Книга Контрольный взрывпакет, или Не сердите электрика! - Александр Скрягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мелькнувшая мимо них жизнь неизвестного двора показалась отсюда, с залитой солнцем улицы уютной и желанной, словно хороший сон.
Впереди между домами стояло море.
Не верилось, что там, за горизонтом лежит обычный торговый город Стамбул, и гигантские танкеры с нефтью проходят Босфор и Дарданеллы. Верилось в другое. Будто там живет неизвестный Мир. Непохожий на все, что есть на свете.
Доктор, действительно, оказался хорошим стратегом. Изложенный им план полностью удался.
У Морского пассажирского порта, они в самом деле нашли сочный люля-кебаб из настоящей баранины. Он был обложен снежными колечками сладкого ялтинского лука и черными маринованными маслинами. Особой похвалы заслуживало и то, что к нему подавался не сладкий фабричный кетчуп, а самодельный темно-красный соус из свежих помидоров, жгучего перца и барбариса.
К люля-кебабу присоединился сначала один, а затем и второй графинчик красного крымского каберне.
Друзья с трудом поднялись и, стараясь не выходить из густой тени каштанов, отправились пить кофе. Они двигались медленно и осторожно, как наполненные до краев нефтяные танкеры в Дарданелльском проливе.
От турецкой кофейни на расстоянии броска гранаты пахло Востоком.
После тягучего, как мед, кофе, выпитого маленькими глотками из крохотных керамических чашечек, прошла осоловелость, и захотелось познакомиться с загорелыми дамами средних лет, сидящими напротив.
Это удалось.
В результате капитан-лейтенант с доктором ночевали не в расположении родной воинской части, а в другом месте.
Но запомнились Бебуту не веселые подруги. Запомнилось другое.
Утром они пили кофе на открытой террасе дома, недалеко от Артиллерийской бухты. Дамы, приехавшие с Урала, сняли его, чтобы с толком провести в Крыму свой отпуск. За кофе, доктор излагал внимательно слушающим его женщинам, известные ему способы приготовления варенья из айвы. Неожиданно он прервал себя на полуслове, и, вне всякой связи с предыдущими словами, произнес, обращаясь только к Ермолаю:
– То, что размеры человеческого мозга и планеты так различны – это ерунда! Бактерии чумы тоже меньше людей в миллионы раз! Однако, и те и другие относятся к живым существам! Как говорил один мой друг, домашняя кошка и лев – существа разного размера, но оба они относятся к семейству кошачьих. Оба – одной породы. Человек и Планета имеют куда больше общего, чем это кажется на первый взгляд.
Именно это запомнил после той воскресной прогулки по Севастополю капитан-лейтенант Бебут.
Из городского сада доносились звуки духового оркестра.
Сколько Бебут себя помнил, вечерами в саду всегда играл духовой оркестр. Состоял он из музыкантов-любителей, работавших на маслосырзаводе и в городской пожарной части. Его участники постепенно старились и уступали место молодым. Но неизменным оставался его руководитель и дирижер – директор городского Дома культуры – Давид Иосифович Риф.
С детства Ермолай видел его одетую в концертный фрак фигуру, стоящую перед сверкающим медью оркестром. Лысая макушка дирижера блестела так, словно тоже являлась духовым инструментом. Уже тогда он представлялся Ермолаю пожилым, хотя еще и не старым человеком. Прошли годы. Много лет. А Давид Иосифович по-прежнему оставался таким же пожилым, но все-таки еще не старым человеком.
Бебут остановил свою машину у центрального входа и наблюдал, как через его колоннаду неторопливо проходили люди. Это был не сплошной поток, а то и дело прерывающийся ручеек. Но по местным масштабам – многолюдие.
Майор запер машину, и, как все, не быстрым шагом направился к входу в городской сад.
– Ермола-а-ай! – услышал он за спиной знакомый переливчатый голос. Бебут обернулся. С противоположной стороны улицы к нему спешила Полина Теплинская. Зеленый шелк длинного вечернего платья лип к ее ногам, как наэлектризованный.
– Привет. Только про тебя подумала, ты тут как тут. – пропела Полина. – На Праздник сыра собрался?
– Да, нет, мимо ехал… Оркестр услышал и решил зайти, на Давида Иосифовича взглянуть. По прежнему не стареет?
– Нет. Совсем не стареет. Только крепче становится. Прямо, как хороший сыр… Слушай, проводи меня немного… А то одной женщине как-то неудобно на празднике… Но идти надо, у меня там одно маленькое дело, должна от имени компании приз вручать… А то при нашем неопределенном положении, я б сюда и не пошла.
– Взяла б кого-нибудь. Хоть Ожерельева, например…
– Женю? Да он ни за что не пойдет… Ты же знаешь, какой он мизантроп. А уж пройти с женщиной под руку, его под пистолетом не заставишь! Он женщин после того, как со своей супружницей расстался, вообще избегает… Чем ему эта дурочка так насолила? Хотя от такого нытика я б и сама убежала!
– Давайте, Полина Алексеевна вашу руку! Так и быть, провожу! – сказал Бебут и они направились в сад.
По аллеям под звуки «Амурских волн» прогуливались городские обыватели. Все столики у дымной шашлычной и в двух пивных барах были заняты. Не пустовали места и главного увеселительного заведения городского сада – ресторана "Таежный". На его открытой веранде имелись отдельные кабинки-кабинеты с решетчатыми стенами. Они были расположены таким образом, что сидящие в них могли обозревать сцену концертной раковины.
Сейчас там играл духовой оркестр, руководимый своим нестареющим дирижером. А через некоторое время должно было начаться и главное событие праздника.
Этим событием должно было стать вручение призов счастливцам, нашедшим в упаковках купленного ими кормиловского сыра выигрышные билетики. Кому – выпала двухкилограммовая головка твердого, кому – колбаска копченого сыра, а главным призом была видеодвойка «Панасоник». Ее и должна была вручать от имени руководства акционерного общества главный сыровар Полина Теплинская.
Когда они проходили мимо решетчатых кабинок, в одной из них Бебут увидел группу мужчин в пиджаках и галстуках. Среди них были Артур Павлович Крышковец и Бронислав Ильич Дроздецкий. Перед ними стояло блюдо с шашлычными шампурами, высокие бутылки и бокалы, наполненные темно-красным вином.
Должно быть, в своем Охотничьем домике столичные визи-теры не усидели и, в ожидании, пока найдется исчезнувший Лапкин, решили хоть как-то развлечься.
Адмирал Бебута тоже заметил. В его взгляде Ермолай Николаевич прочитал немой вопрос. Дескать, что он здесь делает, и почему не ищет владельца маслосырзавода?
Майор поднял правую руку и потер висок. По принятой во время его службы в контрразведке флота системе жестов этот означало – «работаю с объектом».
Он надеялся, что Крышковцу это известно, хотя к живой оперативной работе Артур Павлович имел косвенное отношение. К счастью, сухопутный адмирал его понял. Он дважды пригладил ладонью свои зачесанные назад волосы. Это означало – «информация получена».
