Книга Рожденная заново - Елена Рахманова

«А этого-то как раз и нет, во всяком случае, с моей стороны», – размышляла Тина позднее, лежа на широкой кровати в своем номере. Заняться же любовью просто ради любопытства, чтобы посмотреть, какими любовниками могут быть французы, она не могла. У нее сложились – и не без влияния много повидавшей на своем веку бабы Дуни – свои представления о том, что заставляет мужчину и женщину быть вместе. И рассудку тут абсолютно нечего было делать. А она все время как бы смотрела на себя со стороны. Не без удовольствия, правда…

Жан-Пьер сказал, что дела снова призывают его в Марсель, но в самое ближайшее время он вернется и будет весь в ее распоряжении. Тина мгновенно поймала его на слове и мечтательно произнесла:

– Ним… Говорят, просто невозможно быть в Южной Франции и не побывать в Ниме…

Даже если Жан-Пьер ожидал совсем другого, он ничем не выдал своего разочарования.

– Какой может быть разговор! Ты увидишь Ним! – И добавил с умоляющим видом: – Но мы поедем туда вдвоем, без этого многодетного интернационального семейства. Только ты и я. Договорились?

Тина не видела причин возражать, но преподнесла это как уступку молодому человеку. Словно не могла ни в чем противиться ему.

– Ну, если ты так хочешь, – произнесла она, мило потупившись.

Француз просиял, усмотрев в этом ответе много больше того, чем тот в себе заключал. Он набрал в грудь воздуха и, восторженно закатив глаза, помотал головой, демонстрируя, что пребывает на вершине блаженства. Засим и распрощались.

Странно, но Тина не чувствовала за собой вины от того, что водит за нос молодого человека. Во-первых, он не делал ей никаких нескромных предложений, хотя его намерения были яснее ясного. А во-вторых, она ничем не дала ему понять, что готова оказаться с ним в постели. Пока… А что будет дальше, кто знает?

Волновало Тину по-серьезному лишь одно: что она станет делать после возвращения в Москву. Почувствовав вкус красивой жизни, ей трудно будет смириться с подневольным существованием за мизерные деньги даже в процветающей фирме своей родственницы. Но именно Александре она обязана сказочным отпуском и пониманием того, какой может быть жизнь. Так как же поступить?

Порой приходила авантюрная по своей сути мысль: а что, если воспринять ухаживания француза всерьез и довести их до логического конца, тогда и возвращаться не придется? Но… Всегда есть но, которое вносит коррективы в любой план. Но что, если Жан-Пьер твердо уверен, что ухаживает за успешной Александрой Бенедиктовой, а не за никому не известной Валей Орешко? При всей серьезности намерений – если, конечно, они таковы – осознание ошибки может вмиг изменить его отношение к ней. Он почувствует себя обманутым если не самой Тиной, то роковым стечением обстоятельств.

«Слишком много «если», чтобы что-то решать. До этого судьба ко мне благоволила, так что стоит положиться на нее, раз ничего другого не остается». Придя к такому выводу, Тина закрыла глаза и безмятежно уснула. Видела сны или нет, девушка поутру сказать не могла. Но жизнь, которую она сейчас вела, была чудеснее самого чудесного сна…

Ее существование постепенно приобретало черты устроенности и обыденности. Сложился распорядок дня, определились дела – такие, которых не избежать, и такие, которыми можно было бы пренебречь, но не хочется. Например, совсем необязательно было превращать драный полушубок в меховой коврик. Александра все пальцы исколола тупой ржавой иглой, но потертости и проплешины убрать до конца так и не удалось. Зато Тургай оценил коврик по достоинству и возлежал теперь на нем точно любимый пес венценосного монарха на парадном портрете.

Тургай вообще очень изменился. Если раньше старался свернуться клубком у порога или в каком-нибудь укромном уголке, то теперь вальяжно разваливался, преимущественно на самом ходу. И был, казалось, несказанно рад, когда, чуть было не споткнувшись об него, хозяйка в сердцах грозила выгнать его вон из дома или придушить собственными руками. Псу было с чем сравнивать, и эти угрозы звучали для его собачьего уха слаще любой похвалы. Тем более что минуту спустя его гладили и перед ним извинялись. Он делал вид, что милостиво прощает, и лизал Александре руки и лицо. Тургай знал, что отдаст за эту женщину жизнь не раздумывая…

Тем вечером они совершали традиционную послеобеденную прогулку по дорожке, идущей вдоль леса. Александра ехала на велосипеде, для разнообразия надев длинную цветастую юбку и блузку без рукавов. Тургай сопровождал ее, держа нос у самой земли.

Вдруг он напрягся, вытянув морду по ходу движения и прислушиваясь. Вскоре и до молодой женщины донесся характерный чихающий звук плохо отлаженного мотора. В гармоничном созвучии окружающей их природы это тарахтение заставляло содрогаться так, словно кто-то водил ножом по стеклу.

Но оказалось, что самое неприятное было не это. Вот впереди показался парень на мотоцикле, за которым стлался сизый дым выхлопа. Он приблизился, и Александра узнала в нем печально знакомого ей подонка по имени Мазетик. А она-то полагала, что он навсегда исчез из ее жизни!

В груди мгновенно похолодело, дыхание перехватило, ноги перестали слушаться. Александра затормозила и сняла непослушную ступню с педали. Мазетик с любопытством вглядывался в замершую столбом женщину, а узнав ее, осклабился. И тут случилось то, во что Александра, выскажи кто такое предположение, ни за что бы не поверила.

Когда до неизбежной встречи оставалось метра два, не более, Тургай, утробно рыкнув, весь напружинился, а потом бросился на Мазетика. Ярость придала ему сил, и он грудью в грудь не только сшиб парня с несущегося мотоцикла, но и, приблизив оскаленную клыкастую морду к его лицу, угрожающе зарычал.

Александра, потрясенная произошедшим, тупо уставилась на упавший набок и по-прежнему тарахтящий агрегат. Он был голубой, крашенный масляной краской, его заднее дерматиновое сиденье понизу украшала желтая, в темных пятнах бахрома. Потом ее слуха достиг трехэтажный мат, прерываемый истерическими завываниями. Она перевела взгляд и поняла: еще мгновение – и Тургай вцепится парню в горло.

Она ненавидела мерзавца всей душой, но к такому повороту событий готова не была. Александра бросилась вперед, но зацепилась юбкой за руль велосипеда и упала. Тогда она что есть мочи закричала:

– Фу, Тургай! Нельзя! – Потом приподнялась на локтях и снова крикнула: – Ко мне!

Пес, услышав голос хозяйки, чуть повел головой в ее сторону, но позы не изменил, как и своего намерения. Однако выигранные секунды позволили молодой женщине подняться, и, подскочив к Тургаю, она вцепилась руками в его ошейник. С трудом оттащив хрипящего и упирающегося пса от поверженного парня, в глазах которого плескался ужас, Александра скомандовала:

– Вали отсюда, пока цел, мразь! И скажи спасибо, что я сегодня добрая!

Мазетик встал на четвереньки, не сводя испуганных глаз с буквально повисшей на ошейнике собаки, потом поднялся на ноги и бросился к упавшему мотоциклу. Сев на него, он почувствовал себя смелее и снова разразился бранью, пытаясь изобразить, что ему все нипочем.