Книга Мир без России? К чему ведет политическая близорукость - Евгений Примаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прекращение оттока и рост населения за Уралом может обеспечить лишь обгоняющее среднероссийский уровень социально-экономическое развитие Дальнего Востока, Восточной Сибири и Забайкалья. По данным социологов, если в России в целом за порогом бедности находится 20–25 процентов населения, то в Сибири – 35–37 процентов.
Не последнее место в создании условий для социально-экономического подъема этих территорий принадлежит политике дозированной и контролируемой иммиграции. Дело в том, что в Сибирском и Дальневосточном федеральных округах сохраняется устойчивый спрос на иностранную рабочую силу, что требует четкой иммиграционной политики, которая отсутствует. Обо всем этом мы говорили и говорим, а делами похвалиться не можем. Это серьезный недочет, который может обернуться стратегическими для России потерями.
Одним из самых болезненных и, я бы даже сказал, опасных явлений становится уровень неравенства доходов в российском обществе. Если в начале рыночных реформ доходы 10 процентов наиболее обеспеченных граждан России превышали доходы 10 процентов самых малоимущих наших сограждан в 4,5 раза, то к 2008 году разрыв достиг 17 раз. Несмотря на рост средних доходов населения, 10 процентов наиболее благополучных россиян получают почти половину прироста денежных доходов, а на долю 10 процентов самых бедных приходится только 3 процента доходов. Процесс имущественного расслоения продолжается. Такая тенденция вступает в явное противоречие с положением в индустриально развитых странах, где разрыв в доходах самых богатых и самых бедных граждан сокращается.
Следует признать, что не в полной мере оправдала себя так называемая «плоская» шкала подоходного налога. За годы ее применения, как считают многие эксперты, масштабная легализация доходов граждан так и не наступила – доля зарплат «в конвертах» сократилась, но незначительно, и далеко не очевидно, что это произошло именно вследствие снижения налоговой ставки. А темпы прироста личных состояний наиболее богатых россиян многократно превысили темпы прироста уплачиваемых ими налогов.
В нашей стране наряду с введением прогрессивной шкалы налогообложения, скажем до 20 процентов, можно было бы вообще освободить от подоходного налога тех, кто живет ниже официально определяемой черты бедности.
Торгово-промышленная палата давно и неоднократно обращала внимание руководителей финансового блока правительства на то, что социальная функция налоговой системы должна проявляться также и в активном стимулировании государством благотворительной деятельности. Однако из-под налогообложения не выводятся даже те средства, которые направляются благотворителями на целевое финансирование учреждений для детей-сирот, детей-инвалидов и детей, оставшихся без попечения родителей. Эти вопросы нужно решать.
Такая дилемма перед Россией не стоит. Да и эти два понятия в отношении России интерпретируются специфически. На Западе многие думают, что усиление борьбы за порядок, стабильность в России, сохранение ее территориальной целостности противоречит движению в сторону демократии. Как будто демократическое состояние общества может быть достигнуто через хаос, межэтнические столкновения, сепаратизм. Много упреков было высказано в адрес России в связи с действиями с целью сохранения территориальной целостности, против поднимавшего голову сепаратизма на Северном Кавказе. Время, однако, показало правильность предпринятых мер. Еще полностью не подавлены разрозненные группы бандитов, но перелом произошел, когда действия федеральных сил против боевиков были усилены самими чеченцами. Некоторые поступки чеченских властей вызывают негативную реакцию в общественном мнении, но главное в том, что обстановка в Чечне стабилизирована.
Ряд западных руководителей считают, что наша страна может считаться демократической, если в ней устанавливается американская или, при всех ее различиях с американской, западноевропейская модель демократии. У нас в стране в понятном и справедливом противодействии такому представлению распространилась идея «суверенной демократии». Однако такая идея, на мой взгляд, имеет ряд изъянов.
Россия идет к общечеловеческим ценностям, таким, как демократия, своими путями с учетом традиций, истории, многонационального характера государства, географического положения. Она, впрочем, как и многие другие страны, не приемлет безосновательных и абстрактных зарубежных поучений и тем более навязывания тех или иных моделей построения общества, форм управления. Однако необходимо, чтобы все это, укладывающееся в понятие суверенитета государства, а не суверенной демократии, не использовалось теми, кто пытается и внутри страны, и вне ее отделить Россию от происходящих объективных процессов – глобализации, транснационализации экономической деятельности, сближения различных цивилизаций.
Мы не можем проходить мимо такого болезненного явления, как активизация националистов, движимых ксенофобией. Одной из главных черт гражданина России должен быть патриотизм. Это любовь и к своей Родине, и к своему народу. Националистов же характеризует стремление смотреть на других свысока, подчеркивая превосходство своего народа над другими. Некоторые рассматривают противостоящий этому интернационализм как коммунистическую дефиницию, которой на смену в условиях рыночного развития России якобы должен прийти национализм. Такая трактовка абсолютно неправильна и вредна.
Далека от российской действительности и ее характеристика как диктатуры. Нельзя подменять этим понятием укрепление государства и его функций, особенно в период перехода к цивилизованным рыночным отношениям. Как говорил Ф.Д. Рузвельт, «…сильное, деятельное государство никогда не выродится в диктатуру. Диктатура всегда приходит на смену слабой и беспомощной власти».
Сильное государство нужно России не только для того, чтобы создать необходимые условия для продвижения стратегического курса, которым пошла страна, но и для того, чтобы обезопасить его от попыток повернуть вспять. Сегодня, как уже говорилось, тенденция перехода власти в руки олигархов подавлена. Но это не означает, что псевдолибералы отказались от стремления вернуть страну ко времени их правления в 90-е годы.
Это не снимает вопроса о необходимости видеть и другую опасность – стремление части госаппарата обеспечить свою деятельность не демократическими средствами, а созданием командно-рыночной системы. Такие госслужащие, как правило, сращиваются с бизнесом, лоббируют интересы его различных групп. Эта часть госаппарата является рассадником коррупции, которая в России превращается в эпидемию. По словам начальника Управления контроля за размещением госзаказа ФАС, размер «отката», то есть взятки при государственных закупках, подчас достигает 50 процентов от стоимости заказа. И это далеко не единственное проявление коррупции, которая разъедает общество.
Потенциальная опасность для курса, направленного на развитие демократии в России, – призрак однопартийности. Если восторжествует линия на то, что Госдума не является местом для дискуссий, о чем говорилось вслух, то это будет означать начало деградации всей российской общественно-политической системы.
Такая опасность осознается. Поэтому звучат предложения создать в России двухпартийный стержень. На роль второй ведущей партии может претендовать левоцентристская «Справедливая Россия». Но осуществление этого проекта, авторство которого приписывается Кремлю, сопряжено с большими трудностями. Когда создавалась «Единая Россия», то в максимальной степени был задействован административный потенциал. Многие руководители регионов, муниципалитетов посчитали себя обязанными стать членами этой партии. Могут ли они теперь занять хотя бы нейтральную позицию, а не то чтобы оказывать поддержку «Справедливой России» во время выборов в Государственную Думу? Да еще в условиях, когда лидером «Единой России» стал В.В. Путин.
