Книга Расплатиться свинцом - Марина Серова

Если же сказать все-таки нужно — делай это с глазу на глаз.

Я ехала к Вере Ефимовне на пойманной у своего дома «Волге» и молила Бога, чтобы с вдовой ничего не случилось за это время.

Пять минут — и я возле ее подъезда. Взбежать по лестнице, надавить на звонок.

Всё, теперь можно расслабиться. Это ее шаги. Ее и только ее, рядом с Верой никто не шаркает, и, значит, когда она откроет дверь, я не увижу рядом с ней человека со стволом в руке.

— Вы одна? — спросила Вера Ефимовна из-за двери. — С вами никого нет?

— Я одна, — ответила я, — а вы? Неизвестно, кто из нас больше рискует.

Довженко открыла дверь и впустила меня в дом. Вера Ефимовна была одета так, словно собиралась прогуляться в городском саду.

— Куда-то собрались? — спросила я. — Что означала фраза, которую вы успели-таки сказать по телефону? Вы действительно знаете, где кассета?

— Да, — ответила Вера Ефимовна. — Ко мне заезжала одна девушка и оставила координаты ее местонахождения. Собственно, все уже и так ясно.

— Вы хотите, чтобы я отдала вам аванс? — спросила я. — Или у вас есть ко мне какие-то предложения? Давайте их обсудим.

— Какой аванс! — сморщилась Вера Ефимовна. — Наш договор остается в силе. Вы должны пойти и взять эту кассету. Взять и принести ее мне.

— Полагаю, что это небезопасно, не так ли? — улыбнулась я.

— Напрасно вы смеетесь, это очень опасно, — честно призналась Вера Ефимовна. — Вы даже представить себе не можете, как это опасно.

— Думаю, что могу. Кстати, та дама, что оставила вам эти сведения, — нет ли у нее автомобиля марки «БМВ», не зовут ли ее Норой, и не она ли сейчас лежит в своем автомобиле с развороченным черепом возле супермаркета «Плутон»? — спросила я.

Вера Ефимовна побледнела и, как пить дать, свалилась бы в обморок, если бы не ухватилась за косяк двери. Я сбегала на кухню и, пошарив в аптечке, сунула ей под нос пузырек нашатырного спирта.

Собственно, ее реакция была лучшим ответом на серию моих вопросов.

К Вере Ефимовне приезжала Нора. И вот теперь она мертва. Наверное, Нора боялась встречи с Эммой, опасалась за свою жизнь и решила на всякий случай себя обезопасить, продублировав важную информацию. Может быть, именно это ее и погубило.

— Нора сначала позвонила мне. Представилась, что она с работы мужа. Я сразу же поняла, с кем я разговариваю, — проговорила Довженко.

— Постарайтесь дословно вспомнить ваш разговор, — попросила я.

— Она сказала, что ей угрожает опасность. Сказала, что спрятала кассету в надежном месте, что едет на важную встречу к супермаркету «Плутон», но сначала заедет ко мне. Если с нею что-нибудь произойдет, сказала она, то я могу взять кассету сама, — рассказывала Вера Ефимовна. — Честно говоря, я так и подумала, что должно что-то случиться, уж больно вид у нее был встревоженный.

«Так вот почему нам пришлось немного подождать Нору», — поняла я причину ее задержки.

— Как вы думаете, Вера Ефимовна, почему она пришла именно к вам? И расскажите, о чем вы говорили здесь с глазу на глаз.

— Все очень просто, — без тени смущения ответила она. — Я догадывалась, что мой муж, зашибив большой куш, собирался меня бросить. И уйти к какой-то из девиц, с которыми он работал в «Камилле». Нора сказала, что так все и задумывалось и что она — та самая девица. Так что она должна была прийти ко мне, понимаете? Это очень по-женски. Теперь мы больше не враги.

— Н-да… Нора не говорила, почему погиб ваш муж? Кто его убил?

— Нет, — коротко ответила Вера Ефимовна. — Дала лишь понять, что Довженко был знаком с этим человеком. Никаких фамилий не называлось.

— И теперь вы хотите, чтобы я привезла эту вещь сюда, к вам? — спросила я.

Вера Ефимовна отрицательно покачала головой. Она была настроена довольно решительно.

— Мы поедем вместе, — твердо заявила она. — Я чувствую, что добыча уже у меня в руках. Я ощущаю ее запах. Вы знаете, как пахнут деньги?

— Знаю, — кивнула я. — В девяносто девяти процентах из ста они пахнут кровью.

* * *

Мне пришлось немного охладить пыл Веры Ефимовны — она рвалась за видеокассетой, как рвется с поводка злая собака, но я умерила ее рвение.

— Я уже сопровождала этот груз с вашим мужем, — напомнила я ей. — Помните, чем это для него кончилось? То-то. Так что, если хотите, чтобы все прошло на пять с плюсом, слушайтесь меня.

Довженко, как ни была она нетерпелива — страх в моем присутствии у нее куда-то улетучился, — обещала вести себя послушно.

Нора сказала ей, что кассета лежит в камере хранения на вокзале. Бокс с указанным Норой номером располагался почти сразу возле входа. О том, чтобы просто так зайти туда, набрать код, открыть железный ящик и взять груз, не могло быть и речи.

Чувство близкой и явной опасности не оставляло меня. Более того, я уже начинала кое-что понимать во всей этой истории.

Вере Ефимовне пришлось потерпеть полчаса, пока я приведу себя в надлежащий вид. Когда я перечислила ей, что мне для этого потребуется, Довженко долго размышляла, но в конце концов мы сошлись на том, что я могу брать любые вещи из ее гардероба и использовать их как мне заблагорассудится. Мне пришлось попортить изрядное количество одежды, прежде чем я достигла желаемого эффекта.

Увидев меня преображенной, Вера Ефимовна долго стояла, выпучив глаза, а потом заявила, что высадит меня из своей машины в ста метрах от вокзала, так, чтобы никто не видел, а сама будет поджидать меня в сквере возле памятника Дзержинскому.

— А пока мы будем идти к машине, я попросила бы вас накинуть вот этот плащик, — предложила она. — Если соседи увидят вас, выходящей из моей квартиры в таком виде, то они Бог знает что обо мне могут подумать. Вы согласны со мной, Женя?

Разумеется, я была согласна. Кому хочется, чтобы соседи видели, как ты идешь, дружески болтая с синюхой в засаленном рванье?

А уж после того, как мы заехали ко мне и я немного поработала над своей внешностью, Вера Ефимовна заявила, что мы будем спускаться по лестнице с интервалом не меньше чем в десять метров.

Я бросила последний оценивающий взгляд в зеркало, затолкала в лохмотья кое-что из своего арсенала, туда же отправила видеокассету, взятую наугад с полки, и мы двинулись на дело.

* * *

Слоняясь по вокзалу, я умудрилась напугать цыганенка. Табор, расположившийся прямо на полу первого этажа, возле платного зала ожидания, отдыхал и вкушал еду с питьем. Мужчины вели между собой какие-то важные беседы, женщины причесывались и кормили младенцев, а те детки, которые уже могли ходить сами, сновали по вокзалу туда-сюда. Один из таких шустрых мальчуганов и запутался у меня под ногами. Подняв голову на споткнувшуюся об него тетю, мальчик в ужасе закрыл лицо руками и с плачем убежал прочь.