Книга Сталинский порядок - Сигизмунд Миронин

Так как Вознесенский окончил Институт Красной профессуры, был доктором экономических наук и даже действительным членом Академии наук СССР, написал ряд статей и книгу „Военная экономика СССР в годы Отечественной войны“, вариант с абсолютной некомпетентностью кажется маловероятным. Однако и на „изощренного вредителя“ Вознесенский не тянет, поскольку систематическое занижение плана именно „своим“ министерствам — признак скорее банального кумовства, чем целенаправленной деятельности.

Характерно, что, несмотря на доказанность вреда от деятельности Вознесенского и его ставленников в Госплане, никого сразу не арестовали. Вознесенский был лишь снят с должности и отправлен в отпуск».[239]

Замечу, что после замены Вознесенского в плановых органах была установлена строгая плановая дисциплина. Планы были сбалансированы и основывались на натуральных показателях, учете денег и использовании кредитов. Число натуральных плановых показателей увеличилось с 4744 в 1940 г. до 9490 в 1953 г.[240].

Преступная халатность

Но и это оказалось не все. В Госплане СССР, которым руководил Вознесенский, за период с 1944 по 1949 год было утрачено значительное количество документов, составляющих государственную тайну СССР. Оказалось, что виноват Вознесенский. Судя по отсутствию комментариев на сей счет из комиссии по реабилитации так называемых жертв репрессий, возглавлявшейся Яковлевым, косвенно можно сделать вывод о серьезности пропажи документов.

Вот что пишет о пропаже О. Петрова[241]: «В Записке о пропаже секретных документов в Госплане СССР от 22 августа 1949 г. приведен длинный перечень пропавших документов. Мы приведем лишь очень немногие из них и суммарные показатели:

Отсутствие надлежащего порядка в обращении с документами привело к тому, что в Госплане за 5 лет недосчитывалось 236 секретных и совершенно секретных документов, кроме того, 9 секретных документов пропали в секретариате Вознесенского.

В числе документов, утраченных в 1944–1949 гг., значатся:

Государственный план восстановления и развития народного хозяйства на 1945 г. (план капитальных работ), № 18 104, на 209 листах.

О расчетах нефтеперевозок на 1945 г., № 128, на 3 листах. В документе приводятся данные о пропускной способности нефтепроводов и об объеме перевозок железнодорожным, морским и речным транспортом.

Перспективный план восстановления народного хозяйства в освобожденных районах СССР, № 1521, одна книга.

О пятилетнем техническом плане на 1946–1950 гг., № 7218, на 114 листах.

Об организации производства радиолокационных станций, № 4103; на 6 листах.

Записка о плане восстановления железнодорожного транспорта в 1946–1950 г., № 7576, на 4 листах.

О покупке в США за наличный расчет оборудования, недопоставленного американцами, № 557, на 15 листах.

Письмо и проект распоряжения об организации производства корпусов морского снаряда 152 мм на бывшей немецкой судоверфи в Шихау, № 11 736, на 6 листах.

Перечень вопросов, составляющих государственную тайну и подлежащих засекречиванию в аппаратах уполномоченных Госплана СССР, № 3134, экз. № 2.

Инструкция по ведению секретной и совершенно секретной переписки работниками Госплана, № 3132, экз. № 17.

Заключение по предложениям производственных отделов Госплана об увеличении лимита капитальных работ и объема строительно-монтажных работ на 1947 г., № 6439, на 10 листах. В документе приведено общее количество предприятий, занятых производством средств радиолокационной техники.

Записка о состоянии демонтажа, вывоза и использования оборудования и материалов с немецких и японских предприятий, № 3072, на 4 листах.

Справка о дефицитах по важнейшим материальным балансам, в том числе по цветным металлам, авиационному бензину и маслам, № 6505, на 4 листах.

Ни один из сотрудников, виновных в утрате государственных документов, не был привлечен к суду, как этого требовал закон. Абсолютное большинство виновных не понесло никакого наказания, даже в административном порядке.

Уничтожение секретных документов производилось в Госплане без соблюдения установленных правил. В 1944 г. начальник 3-го отделения секретного отдела Бесчастнов с группой сотрудников составил акт об уничтожении большого количества документов, при этом 33 документа, числящихся по акту уничтоженными, оставил у себя и бесконтрольно хранил до конца 1946 г. Среди эти документов имелись: пятилетний план восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946–1950 гг.; пятилетний план восстановления и развития железнодорожного транспорта на 1946–1950 гг.; материалы по балансу и распределению фондов электроэнергии, твердого и жидкого топлива, черных и цветных металлов на II кв. 1946 г., данные о накоплении в госрезерве нефтепродуктов и другие.

Руководство Госплана не провело никакого расследования этого преступного дела и ограничилось объявлением Бесчастнову выговора. Более того, Бесчастнов позже был выдвинут на должность зам. начальника секретного отдела».

Суд

Более года шло следствие. Бывший замначальника Следственной части по особо важным делам МГБ полковник Владимир Комаров, арестованный вместе с Абакумовым, на допросе рассказал, как это было: «В Ленинград поехал я и еще десять следователей… Перед отъездом в Ленинград Абакумов меня строго предупредил, чтобы на суде не было упомянуто имя Жданова. „Головой отвечаешь“, — сказал он». Но все прошло как надо. Имя канонизированного к тому времени Жданова на процессе не прозвучало[242].

26 сентября обвинительное заключение официально утвердил Главный военный прокурор А. П. Вавилов. Судебный процесс решено было проводить в Ленинграде. 29 сентября 1950 года в помещении окружного Дома офицеров на Литейном проспекте открылась выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР. В состав коллегии вошли три генерал-майора юстиции под председательством И. Р. Муталевича[243].

Глубокой ночью 1 октября 1950 года в 0 часов 59 минут суд приступил к оглашению приговоров. С председательского кресла поднимается генерал-майор юстиции Матулевич: «…Кузнецов, Попков, Вознесенский, Капустин, Лазутин, Родионов, Турко, Закржевская, Михеев признаны виновными в том, что, объединившись в 1938 году в антисоветскую группу, проводили подрывную деятельность в партии, направленную на отрыв Ленинградской партийной организации от ЦК ВКП(б) с целью превратить ее в опору для борьбы с партией и ее ЦК… Для этого пытались возбуждать недовольство среди коммунистов ленинградской организации мероприятиями ЦК ВКП(6), распространяя клеветнические утверждения, высказывали изменнические замыслы… А также разбазаривали государственные средства. Как видно из материалов дела, все обвиняемые на предварительном следствии и на судебном заседании вину свою признали полностью».