Книга Тысяча свечей - Джойс Дингуэлл

– Я заварю чай, – предложила Пиппа, но Картер попросил не беспокоиться, он едет в деревню и перекусит у друга.

– Но не беспокойтесь, мисс Бромли, я вернусь вовремя.

– Я не беспокоюсь, – заверила Пиппа и направилась в дом, в голую комнату, которую ей определили по приезде, комнату с видом на мусоросжигательную печь и гору дров.

Теперь она могла поселиться в любой комнате, без особой радости подумала Пиппа. Она забрела в холл, гадая, что станет с домом. Когда раздался звонок, она даже не отреагировала, привыкнув, что этим занимаются слуги.

Второй звонок заставил Пиппу очнуться, и она сбежала вниз по лестнице. Она гадала, не Рена ли возвращается… Доктор Берт?.. Крэг?.. Но голова, показавшаяся за стеклянной дверью, была маленькой. Пиппа торопливо отперла дверь и так сильно сжала Дэйви в объятиях, что он стал вырываться.

– Извини, милый, – сказала она. Дэйви погладил пострадавшие места и объявил:

– Меня прислал Крэг. – Он тревожно посмотрел на нее. – Велел кое-что спросить.

– Да, Дэйви?

– Я должен задать вопрос. – Дэйви важно набрал воздуху в грудь и отчетливо произнес: – Все еще согласна, подруга?

– Крэг так сказал?

– Да. – Тревога во взгляде усилилась.

– Согласна, – улыбнулась Пиппа, и тотчас маленькое лицо изменилось.

Впервые в жизни Дэйви словно светился от счастья. Пиппа не представляла, что он так обрадуется. Его распирало от радости, он не мог сдержаться, и у Пиппы тоже поднялось настроение. «Дело того стоит, – подумала она, – ради Дэйви».

Они пили чай на кухне, но ели очень мало. Дэйви, казалось, вот-вот взлетит… и, хотя Пиппа сама приготовила блюдо, она скорее играла с едой.

– Крэг велел поужинать. – Брат нахмурился, глядя в ее тарелку.

– Ты тоже не ешь, – рассмеялась она.

– Но все равно ты должна рано лечь спать.

– Это тоже сказал Крэг?

– Да, Пиппа.

– Хорошо, так мы с тобой и поступим.

Они так и сделали. Рука об руку направились в спальню Дэйви, красиво оформленную комнату, приготовленную для него Реной.

Дэйви запрыгнул в свою постель, а Пиппа прилегла на диванчик и, как ни странно, мгновенно заснула. Она-то думала, что будет бодрствовать, особенно перед завтрашними событиями.

Но она уснула. Это был долгий, спокойный сон. Открыв глаза, Пиппа увидела брата, протягивающего ей остывший чай с таким гордым видом, что она выпила его и объявила лучшим в мире.

Он присел на кровать.

– Где твое свадебное платье, Пиппа?

– О, милый, свадебное платье нужно для невест, я хочу сказать, невест с пышными свадьбами, о которых печатают в газетах.

– Тогда что ты наденешь?

– Коричневое или серое шерстяное платье.

– О, Пиппа!

– Но, милый…

– Невесты не носят таких платьев. Они носят… носят…

– Фату. Но это другое, Дэйви. Разве не видишь, я…

– Я не имел в виду какую-то фату, я… я про цвет, не черный и не коричневый. И я говорил про цветы, Пиппа… В саду много цветов. Уверен, мы можем взять их. Садовник мне сказал, что иногда их нужно рвать.

– Да, мы можем их сорвать, но…

– Тогда пойдем, Пиппа.

Что она могла ответить? Как она могла отказать? Слава Богу, в этом климате сезоны мало различаются, и цветы есть всегда. Накинув халат, она вышла за Дэйви и набрала немного белых маргариток и ранних незабудок, чтобы составить букетик, перевязала их синей лентой, чтобы порадовать малыша, и после душа надела короткое синее платье, гармонирующее с фиолетовым и белым, затем повязала волосы голубой лентой.

– Пиппа, ты настоящая невеста! – расплылся в улыбке Дэйви.

«Ты невеста» – так сказал и Крэг, когда она позвонила в его дверь в десять минут десятого.

– Я сделала это для Дэйви, – принялась объяснять Пиппа. – Потому что…

– Не порть впечатления, – попросил он и вышел. – Сделаешь мне дырочку в петлице?

Пиппа вытаращила глаза, но он не шутил.

– Мальчугану тоже, – сказал Крэг.

В саду росли гвоздики, и она срезала две. Пока она вставляла их в петлицы, Крэг перенес вещи в фургон. Пиппа заметила, что к фургону прицеплен трейлер с лагерным оборудованием. Вокруг машин уже бродил Дэйви, но он бросил все, чтобы нацепить гвоздику.

– Какой абсурд, – возмутилась было Пиппа, – гвоздика в петлице маленького мальчика, – но не бросила занятия, потому что ни с того ни с сего оно показалось не абсурдным, а правильным. Дэйви блаженствует, думала она, значит, так и надо.

Пиппа собиралась рассказать Рене в короткой записке о том, что сделала и куда уезжает.

Только входя в церковь, она вспомнила, что не сделала этого. Пиппа сказала себе: надо заставить Крэга отвезти ее назад, прежде чем они отправятся в… Боже, она чуть не подумала: «в свадебное путешествие». Она издала нервный смешок.

Подавив смех, она смотрела на священника, который шел к ним, чтобы проводить внутрь. Она услышала, как он говорит им троим, Крэгу, Дэйву и ей, а также уборщику, садовнику и кому-то с улицы:

– Мы собрались вместе перед лицом Господа и в присутствии этих людей, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину святыми узами брака…

Обратной дороги нет, отчетливо поняла Пиппа. Но с пониманием этого пришло другое чувство, такое большое, такое ошеломляющее, что на мгновение она пошатнулась, и Крэг поддержал ее.

Она не, хотела обратно. Она хотела этого.

Пиппа услышала «муж и жена»… почувствовала, на своих губах губы Крэга. Почувствовала нежные губы Дэйва. Пожатие руки священника.

Только в нескольких милях от Южного Хайленда она опять вспомнила о ненаписанном письме Рене. Она сказала Крэгу, и он развел руками…

– Слишком поздно, миссис К.

«Миссис К». Она – миссис К.

Дэйви залился радостным смехом и пробовал произнести на разные лады: «Миссис К», «миссис К».

Затем весело произнес:

– Моя сестра – миссис К.

Он все еще улыбался, когда заснул где-то на дороге в Орейндж… они держали путь в глубь материка и надеялись добраться к ночи до Берка.

Пиппа вынула из петлицы гвоздику, которую братишка отказывался снимать, и прижала головку брата к своему плечу. Гвоздика поникла и сломалась, она решила выкинуть ее… и не выбросила. Спрятала в сумочку.

– Мою тоже. – Крэг вынул свою и протянул ей и на миг их глаза встретились.

Затем он снова перевел взгляд на дорогу. К ночи они добрались до Берка.