Книга Цвет мира - серый - Сергей Мусаниф

— Они упрямо продвигаются на Юг последние пять веков, — сказал полковник Престон.

— Упрямо, но медленно, — сказал Гаррис. — Это мне известно. Тем не менее вы так и не ответили на мой вопрос.

— Ли Фанг, младший брат владыки, позволял себе пару высказываний о том, что проще было бы вторгнуться на Срединный континент, чем вести бесконечную войну с джунглями на юге. Но его слова были услышаны только немногочисленной группой его сторонников.

— Забавно, — сказал Гаррис. — А Ли Фанг, насколько мне известно, командует военным флотом Великих Фангов?

— Де-юре всеми военными соединениями командует сам владыка. Но де-факто вы правы. Вы опасаетесь вторжения с Утреннего материка, сир?

— А вы считаете, что мне стоит его опасаться?

— К подобному сейчас нет никаких предпосылок, сир. Великие Фанги не рассматривают возможность экспансии всерьез.

Полковник Престон мог понять озабоченность императора.

По большому счету, у Гарриса уже не осталось конкурентов на Срединном материке. Брекчия казалась крепким орешком, но ни у кого, в том числе и у самих брекчианцев, не было и тени сомнения в исходе столкновения с армией Империи, и патриархи Церкви Шести пытались сделать хорошую мину при плохой игре, прилюдно заявляя о том, что Брекчия не только не покорится Империи, но и будет продолжать нести свою веру на весь континент.

По крайней мере, вменяемые патриархи. Таких полковник Престон насчитывал не слишком много, но все-таки они были.

Совсем другое дело — Тхай-Кай. Если он нападет…

Армия Тхай-Кая превосходила имперскую численностью в несколько раз, а уж военного опыта ей было не занимать, и, несмотря на веру в способности своего императора, полковник Престон не решился бы делать ставки на исход подобной войны.

Впрочем, Империю и Тхай-Кай до сих пор разделял океан (а пока еще и Брекчия), и возможность военного столкновения была исчезающе малой.

Что не могло не радовать полковника Престона.

ГЛАВА 8

Как я уже говорил, дуракам везет.

Если принять это утверждение как истинное, я не просто дурак, а дурак в квадрате. Или даже в кубе.

Потому что иным способом объяснить мое феноменальное везение практически невозможно. Если бы не постоянно улыбающаяся мне фортуна, то черта с два я бы забрался так далеко от родной страны и по-прежнему оставался бы жив.

Конечно, тот факт, что мою родину захватили имперские войска, мой отец убит, а сам я лишен престола и отправлен в изгнание, большой удачей не назовешь. Но вот дальше, как говорят в народе, мне просто феерически поперло.

Дальше был Хват, вытащивший меня из грязи, когда я уже успел насовсем попрощаться с этим миром.

Дальше была крестьянская пара, приютившая меня и предложившая остаться у них насовсем.

Дальше был хозяин постоялого двора, который не выдал меня имперскому убийце.

И был незнакомый имперский офицер, подаривший мне кошелек с деньгами. Там было его месячное жалованье, не иначе. Или Гаррис платит своим офицерам неприлично большое жалованье.

Любой из этих людей мог бы пройти мимо моих проблем, просто не заметить меня или заметить, но ничего не сделать. И тогда эта история развивалась бы совсем по другому пути и стала бы куда короче.

Похоже, что до сих пор на моем пути встречались исключительно хорошие люди. А ведь с тем же успехом это могли быть разбойники, способные убить человека за пapy сапог и грошовую монетку, которая завалялась у него в кармане. Но разбойники мне не встретились.

Тут мне опять повезло.

И выходит, что я дурак.

Но потом то ли я резко поумнел, то ли у фортуны мышцы лица свело от постоянной улыбки, то ли она просто решила посмотреть в другую сторону и улыбнуться кому-нибудь другому. Потому как очень скоро везти мне перестало.

Последним буферным государством между Империей и Брекчией было небольшое королевство Каринтия. Оно еще не находилось в состоянии войны с Империей, но было очевидно, что Черный Ураган вот-вот обрушится на ее границы.

По шкале от одного до десяти я оценивал шансы Каринтии выстоять перед этим ураганом как нулевые. Это был тот же Тирен, только без гор и перевалов. Гаррис мог захватить королевство при помощи одного армейского корпуса, и, судя по всему, именно так он и собирался поступить.

Его армия шла настолько неспешно, что я сумел опередить ее на пару недель. И в этом тоже заключалась часть моего невезения.

Единственным городом Каринтии, по совместительству являющимся и его столицей, был Клагенфурт. То есть по меркам моего родного Тирена и самой Каринтии это был город. По имперским же стандартам это был просто очень большой замок, окруженный несколькими маленькими деревеньками.

Невысокие, скорее символические, чем являющиеся реальным защитным сооружением, крепостные стены, пара башенок с военными орудиями на верхних площадках, обитые железом ворота… Даже рва нет.

Любой здравомыслящий человек на месте каринтийцев сдал бы город, едва разглядев на горизонте имперский авангард. И каринтийцы, вне всякого сомнения, являющиеся в большинстве своем людьми здравомыслящими, так бы и поступили, если бы не упертые кардиналы из Церкви Шести. Соседнюю Брекчию церковь контролировала полностью, да и в Каринтии ее влияние было весьма ощутимо.

Ребята не собирались отдать Гаррису даром ни одной пяди земли. Пусть даже номинально эта земля им и не принадлежала.

Согласно многовековым традициям, городские ворота закрывались на закате, и все, кто не успел войти в город до темноты, вынуждены были коротать ночь за его пределами.

Я успел в последнюю минуту, и, с точки зрения долговременной перспективы, это вышло мне боком. Как выяснилось уже очень скоро, вне города мне было бы куда безопаснее.

Последнее время постоянно шли дожди, и город просто утопал в грязи.

В общем-то, его и городом-то назвали по какому-то недоразумению. Большая деревня — вот определение, которое подошло бы Клагенфурту куда больше.

Три или четыре улицы, невысокие одноэтажные домики, тесная площадь, по выходным наверняка превращающаяся в рынок, несколько питейных заведений и пара постоялых дворов. И небольшая крепость правителя посреди всего этого. Вот, собственно говоря, и все, что представлял собой славный город Клагенфурт.

Из питейных заведений доносилась громкая музыка и не менее громкие ругательства. По улицам, утопая в грязи по щиколотку, разгуливали группы солдат в мундирах королевской армии. Мирное население старалось уступать им дорогу и, насколько я успел заметить, предпочитало не выходить на улицу без крайней необходимости.

Темнело.

Я брел вдоль серых в сумерках домов и прикидывал, попытаться ли сразу снять комнату в какой-нибудь гостинице или сначала поужинать, а уже потом озаботиться проблемами ночлега.