Книга Время "мечей" - Данил Корецкий

– Ну, рассказывай, что произошло, Хархач?!

Прапорщик вернул автомат в прежнее положение, но остался стоять между спинками кроватей, внимательно следя за проверяемым.

– Или ты не Хархач? – продолжил опрос старлей. – Как настоящее имя?

– Для вас – Хархач Адамович! – процедил сквозь зубы раненый.

– Ну что ж, – усмехнулся офицер. – Расскажите, что с вами произошло, Хархач Адамович?!

– На охоту собрался, патрон заряжал, а капсюль взорвался…

– Ночью заряжал?

– Утром.

– Странно… Кто перед охотой патроны снаряжает? Да еще так, чтобы остаться без глаза? Кстати, ружьё зарегистрировано?

– Конечно, зарегистрировано…

– Вот сейчас мы и проверим! – офицер достал из футляра на поясном ремне сотовый телефон.

– Подожди, не звони, – больной сел в кровати и просяще поднял руку. – Я и так пострадал. Ну, не зарегистрированное, от отца осталось. Это же не нарезное… Двустволка старая …

Старлей, не слушая, всё-таки набрал номер дежурного по части:

– Алло! Привет, Андрей! Слушай, свяжись с полицейскими, пусть своих пришлют в районную больницу – здесь чел подозрительный, похоже, с огнестрелом. Как раз вчера утром привезли. Без документов. Пусть разбираются. Я его опрошу, напишу рапорт: если что-то из этого выйдет – нам показатель пойдёт…

Раненый нервно заёрзал:

– Позовите врача, плохо мне!

– Придётся потерпеть, сейчас опросим и позовём…

Офицер достал из планшета лист бумаги, ручку и, пристроившись на тумбочке, принялся писать: «Мною, старшим лейтенан…» Но фиолетовые буквы резко обесцветились, шарик царапал бумагу, не оставляя никаких следов. Он извлек стержень, поднял на свет, посмотрел…

– Вроде есть ещё паста, а не пишет… Петр, дай ручку!

Прапорщик пожал плечами:

– Откуда? Автомат есть, а ручка мне без надобности…

– У меня есть, – больной встал, из внутреннего кармана пиджака извлек даже на вид дорогой «Паркер», перегнувшись через кровать, протянул.

– Возьмите, тут хоть и золотое перо, но для дела не жалко… Тем более, бояться мне нечего!

– Ничего себе! У офицера за сорок рублей, а у колхозника – за тысячи! – присвистнул прапорщик. – Правда золотое?

Он сделал шаг вперед, с интересом наклонился.

– Похоже правда, – старлей снял колпачок.

Одноглазый отпрыгнул к окну – вовремя! Блеснула вспышка, раздался громкий, словно выстрел, хлопок, красные брызги запачкали матрац, стены, одежду. У старлея исчезли пальцы, правая кисть разлохматилась, он вскрикнул и без чувств боком упал на пол. Прапорщик схватился за лицо и пронзительно закричал. Одноглазый перескочил через кровать, отжал ослабевшую руку от окровавленного лица, сдёрнул автомат. Отпрыгнул назад, увеличивая дистанцию, отработанным движением передёрнул затвор.

Бах-бах-бах-бах! – оглушительно прогрохотала в помещении короткая, злая очередь. Гильзы веером ударились о стену и со звоном раскатились по щелястому полу. Пули кучно вошли в грудь прапорщика, насквозь пронизали тело и, разбив стекла, вылетели в окно. Петр упал на спину, руки раскинулись в стороны, открыв обожженное лицо.

Сапер четко развернулся и перевел ствол на вторую цель. Старлей лежал без сознания, но это ничего не меняло.

Бах-бах-бах! – снова грохот, звон гильз, снова пули пронизывают человеческое тело и входят в пол. В палате остро запахло горьким пороховым дымом. Все!

Сапер осмотрел место неожиданного боестолкновения. Опытный взгляд сразу определил, что контрольные выстрелы не нужны. Быстро всунул ноги в туфли, надел пиджак, нахлобучил кепку, забрал у старлея пистолет и запасной магазин. Осторожно, чтобы не порезаться, открыл рамы с угрожающе торчащими острыми осколками стекол и мягко, по-кошачьи, выпрыгнул наружу.

Первой в палату вбежала Мадина, но тут же, с криком, выскочила обратно. С ней случилась истерика. Потом, растолкав с десяток толпящихся у двери пациентов, осторожно заглянул Абдулатип Магомедзагидович.

– Хороший «магарыч»! – ошалело проговорил он, рассматривая распростертые на полу тела. И, обращаясь к Петру, с горечью добавил: – Лучше бы ты керосином намазался, а не приезжал за этой проклятой мазью! И жили бы дальше… А теперь что? Ведь живой воды у меня нет, – горестно махнув рукой, дежурный врач вышел в коридор. Он действительно ничем не мог помочь случайным посетителям.

* * *

Водитель «уазика» рядовой Вовка Кухаренко сдал задом в тень небольшого деревца с широкораскидистой кроной из узких серебристых листьев. В детстве, у себя в Саратовской области, Вовка с друзьями лакомился плодами такого дерева – маслинками с мучнистой, суховатой, сладкой мякотью, густо покрытыми серебристыми чешуйками. А как это дерево называется, он не знал. Он вообще ничего здесь не знал. Вроде в России находится, а вроде и не в России! Все было странно и непонятно. Обычно, ожидая отцов-командиров, он рассматривал проходивших мимо женщин и не переставал удивляться – почему это они летом в таких закрытых одеждах ходят? И почему с ними нельзя заговаривать? Что, они какие-то особенные? И под длинными платьями у них что-то необычное? Эти мысли волновали его и будоражили кровь. Но не сегодня! Уже два дня у него было скверное настроение, и все из-за Петра, который втравил его в ту историю…

Дней пять назад он возил подвыпивших офицеров в одну из саун Буйнакска и, пока те парились, познакомился с прапором, который охранял свое начальство. Петр уже заканчивал командировку и знал многие тонкости, о которых Вовка и не догадывался, ибо находился здесь неполный месяц.

– Деньги есть? – в лоб спросил новый знакомый.

– А чё?

– Да можно было бы тоже с девочками попариться, пока начальство ждём.

– «Тоже»? А кто еще с девочками парится? – выпучил глаза Вовка.

– Гля на него! – захохотал Петр. – А ты думаешь, зачем офицерье сюда за десятки километров мотается? У вас на базе что, своей парилки нет?!

– Гм… И что, наши девчата здесь работают?

– Всякие есть. И наши, и местные.

– Местные?! У них же строго с этим делом! Как им разрешают?

– А кто им запретит? Приезжают из сёл. Родителям говорят, что на заработки поехали. Каким способом зарабатывают, не говорят, конечно.

– Ну, интересно попробовать…

– Разницы никакой, поверь! Давай пятерку, я договорюсь на час, за нас двоих…

Пяти тысяч было жалко, но любопытство пересилило. И он достал деньги. Все прошло хорошо, Вовка, наконец, удовлетворил свое любопытство и убедился, что у местных дам все устроено так же, как у саратовских. Только густые волосы на лобке и под мышками напоминали лесные заросли. Вечер удался, и приятные воспоминания о черноволосой, с большими глазами и ртом Рите не могли испортить даже ночные тревоги.