кирилл, я…

— Подожди! — перебил Кирилл. — Я не знаю, сколько отмерил нам еще Создатель, но боюсь, что времени осталось меньше, чем мы уже прожили. Я бы очень хотел красиво и изысканно за тобой ухаживать, но я боюсь не успеть. Анна, оставайся со мной, а я буду за тобой ухаживать. Мы народ тертый, устроим тут жуткий уют, будем приглашать гостей — у меня тоже есть хорошие друзья, думаю, нашим компаниям будет очень интересно и вместе. Будем вести хозяйство, гулять, пить чай, читать книги, смотреть телевизор, ругаться, в конце концов, из-за несовпадения вкусов. Но делать это вместе. Не торопись отказываться, подумай…

— Да что там думать, — беспечно засмеялась Анна, — Кирилл, я согласна. Только… я даже в юности никогда не совершала столь опрометчивых поступков.

— В юности есть время на раздумья, а нам уже надо начинать поторапливаться с решениями, — облегченно пошутил Кирилл.

— А ты напрасно так меня поторапливаешь, — засмеялась в ответ Анна. — Не знаю, как ты, а я еще лет на двадцать рассчитываю. Актрисы, если не кончают свои дни лет в тридцать, то живут очень и очень долго.