Книга Империя Наполеона III - Андрей Смирнов

Важную роль в развитии политической ситуации в стране в период с 1848-го по 1851 год сыграл экономический кризис. На общем неблагополучном экономическом фоне в стране вспыхнула эпидемия холеры, которая внушала страх скоростью своего распространения и количеством жертв. Картину всеобщей нестабильности дополняла борьба между депутатами Законодательного собрания и президентом, которая могла привести страну к хаосу и гражданской войне. Для нотаблей главными оставались проблема поддержания порядка и личное спокойствие. Застой в индустриальной сфере привел к банкротству ряда промышленников и накалил обстановку на бирже. В то же время экономическая депрессия 1851 года еще больше усилила недовольство крестьянства Республикой. Из сельскохозяйственных департаментов шли вести о бедственном положении населения из-за падения цен на сельскохозяйственные продукты. Бонапартистские агитаторы распространяли по деревням легенду о Наполеоне как о «крестьянском императоре», и эта легенда овладевала умами миллионов крестьян, искавших выхода из нужды и разорения. Как отмечал позднее Ф. Энгельс, в крестьянстве обозначился явный раскол: «…часть этого класса перешла в ряды красной партии; но масса этого класса упорно держалась своих традиций и утверждала, что если Луи-Наполеон еще не показал себя тем мессией, которого надеялись обрести в его лице, то в этом повинно Национальное собрание, которое связывало ему руки»{175}.

Готовую почву для этих бонапартистских настроений в крестьянстве создавало давнишнее недовольство деревни пренебрежением к нуждам сельского хозяйства, которым отличалась политика и Июльской монархии, и буржуазной республики. Земельных собственников раздражало привилегированное положение в налоговой, кредитной и торговой политике городской буржуазии. Именно по этим причинам Луи-Наполеон постоянно подчеркивал в своих выступлениях желание заняться экономическими проблемами и готовность реализовать свою экономическую программу. Он предлагал развивать промышленность и сельское хозяйство — две отрасли, которые обеспечивают процветание нации. Так, в своей речи на открытии сессии Генерального совета по сельскому хозяйству и торговле от 7 апреля 1850 года он настаивал на необходимости серьезных изменений в сельском хозяйстве, которые бы позволили выйти из кризиса и увеличить производство зерна, необходимого для пропитания страны. Луи-Наполеон подчеркивал, что время больше не терпит, поскольку сильна угроза «скверных страстей», которые могут привести к уничтожению цивилизации{176}.

При любой возможности принц акцентировал внимание аудитории на том, что все его прогрессивные планы встречают сопротивление со стороны реакционеров, депутатов, занятых борьбой в парламенте, и сковывающей ему руки борьбы партий{177}. В своем выступлении от 1 июля 1851 года по случаю торжественного открытия очередной ветки железной дороги Луи-Наполеон с грустью констатировал: «Если бы она (Франция. — Прим. авт.) жила в мире все это время, каких бы огромных успехов она могла бы добиться! В ней не было бы нищеты и голода. Если бы продолжительное спокойствие позволило ее жителям спокойно работать, то какого бы уровня процветания она могла бы достигнуть!»{178} Так, постепенно принц завоевывал репутацию человека прогрессивных взглядов, одержимого идеей общественного блага, но связанного в реализации своих планов реакционерами, которые чинили ему препятствия на пути к процветанию Франции{179}.

В конце лета 1851 года принц, уверенный, что использовал все методы для примирения с Законодательным собранием, решается атаковать. На открытии первого заседания Собрания 4 ноября в его послании

о состоянии дел в стране содержалось предостережение: «Вы только что услышали объективный отчет о положении дел в стране. Можно было бы говорить об удовлетворительных результатах развития страны в прошлом, тем не менее состояние всеобщего неблагополучия имеет тенденцию с каждым днем увеличиваться. Повсюду работы приостановлены, растет нищета, процентные ставки падают, и антисоциальные надежды будоражат умы по мере того, как подходит к концу срок деятельности парламента»{180}. По мнению президента, единственная мера, которая могла бы покончить с этой неблагоприятной тенденцией, — это восстановление всеобщего избирательного права.

После того как Национальное собрание отняло право голоса у трех миллионов граждан, общая цифра голосующих сократилась с десяти миллионов до семи. При этом консерваторы в парламенте настаивали на избрании президента не менее чем двумя миллионами голосов: «То есть требуется набрать треть от общего числа голосов для победы вместо одной пятой, как это было ранее, и таким образом в какой-то степени лишить народ права выбора и передать его Ассамблее (механизм, предусмотренный конституцией). Тем самым решительно меняются условия выбора президента Республики»{181}. Этим хитроумным способом орлеанисты надеялись протащить в главы государства своего претендента. На эту уловку принц-президент ответил требованием восстановления всеобщего избирательного права в полном объеме. В заключение своей речи принц подчеркнул, что единственно благо страны и ее народа является его целью: «использовать каждую возможность для примирения нации, все свои силы, чтобы найти мирное и законное решение проблем»{182}.

Отказ Собрания восстановить всеобщее избирательное право превратил принца в поборника демократии перед лицом консервативного Законодательного собрания. Каменщик Мартин Надод констатировал, что после этого голосования «очень большое количество рабочих стало говорить и без конца повторять на все лады, что президент им дороже, чем какие-то Шангарнье, Монталамберы[19]и Фаллу»{183}. Роялисты, еще более враждебные принцу, чем когда-либо, предчувствовали, что дни их сочтены, и попытались нанести контрудар, внеся на' обсуждение в Собрание так называемый законопроект квесторов. В основу этого предложения лег декрет от 11 мая 1848 года, который предоставлял право председателю парламента напрямую распоряжаться войсками в обход министра вооруженных сил. Во время дебатов в Законодательном собрании республиканцы заняли двойственную позицию по отношению к президенту. Республиканец Жюль Фавр в своем выступлении прямо обвинил консервативное большинство в подготовке заговора{184}. Мишель Фавр продолжил линию своего коллеги: «Вы боитесь Луи-Наполеона, и вы хотите спастись при помощи армии. Армия с нами… Нет никакой опасности, и я позволю себе добавить, что существует невидимый часовой, который вас охраняет; этот часовой… народ»{185}. В конце концов предложение квесторов было отвергнуто 408 голосами против 300, из которых более 150 были республиканцами. Прудон подчеркнул важность этого момента для республиканцев, которым следовало бы извлечь максимальную выгоду из поддержки, оказанной президенту. «Вместо того чтобы оставаться в личной оппозиции к Луи-Наполеону, следовало бы замолчать и постараться извлечь выгоду из победы»{186}.