Книга Ваша карта бита - Марина Серова

Неслышно подошла дочь, встала сзади, положила на виски мягкие, прохладные пальцы. Он погладил их с настоящей отцовской нежностью.

— Принеси, лапушка, пепельницу, пожалуйста.

Почти в ту же секунду на журнальном столике появилась хрустальная пепельница и рядом с ней легли сегодняшние газеты — два толстых еженедельника и листок «Губернских новостей», один вид которого вызвал в Павле Ивановиче необъяснимое омерзение. Не читать сейчас ему хотелось, тем более такое, а избавиться от шлепанцев, скрестить вытянутые ноги и задремать. Подумалось, что если лечь на бок, то боль допекать будет меньше. Вспомнил о таблетках…

— Минут через пятнадцать будет готова ванна, — сообщила дочка, и ее тихий голос напевно прозвучал в ватной тишине гостиной.

— Разбуди, если засну, — попросил он почти шепотом.

Задремать ему удалось, но только в ванне, утонув по подбородок в пахнущей экзотическими цветами пене. Действие таблетки, принятой перед погружением, оказалось быстрым и благотворным. Не врала медсестра, нахваливая предлагаемое снадобье, оно оказалось действенным.

Обещанный человек от спецслужб не явился ни вечером, ни рано утром. Специально поднявшись пораньше и напившись чаю, Павел Иванович бродил по комнатам неприкаянной тенью и издевался про себя над людской нерасторопностью. Молчал и телефон. А звякнуть самому Степанову не позволяло самолюбие. Наконец соловьиной трелью залился звонок в прихожей.

Дверь открыла жена и отступила, изумленная, в сторону, впуская в дом незваную гостью. Та вошла как к себе, поздоровалась хоть и любезно, но с долей развязной бойкости в тоне.

— Вам кого? — осведомилась Лида, смутившись и возмутившись своим смущением. — Кто вы?

— Павел Иванович, я к вам, — бесцеремонно объявила та «через голову» жены, — для согласования планов, на которое вы вчера согласились.

— Лида, это ко мне, — вмешался он, поняв все сразу, — это по делу, — и, обратившись к так и не представившейся гостье, пригласил ее: — Проходите, пожалуйста. Вот сюда.

Рассмотрел как следует он ее только в кабинете. Гостья, не раздеваясь и даже не потрудившись расстаться с несуразной, громоздкой для женщины сумкой, висевшей у нее через плечо, прошествовала за ним через всю квартиру, а в кабинете еще раз продемонстрировала свою бесцеремонность, покоробившую Степанова в прихожей — поставила сумку на его стол и уселась, не дожидаясь приглашения. Хорошо, хоть шапчонку свою вязаную догадалась снять.

У нее были пухлые, но в меру, губы и прекрасные, темные, «с поволокой» глаза, цвет которых, за недостатком света, Павлу Ивановичу определить не удалось. Он подумал, что лучше всего рассматривать такие глаза с близкого расстояния. Высокий, «умный» лоб. Волнистые, средней длины волосы с едва заметным рыжеватым оттенком, примятые шапкой, но не потерявшие своей пышности. Наверняка они чудесно выглядят, просохнув после ванны. Мысль о ванне заставила Павла Ивановича представить всю ее фигуру, почти полностью скрытую под темной курткой. Судить пришлось в основном по ногам, обтянутым темно-синими джинсами. Гостья расстегнула и слегка спустила куртку с плеч, и ясно стало, что неплохая у нее должна быть фигурка!

«Нет, не девчонка, конечно, — подумал Степанов, прикидывая ее возраст. — Глупо было бы… Молодушка, вот она кто».

«Молодушка» сидела неподвижно, давая возможность себя рассмотреть, и сама во все глаза разглядывала хозяина.

— Как мне к вам обращаться? — спросил Степанов без надежды услышать правду.

— Можете называть меня Юлией, — ответила гостья негромким голосом, в котором Павлу Ивановичу послышался перезвон колокольцев.

— Я так полагаю, это не настоящее ваше имя?

Нескромный в этих обстоятельствах вопрос, и Юлия ответила на него только пожатием плеч.

* * *

Степанов провел меня в комнату, полутемную, обстановкой напоминавшую и кабинет, и библиотеку. Порядок в ней был идеальным. Чтобы нарушить его хоть немного и посмотреть на реакцию хозяина, я плюхнула сумку на письменный стол и уселась сама, отодвинув стул от стенки. Степанов отошел к окну, встал боком и разглядывал меня заинтересованно, но отрешенно, как посторонний здесь человек. Белели бинты на его руке. Хамить расхотелось.

Стеганый, но тонкий темно-красный халат до колен с атласными отворотами, белая рубашка, идеально отутюженные брюки, из-под которых выглядывали шлепанцы с острыми, по-восточному загнутыми кверху носами, делали Степанова похожим на героя индийского фильма.

Я назвала ему свое имя, хоть очень хотелось все в тех же целях изучения его реакции отрекомендоваться Багирой. Ребячество.

— Вы, Юлия, всегда такая серьезная?

— Нет. Но сейчас веселиться не расположена.

— Тогда давайте перейдем к делу, — предложил он со вздохом сожаления. — Секунду…

Павел Иванович, приоткрыв дверь, крикнул:

— Лидочка, будь любезна, кофейку, пожалуйста! — и, вернувшись к окну, позволил мне говорить: — Итак, я слушаю вас, Юлия.

— Позвольте, Павел Иванович, один вопрос о Тамаре Роминой.

Он сморщился и смирился.

— Слушаю вас, — подтвердил свою готовность ответить.

— С чего начался ваш с нею разлад, приведший к таким последствиям?

— А с чего вы взяли, что у нас с нею разлад был? — спросил он, с опаской поглядев на дверь, откуда могла внезапно появиться жена.

— Тогда по-другому. С чего вдруг ей вздумалось предъявлять вам претензии? Не хотите же вы сказать, что ваши отношения непосредственно перед этим никак не изменились?

— Изменились, — проговорил он задумчиво и продолжил после короткого молчания: — Незадолго, может быть, недели за две до того, как она выступила передо мной со своими вздорными требованиями, мы с нею расстались. По ее инициативе, Юлия, — поторопился он объявить, заметив и правильно расценив мой быстрый взгляд. — Тамара хотела замуж и подобрала кандидата, на ее взгляд, вполне достойного человека. Я не возражал. При всей безоблачности взаимоотношений наш роман чересчур затянулся.

— О женихе она что-нибудь рассказывала? — спросила я.

— Немного, — ответил он, пожав плечами. — Я ее к этому не подталкивал. Не проявлял заинтересованности. Знаю только, что он неплохо обеспечен и звать его Андреем.

— Скопцов? — не выдержав, я вскрикнула и утвердила про себя уверенно: «Скопцов!»

— Нет, не могу сказать, — ответил он, подумав. — Что-то такое она говорила. Не помню. Зачем он мне нужен?

— Вам не приходила в голову мысль, что «выступить перед вами с требованиями» Тамару надоумил Андрей?

— Юлия! — Он приложил больную руку к атласной груди. — Не задумывался я на эту тему. Ну, не занимала она меня, поверьте.

Павел Иванович взад-вперед прошелся по кабинету, подошел к двери и выглянул за нее с опаской. Прикрыл без стука, плотно.