Книга Последний шанс палача - Сергей Возный

— Поможешь?

— Что? — Глеб вскинул глаза, обнаружив Тимура в непосредственной близости. Рюмка пуста, взгляд почти трезв.

— Щас оно не вовремя, Глеб, но дела не ждут. Я про ту нашу тему, с чиновником. Вопрос на днях будет решаться…

Пожалуй, он прав. Не зря, пожалуй, стал авторитетом и бизнесменом — умеет ставить дело выше любых эмоций. Не поддается пустым мерехлюндиям — в отличие, кстати, от самого Глеба, — потому и бизнес не утратил. До сих пор. Вопрос, обещавший решиться «на днях», мог отобрать у Тимура-предпринимателя изрядный кусок легальных доходов, а потому требовал вмешательства срочного и насквозь нелегального. Такой вот гибрид закона и «понятий» под общим условным названием «русский бизнес».

— Тема проста как мычание, — сказал Тимур дней несколько назад. В кафе сказал, под уютный джазовый перелив и холодную водку с икрой, когда все еще были живы. — Я тут решил заняться строительством, и не в заднице, а в престижных районах. В этом деле есть у меня серьезный конкурент, вам его знать не обязательно… ну пусть будет Иван. Еще имеется один чувак в мэрии, не самый главный и вообще малоизвестный, но тут такая фигня…

— Он землеотводами ведает, — кивнул Глеб понятливо. — Соответственно, решать надо не с боссами, а этим чуваком.

— В натуре. Так вышло, что Иван с чуваком уже порешал, и теперь туда на сраной козе не подъедешь. Но мы ведь пойдем другим путем…

— Мы договорились, ты нам уже помог, — произнес Глеб, завершив долгие предисловия. Похоже, мутная игра намечается, не зря сам Тимурка-змей в нее лезть не хочет! — Осталось вашу Княжну в порядок привести. Дай ей сутки на бабские эмоции, а там и разговор пойдет конкретный.

— Базару нет, — усмехнулся Тимур, превращаясь в смутную тень.

Глеб отодвинул его за пределы сознания, рука отыскала бутылку, в рюмке послушно булькнуло. Нажраться, просто и по-русски, изгоняя из памяти скопившихся призраков.

Остальным займемся завтра…

* * *

…Год 1994-й, Москва, лето. Площадь трех вокзалов. Мишура вывесок как чахоточный румянец. Шустрые таксеры на выходе глядят пристально, но без интереса. Человек с рюкзаком — сколько их тут таких! Бдительные встречные менты тормозят на проверку, пялятся в паспорт несуществующей уже страны:

— Воропаев Глеб Семенович, так-так. А вкладыш у вас где? О российском гражданстве? Любим штрафы платить?

Внимание родной милиции стоит Глебу пяти сотенных купюр — маленьких как фантики, с трехцветным радостным флажком. В метро пахнет тревогой: сложное сочетание пота, агрессии, перегара и табака. Запахи фильтрационных пунктов, где ждут своей судьбы задержанные. Улица встречает рекламой («Хопер-инвест» — а-атличная компания!») и рядами коммерческих киосков — «комков», как их нынче именуют. Продуктовое счастье воочию — не зря, стало быть, боролись! Накормили народ кооператоры, именуемые теперь бизнесменами! Порядка, правда, не добавилось, но это уже другая тема — не в Европе живем!

Дверь квартиры, знакомая с детства — и не менявшаяся с тех самых пор. Собственное лицо в зеркале — будто маска. Взгляд чужой, белизна в прическе, носогубные складки стали глубже, аж бриться неудобно. Нормальная такая физиономия для парня двадцати семи лет от роду!

Еще дверь. Борис отпирает и встает на пороге — все та же великокняжеская осанка, прямой взгляд, готовность принять хоть слово, хоть удар.

— Ну, здравствуй, дружище, — говорит ему Глеб просто. Почти как тогда, хмурой осенью великих потрясений. Сейчас за окном пылает июль, потрясения мутировали в мелкие рыночные пакости, и вообще… как-то все сделалось НЕВСЕРЬЕЗ. От сытости, наверное. Какие уж тут к черту счеты и вызовы на дуэль — особенно между старыми друзьями?!

— Ты изменился, Глеб.

— А ты нет, князь Борис. Хорошо живешь, наверное.

— Спорный тезис. Требует осмысления и вдумчивой переоценки, с учетом воздействия на мозг веществ класса С2Н5ОН.

Глядят пристально, потом обоих прорывает в хохот. Обнимаются, пихаются кулаками. Абсолютно по-детски себя ведут, с точки зрения Наташи. Глеб замечает ее, наконец, застывшую на выходе из комнаты, взгляд скользит по женской фигурке, оценивая все сразу: домашние тапочки, талию, не тронутую родами, кольцо на правой руке.

— А молодец ты, Боря. Познакомишь с женой-то?

— Запросто. Да проходи, не стой на пороге!

Бутылка водки «Распутин» с «подмигивающей» этикеткой, фляжка миндального ликера «Амаретто», мясо по-французски.

— И кто ты нынче по званию?

— У нас в прокуратуре не звания, а классные чины. Я юрист 1-го класса, между прочим на хорошем счету. Как сам-то?

— Как в сказке. Три войны, два ранения. Нормальный «дикий гусь».

— Кто?

— Наемник, — усмехается Глеб одними губами. — Солдат удачи… зови как хочешь. Полгода по контракту в 14-й армии у генерала Лебедя, а до и после — сплошное беззаконие. А вы тут, гляжу, не скучаете?

— У нас тут пир во время чумы. Нищие веселятся, потому что всегда пьяны, а богатые бухают, чтоб не было так страшно. Хапнули и живут одним днем, пока в подъезде киллера не встретили. В славном городе Москау банков больше, чем во всей Германии, и девяносто процентов российских денег крутится тоже здесь.

— Соответственно, богачей с каждым днем прибывает? Государство, я так понял, защищать их не хочет, бандитам доверия тоже нет. Почему бы нам с тобой ЧОП не открыть? Уволишься из своей щедрой конторы, пацанов наберем нормальных.

Булькает бутылка, звякают рюмки. Женщина по имени Наташа слушает мужской разговор из кухни, в душе полный сумбур. Появление Глеба всегда несет проблемы — это Натали усвоила четко. Волнение несет, риск и эмоции, кайф и слезы. Все, о чем почти забыла за три года с надежным, добрым и честным Борей. Привыкла к безденежью и проклятым съемным метрам, копила потихоньку на женские мелочи… счастлива была… наверное.

— Вообще, любопытная тема, — отвечает князь Борис смутьяну Глебу, и чашка в женской руке дергается, проливая кофе на стол. — Я подумаю. Не хотел так рано увольняться, но достало все, ей-богу!

Наташа делает первый обжигающий глоток, не зная еще, смеяться или кричать «Караул!»…

* * *

Не откладывай на завтра… ну и так далее, в полном соответствии с народной мудростью. Сейчас, впрочем, фольклор был явно не к месту — куда больше тут годилась юридическая терминология. Форс-мажор. Обстоятельства непреодолимой силы. Абсолютно непреодолимой!

Было утро, было похмелье (символическое — напитки оказались хороши), была готовность обмозговать вчерашний замысел и внести коррективы. Идея, порожденная Тимуром, выглядела гениальной, как все простое — сунуть «чуваку в мэрии» взятку перед скрытой камерой да и взять на кукан.