Книга Куртизанка и джентльмен - Джулия Росс

– В таком случае мы возвращаемся в «Белый лебедь», и как можно быстрее, пусть эти проклятые лошади мчат нас во весь опор!

Герцогиня из окна наблюдала за грохочущим по мосту экипажем. Когда карета повернула на север, губы ее искривились.

– Ах, мой милый мальчик, – пробормотала она себе под нос. – Где же ты? Где бы ты ни был, надеюсь, с тобой происходит что-то очень интересное.

Райдер позволил Миракл отъехать на некоторое расстояние вперед. Белая лошадь легким галопом скакала вверх по мокрой тропе к горной дороге. Красотка волновалась, порываясь догнать ее, но Райдер придерживал кобылу, стараясь тем временем заглушить в себе воспоминания.

Если бы в этот момент в обозримом пространстве возник граф, Райдер скорее всего испытал бы искушение пристрелить его. Причем не в порыве безотчетной ярости, который однажды заставил его внезапно наброситься на брата, но с хладнокровным желанием воздать по заслугам.

Во всем остальном, что касалось Миракл и творилось в его душе, за исключением злобы на Хэнли, разобраться было почти невозможно. Но одно было ясно: он не вправе допустить, чтобы с ней опять приключилась беда. Нужна ли ей его помощь, нет ли, он в любом случае последует за ней хоть на край света. А что дальше?

Никаких иллюзий насчет их совместного будущего Райдер не питал. Уайлдшей не просто его долг. Это его любовь, его страсть, и так было с того самого дня, когда он впервые открыл глаза и смог обозреть то великое наследие, которое по праву должно принадлежать ему.

Миракл со своей чувственной красотой могла сделать рабом любого мужчину, и сознавала это. Возможно, впервые в жизни она действовала совсем наоборот. Наверное, это можно было бы рассматривать как ее заслугу, пусть и весьма сомнительную, даже невзирая на то, что ее попытки явно терпели неудачу.

Что-либо изменить в ее судьбе Райдер бессилен.

Пусть даже он сумеет каким-то образом освободить ее от обвинений в убийстве, что может он ей предложить потом? Поселить в лондонском доме в качестве любовницы? Возможно, в тех же комнатах, где она совсем еще недавно радушно принимала его врага? Стоило Райдеру подумать об этом, как собственное желание начинало представляться ему позорным и грязным.

Богатство и могущество Блэкдаунов были почти безграничны. Мало кто по своему положению в королевстве, кроме небольшой горстки герцогов и маркизов, мог сравниться с Райдером. Сознание этого всю жизнь и мучило его, и одновременно захватывало. Сколько Райдер себя помнил, он почти всегда мог получить то, что хотел, стоило только протянуть руку.

На сей раз он был в замешательстве, поскольку не знал, чего хочет.

Когда Миракл уже почти скрылась из виду, он перестал сдерживать Красотку и погнал ее.

Миракл скакала, не разбирая пути, слезы бежали по щекам. Теперь, после всего, что она сказала ему, он, конечно же, не посмеет следовать за ней. А она приедет в Дербишир, получит от брата свои драгоценности, переправится на корабле в Америку и никогда больше не увидит и не вспомнит своего белого рыцаря. Каждая судомойка в королевстве отлично понимала, как поступит с ней настоящий принц после бала, какие бы фантастические обещания он ей ни давал. И наверное, напомнить об этом принцу, пока он не выставил себя еще большим дураком, благородное дело.

Буря наконец утихла. С запада, предвещая ясную ночь, подул приятный легкий ветерок, который высушил ее промокшую одежду. Однако располагаться у самой дороги, которая шла вдоль открытых горных вершин, было рискованно. С приближением темноты Миракл повела Джима в небольшую долину, где вскоре отыскала уединенное место. Там на скалистом откосе уже вовсю бушевала весна. Место казалось достаточно укромным, можно было даже развести маленький костер.

Миракл стреножила лошадь и, отпустив ее пастись, набрала сухих веток. Дождавшись, когда они разгорятся, она улеглась, закутавшись в плащ, и долго лежала так, устремив глаза в небо.

Одни и те же холодные звезды своими тусклыми лучами одинаково освещали и деревушку, и село, и город, и каждый богатый особняк в Англии, как и любое поле, и каждую фабрику, и каждую мастерскую. Их слабый свет лился и на Ла-Манш, и на эстуарий Северна, и на Ирландское море. Те же самые звезды сопровождали парусники флота его величества и каждую флотилию маленьких рыбацких суденышек, стремительно бегущих по волнам и исчезающих за горизонтом в поисках новых морей, сверкающих под созвездием Южного Креста.

Когда-то много лет назад это чудо заворожило маленькую девочку, которой после стольких лет пребывания во мраке однажды позволили посмотреть в телескоп. Могла ли она тогда вообразить, что свет от этих же звезд падает на темноволосую голову одинокого молодого лорда, который с напряженным вниманием, до боли в сердце, вслушивался в музыку сфер?

Миракл зажмурилась и закрыла лицо руками.

Даже это он у нее отнял – холодный покой бесконечности.

Райдер обосновался среди корней исполинского дерева, откуда можно было, оставаясь незамеченным, видеть то место, где она устроилась, и сторожить ее сон. Когда костер Миракл догорел, Райдер с бесконечными предосторожностями, легко ступая по сырой земле, набрал еще немного хвороста. Осторожно, стараясь не разбудить ее, Райдер поплотнее подоткнул плащ у ее плеч и тихонько удалился.

Ночь была полна различных звуков – где-то шуршала мышь, охотился горностай, а то вдруг слышался протяжный крик совы. Райдер завернулся в плащ и стал смотреть на небо. Сколько же лет он не позволял себе сидеть вот так, без дела?

Где-то в глубине сознания шевельнулось странное чувство – смесь эйфории и тревоги. На какое-то, пусть очень короткое, время, пока продлится это приключение, он свободен от поистине тяжких обязанностей, кроме обычных для путешествия в отсутствие привычной свиты. Ни герцогского экипажа. Ни ливрейных лакеев. Только он, спящая женщина и бескрайнее, наполненное шорохами пространство.

Райдеру казалось, будто жизнь его на время обнажилась до какой-то неведомой сущности, которую он не мог вполне постичь, теперь он был занят простыми делами: сбором дров, уходом за лошадью. И если бы он позволил себе до конца постичь вращающееся безмолвие небес, если бы сумел проникнуть в тайну этой женщины, возможно, он узнал бы нечто столь важное, что навсегда изменило бы его.

Когда забрезжил рассвет, Райдер вернулся через лес к Красотке, которая паслась, скрытая от посторонних глаз, в низине. Ему не хотелось, чтобы какой-нибудь крестьянин обнаружил вдруг в этом заброшенном месте, как жемчужину в раковине, такой бриллиант. Райдер оседлал лошадь и повел к тому месту, где спала Миракл. Одной рукой придерживая кобылу под уздцы, а другой прикрыв ей ноздри, чтобы она не заржала, он стоял так, скрывшись за деревьями.

Наконец Джим двинулся вниз по тропинке. Как только лошадь с наездницей исчезли из виду, Райдер вскочил в седло.

Так же он следовал за ней и на следующий день, когда вместо гор впереди возникла широкая речная долина, а каменистые склоны Котсуолд-Хиллз вдруг сменились радующим глаз редколесьем. Дорога для перегона скота теперь шла на запад к Уэльсу. Миракл выбрала ту, что, слегка отклоняясь на восток, вела на север прямо в сердце Англии.