Книга Болотный кот - Николай Побережник

– Да, мне самому как-то даже полегчало… Какие планы дальше?

– Дальше… пообедать, а потом пойдем и найдем водницу или повозку, которая нас доставит на заимку моего приятеля, где я смогу отдохнуть и тебя ратным умениям обучить… да и дело там у меня.

– Я смотрю, ты тоже не особо любишь большую компанию… и ужин в комнату, и обед, завтрак в пустом зале?

– Как тебе сказать, неспокойно в последние времена в княжестве Трехречье. Хранители все заговорщиков ищут, князь Палей со своим братом Талием власть делить взялись, хотя я тебе честно скажу, – понизил он голос, – они оба ее не достойны, власти-то… она им досталась после смерти славного князя Васлена. Это он десятилетнюю войну остановил, да не продавали при Васлене воду из чистых колодцев, брал любой, кто хотел и сколько хотел, хоть нищий, хоть торгаш.

– Так, а тебе-то что? Ты что, один из заговорщиков или сам на власть претендуешь, – улыбнулся я.

– Я, Никитин, при Васлене в южных землях княжества был тысячником у воеводы Гаса, – сказал Тарин, еще понизив голос, – а Гас известно, как кончил.

– И как?

– Ты что, не знаешь?

– Нет, я же говорил…

– А, ну да… Воевода не поверил, что славный князь во сне умер, и супротив Палея воеводство свое настроил, но предали его, потом судили… так и сгинул он в подвалах у Хранителей. А все, кто при Гасе войском командовал, как-то странно умирали, то удар кого хватит, то в протоке темных вод нахлебается, а то и в пьяной драке в корчме зарежут. Мне повезло, я ранен был после вылазки икербской, задержался на постое да излечении у колдуньи одной, там меня новости эти поганые и застали. Два лета в предгорьях скитался, не мог в родовой многодворец вернуться, а потом когда вернулся, оказалось, что многодворец наш, и земли все Талию отошли, и родные мои словно сгинули.

– Да уж, а не все так гладко у вас тут. Значит, ты стараешься не быть на людях?

– Это больше привычка, времени-то уже сколько прошло, считай десятое лето идет как в наемниках… уже и не вспомнит меня никто.

– А воду, говоришь, раньше не продавали?

– Нет, не продавали.

– Слушай, а почему в других местах колодцы не копают?

– Так запрещено законом во тьму-то копать…

– Не понял.

– Чего непонятного, нечего тьму беспокоить.

– Ты серьезно?

– Что?

– Ну… эм… про «тьму беспокоить»? – осторожно спросил я, не понимая, насколько серьезно он все это говорит.

– Это наказ предков… нельзя нарушать.

– А как же уголь? Его же копают…

– Так с благословения… Да, Никитин, с головой-то и впрямь у тебя не то что-то.

В дверь постучали, после чего она открылась и Кина вошла с деревянной разноской и большим глиняным кувшином.

– Обед для вас, – поставив все на стол, сказала она.

– Благодарствую, – довольно потирая руки, ответил Тарин, вставая с топчана. – Садись обедать, Никитин, новыми одежами да моими рассказами брюхо не набьешь, а в нашем деле так: есть еда – ешь, а то неизвестно, когда еще доведется.

Пока мы разбирались с обедом, за окном зарядил дождь, хороший такой… плотный с крупными каплями. Тарин подошел к окну, закурил трубку и, выдохнув дым на улицу, сказал:

– Ну вот, плащ-то не зря ты купил…

– Ага, обновлю, – ответил я и тоже достал трубку.

– Протоками до завтрашнего вечера никто вверх уже не пойдет, – Тарин уставился в одну точку – быстро увеличивающуюся лужу у дома напротив, – надо в обоз проситься.

– Это хуже?

– Это дольше и дороже.

– Намного дольше?

– На день точно.

– А мы спешим?

– Нам бы дотемна из каменка уйти, не хочется попусту полдня терять.

– Пошли тогда…

Грязно было лишь в проулке, откуда был вход на постоялый двор, центральная же улица была вымощена булыжником и даже с неким подобием ливневой канализации – небольшие углубления по обеим сторонам улицы. Тарин повел меня к ряду больших сараев на окраине рынка, мы без стука вошли в каменный дом, к которому была пристроена деревянная конюшня. Это оказалось что-то вроде местного «офиса логистики», как сказал Тарин – развозной дом. Тут были и местные «таксисты», и «водители» больших двухосных телег, способных перевозить что-то габаритное и тяжелое, были также и «водители междугородних линий» – владельцы эдаких фургонов времен освоения Дикого Запада, запряженные парой лошадей. Называли их без затей – подорожники. На нашу удачу, три таких фургона как раз собирались отправляться, их нанял какой-то купец, которому надо было уже покидать каменок, но из-за осадков и появившегося течения, протоками он уйти теперь не мог. Купец даже обрадовался, что к нему в попутчики напросились два с виду наемных оружных человека, и он согласился на то, что мы не будем делить с ним стоимость дороги, а побудем временно его охраной, во всяком случае, до заимки Медовой, где была «наша остановка».

Дорога предполагалась на трое суток, вернувшись на постоялый двор, Тарин заплатил на кухне за то, что Кина соберет нам в дорогу еды. Вот и торба пригодилась, я туда сложил свою половину «сухпая» и поленку, наполненную свежей дождевой водой. С купцом договорились встретиться у ворот городских стен, он в городе чем-то загружался. Мы встали под арку ворот, где собирались подождать купца, Тарин спросил на это разрешения у одного из четырех стражников, ну и получил его, быстро найдя с ним общий язык на «ветеранской теме». Спустя почти час ожидания, причем дождь утихать не собирался, мы наконец дождались, залезли в один из трех фургонов под накидки и, сняв уже сильно потяжелевшие плащи, развесили их внутри фургона на жерди каркаса. Груз был чем-то мягким и застеленным грубой толстой тканью, поэтому можно сказать, что мы еще с комфортом расположились. Меч мне определенно мешал, или я еще не привык к его ношению, снял перевязь и закрепил ее рядом с плащом на жерди.

– Ножны тебе надо за спину… некоторые наемные варяги носят свои длинные мечи за спиной, – сказал Тарин, развалившись и наблюдая мою суету.

– Да уж, надо бы.

– По дороге пара мест заболоченных будет, я тебе покажу, что подойдет для ножен – столетний черный камыш. Куст крепкий, хоть и пустые ветки внутри, в твоем новом луке, кстати, есть часть из него… А сделать просто – над огнем стебель подержишь да сдавишь немного, потом вон маслом лампадным помажешь снаружи, на огне опять просушишь да лентой кожи обмотаешь. Крепкие будут ножны и легкие.

– Да, хорошо бы.

– Эй, подорожник, – сказал Тарин, укладываясь поудобнее головой на свой баул и закрыв глаза, – буди, если что.

– Хорошо, наемник, – хриплым голосом ответил извозчик.

Я тоже решил последовать примеру Тарина и завалился спать… ну а что, дорога предстоит дальняя, дождь и сырость вокруг, фырканье лошадей, монотонный скрип колес и чавканье грязи под ними и копытами лошадей, погода и обстановка, скажем так, располагает.