Книга Леди-судьба - Сьюзен Грейс

Эдвард сжался от ужаса. Ему хотелось убежать, но еще сильнее хотелось узнать, что же было написано в том письме.

– Обнаружив, что она беременна, Евангелина написала длинное письмо, – продолжал Джеффри. – Она всегда была добра к своим близким и не хотела огорчать их раньше времени. Однако ей было необходимо поделиться своим несчастьем хотя бы с кем-нибудь. Поэтому, я думаю, она и взялась за перо.

Он немного помолчал, поглаживая кончиками пальцев оконный переплет.

– Евангелина вспоминала дочь, погибшую в пламени пожара в ту страшную ночь в Феллсморе. Жена так и не оправилась от той потери. Она приходила в эту гостиную и сидела здесь часами. Знаешь, на что она смотрела? Я покажу тебе.

Джеффри поднял с пола картину, прислоненную к стене, поставил на каминную полку и откинул закрывающий изображение холст.

– Вот, – сказал он. – Я называл эту картину «Алмазной россыпью Карлайлов». Прекрасная картина, согласен?

Эдвард не мог отвести глаз от улыбающегося ему с картины лица Евангелины. Он даже не заметил, что брат подошел и встал рядом.

– Евангелина была не только красива, но и добра, – продолжил Джеффри своим низким, слегка рокочущим голосом. – Она ни за что не согласилась бы причинить боль тем, кого она любит. Вот поэтому она ничего и не рассказала мне. Она умерла в страшных муках, так и не поведав о том, что ты сделал с нею!

К концу фразы голос Джеффри набрал силу и зазвенел от прорывающегося наружу гнева. Эдвард сидел не шелохнувшись, боясь даже дышать.

– Ты лжец, Эдвард! Ты говорил, что любишь ее, но ты ее изнасиловал! От этого она забеременела. Ты виновен в смерти моей жены не меньше, чем если бы своими руками задушил ее или нажал курок пистолета, приставленного к ее виску. Как ты можешь жить на свете, зная, что ты – убийца?

Джеффри резким движением сбросил Эдварда с дивана, и тот свернулся на полу, прикрывая лицо руками.

– Ты спрашиваешь, как я могу с этим жить? – заговорил он. – А я и не живу. Моя душа давно уже мучается в адском пламени. Да, мне жаль, что я погубил ее, но мною владела давняя страсть, которая оправдывает все. С той минуты, когда я впервые увидел Евангелину, я полюбил ее на всю жизнь, и никто не мог занять ее места в моем сердце. Когда она умерла, большая часть моей души умерла вместе с нею. Можешь ли ты это понять?

Джеффри схватил Эдварда за лацканы сюртука и рывком поставил на ноги.

– Я понимаю, что ты все время хотел присвоить то, что тебе не принадлежало, и наконец украл то, что задумал, – заговорил герцог. – Ты оказался гнусным похотливым животным, тварью, которую я не желаю больше видеть. Но прежде чем я вышвырну тебя вон, ты должен будешь пояснить свои слова, которые ты сказал в тот день Евангелине. Ты сказал, что я впредь должен бояться тебя и что ты не допускаешь одной и той же ошибки дважды. В чем состояла твоя первая ошибка? Говори! Живо, пока я не выкинул тебя в окно вниз головой!

Эдвард забился в руках Джеффри:

– Не стану ничего говорить. Зачем расстраивать тебя еще сильнее, братец? И вообще, иди ты к черту, дорогой! Отпусти меня, я ухожу.

Эдвард вырвался и пошел к двери, но Джеффри одним прыжком догнал его, круто развернул и изо всей силы ударил кулаком в лицо. Эдвард охнул и осел на пол. Джеффри осыпал его новыми ударами.

– Это был Феллсмор, не так ли? Ты пытался убить меня, но вместо этого погубил мою дочь. Из-за тебя пострадала тогда моя жена. В ту ночь ты погубил все, что было мне дорого, будь ты проклят! Ну, признавайся: тот пожар в Феллсморе – твоих рук дело?

– Да!!! – бешено закричал Эдвард. – У тебя было все, о чем я мечтал, а у меня не было ничего! Я ненавидел тебя за это! Ты должен был поплатиться, это справедливо!

Джеффри молча разжал пальцы, и Эдвард отлетел в сторону, ударившись боком о камин.

– Убирайся из этого дома, мерзавец. Если я еще хоть раз увижу тебя рядом со своей дочерью или со своим домом, я сверну тебе шею.

Эдвард вышел за дверь и тихо прикрыл ее за собой.

Джеффри снял с каминной полки портрет, наклонился, чтобы поставить его к стене, но тут острая боль пронзила его сердце, ударила в голову. Мир померк вокруг него, и Джеффри бездыханным свалился на пол.

ГЛАВА 11

– О, господи! Сегодня уже второе ноября. Если дело и дальше так пойдет, то мы вообще не дождемся возвращения Майлса, – попеняла Виктория Марку Грейсону, когда тот сложил прочитанное письмо и бросил его на стол. – Значит, Рори О'Бэньона они так до сих пор и не нашли, и ваш сын намерен по-прежнему изображать из себя пирата, а я должна крутиться здесь одна.

Марк наклонился вперед и ласково потрепал Викторию по руке.

– Я уверен, что Майлс скоро вернется, – сказал он. – Знаешь, Виктория, хотя у меня никогда не было своей судоходной компании, но делами я занимался всю жизнь. Если позволишь, буду рад помочь тебе.

– Спасибо, Марк, – вздохнула Виктория. – Ваша помощь будет сейчас как никогда кстати. Ведь мне нужно присматривать и за папой в Четэме, и за «Карлайл Энтерпрайсез» здесь, в Лондоне. Хорошо еще, что папа не знает об отъезде Майлса – уж тогда-то мне точно не удалось бы удержать его в постели.

– Итак, тебе нужен помощник, который занимался бы делами компании твоего отца и отвечал при этом непосредственно перед тобой, я правильно понял?

– Да, – кивнула Виктория и неожиданно улыбнулась. – Дядя Эдвард, вот к кому я могу обратиться! Ведь когда-то он уже работал у отца. Я положу ему хорошее жалованье и снова привлеку к работе в компании. Сегодня утром дядя выехал из города, но, как только он вернется, я переговорю с ним.

– Хорошая идея, моя дорогая, – одобрил Марк, вставая из-за стола и направляясь к двери. – Налаживай дела здесь, а я проверю, в каком состоянии сейчас «Сокровище Тори». Тем самым и ты сэкономишь на поездке в док, и у меня будет хоть какое-то занятие. Утром я доложу тебе обо всем, что происходит на судне.

Домой, в Карлайл-Хаус, Виктория вернулась в тот вечер уставшей, но не успела даже пообедать, как в столовую вошел ее дворецкий, Коусгров. Из-за его спины выглядывало грубоватое, покрасневшее от ветра лицо Билли Флетчера, слуги из Четэм-Холла.

– Прошу прощения, миледи, – начал дворецкий, – но этот парень…

– Миледи, вы должны ехать немедленно, – перебил его слуга. – Герцог очень плох, и доктор послал за вами. Как только сменят лошадей, мы можем отправляться.

Виктория встревожилась, но приложила все усилия для того, чтобы сохранить внешнее спокойствие.

– Спасибо, Билли, – ровным тоном сказала она. – Пока я собираюсь, Коусгров накормит и тебя, и кучера. Подкрепитесь перед обратной дорогой.

Время шло уже к полуночи, когда Виктория, проделав долгий путь, вошла в спальню своего отца. Джеффри лежал совершенно неподвижно. Рядом сидел доктор Лоуден.