Книга Уходили из дома. Дневник хиппи - Геннадий Авраменко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед сном пролистал записную книжку. Сегодня бёздник у Аришки Большой, которая Питерская, жена Егора. Поговаривают, что это Егор спалил сквот на Свечном в Питере. Пришли, мол, менты, с большой облавой, а во всем доме наркоты было до ужаса. Вот он и поджег. Все спаслись, никого не повязали, а вот «Свечка» осталась лишь в воспоминаниях.
...Помню, как приехал я в Питер к вечеру, на вписках никого, пошел искать легендарную «Свечку», куда меня давно звали погостить. В Свечном переулке нашел пустующий дом. Захожу, думаю: не так что-то — тихо больно. Походил по пустым коридорам, вздрагивая от хруста стекла под ногами. На втором этаже, смотрю, свет пробивается из-под двери, голоса негромкие. Ага, думаю, притаились, волосатые ублюдки! Постучал, открываю дверь. А там при свете свечки сидят за столом несколько человек с видом натуральных заговорщиков. Присмотрелся я и чуть дар речи не потерял. За столом сидела вся группа «Аквариум». Дюша Романов, Сергей Щураков, Александр Ляпин, Петр Трощенков-барабанщик. Только самого Б.Г. не было.
— Тебе чего? — хором спросила моя любимая группа.
Я прокашлялся, понимая, что ворвался, кажется, не
совсем вовремя.
— Здрасьте... Мне это... Вписаться у вас можно?
— Нет! — таким же хором ответили мои кумиры, и я, пятясь, закрыл дверь.
Было очевидно, что я на правильном пути, но хиппи здесь почему-то не водились. Где-то на пятом этаже силы оставили меня, и, завернувшись в одеяло, я заснул прямо на полу. Утром выяснилось, что я шуровал в соседнем доме, всего несколько метров не дойдя до настоящей «Свечки». А через неделю я узнал, что все музыканты «Аквариума» во главе с Дюшей покинули Бориса Борисовича Гребенщикова и создали свою группу — «Треугольник».
Уехали в свой Энергодар Сережа со Светой, остались мы с Львенком вдвоем.
Сварил потрясающий супчик из крапивы, сожрали весь и сразу. И хлеб есть, я вчера привез.
Весь день ходили в гости и гуляли. Заглянули на монастырь, попили с ребятами чаю. У Толика и Димы из Харьковской раздобыли одеяло. Добрые парни, прознав о наших страданиях, просто дали нам лишнее, попросив не забыть вернуть перед их отъездом. Спасибо!
На Дырявом наткнулись на целую толпу наших, живописно загорающих на камнях. Естественно, голых. Зрелище тут же напомнило нудистский Симеиз, взбудоражило кровь, и мы немедленно присоединились к отдыхающим. То есть я присоединился. Танюха раздеваться отказалась и принялась загорать в одежде. Долго, впрочем, не выдержал и я — жарко страшно, да и скучно так просто лежать. Мозг подсказывает, что вот, уже надо нырять в море, а моря-то и нету.
Пошел остудиться в прохладную Акустическую. Посидел на входе, выкурил сигарету. Поднял глаза на соседнюю гору — и не смог отвести взгляд. Над Утюгом висела какая-то штука. Не вертолет, не птица, не дельтаплан какой-нибудь... А что? Штука была похожа на дирижабль, наверное. Собственно, я представляю, как выглядит дирижабль, исключительно по фотографиям военной хроники — они там огромные, в лучах прожекторов и всегда черные. Этот был серебристо-серого цвета, не такой уж огромный и невероятно реалистичный. Даже солнечный блик на нем был. Его не несло ветром, он не издавал никаких звуков, он просто был врисован в пейзаж, зависнув над Утюгом метрах, наверное, в десяти от макушек деревьев. Стараясь не отводить от предмета взгляда, я достал сигарету и прикурил. Отвлекся-таки на огонек спички, поднимаю глаза — «дирижабль» на месте. Птицы свистят, кузнечики скрипят, где-то разговор наших слышен, а он висит. Пришла какая-то истеричная паника. Я расхохотался над идиотизмом ситуации и даже испугался эха пещеры, усилившего в десятки раз мой смех, — сижу вот я, абсолютно голый, курю, а тут прилетают инопланетяне. Даже коленки сдвинул, но от этого нелепого рефлекса расхохотался еще сильнее. «Дирижабль» тем временем как-то беззвучно задрожал и очень быстро рухнул вниз. Не всколыхнув ни дерева, не издав ни треска, ни хлопка. Будь хоть какой-то звук, его обязательно было бы слышно, эхо гор не дает ни одного шанса спрятаться.
— Ринго, ты чего тут ржешь? — поинтересовались сверху.
— Да вот, летающую тарелку только что видел!!! Ты подходила, не видела? Вот там только что была, над Утюгом?!
Львенок посуровела:
— Знаешь, мог бы и поделиться. Сидишь тут ржешь, тарелочки... В одно рыло курить неинтеллигентно, Авраменко. — И, обиженно поджав губы, ушла.
Всю ночь снилась какая-то дрянь, маленькие глазастые пришельцы хватали меня в лесу голого, засовывали в меня всякие предметы и громко хохотали. Проснулся с полным ощущением, что меня изнасиловали, но беглый самоосмотр не выявил, к счастью, никаких изменений в моем физическом состоянии.
Встали часов в одиннадцать, сварили хавчик и отправились гулять. Были везде. Гулять я старался, естественно, с видом на Утюг, чтобы не пропустить НЛО. Конечно, сегодня мне и самому с трудом верилось в то, что я что-то такое видел, но на моей стороне было главное доказательство — моя трезвость. Я ни вчера, ни позавчера не пил алкоголя, не пил «молока», не ел «кашу» и не курил траву. Мне просто не могло ничего привидеться! Львенку я вечером все рассказал, она поохала для вида, но явно не поверила. Впрочем, несколько раз я все же ловил ее ищущий, осматривающий окрестности взгляд.
Вчера на монастырь почти сразу после моего ухода пришли археологи и велели людям сваливать. Они и свалили, послушные какие. Остались только две девчонки, Яна и Лена из Керчи, как раз те самые, симпатичные. Сережа отвел их на мою нычку, в грот под мысом Ветров, там, где родничок рядом, но предупредил, что Ринго будет ругаться. Я не ругался.
На монастыре, пустынном после выселения керченских, мы обнаружили восемь пустых бутылок, пустой же мешок, бессмертник, веревку и кед. Причем кед абсолютно новый, явно бессмысленно украденный в обувном магазине.
На караимском кладбище археологи-гробокопатели начали новый раскоп. Мы с Львенком полазили там немного, нашли несколько кусочков керамики и горлышко глиняной бутылки. Из одного треугольного кусочка сделал себе амулет на шею.
Люди полезли сегодня в Сердце Мангупа. Несчастные. Так называемое Сердце — это длинная, метров пятьдесят, не меньше, узкая естественная пещера, вся в отложениях глины. Вылезли, как и предсказано было, все красные и грязные.
Поднялись два москвича, Паша и Дима. Встали на Женском монастыре, хотя я предупредил об опасности, о ментах и сторожах. Сказали, подумают и переберутся.
Вечером приехал путешественник Сергей, знаменитый тем, что прошел пешком от Мурманска до Алушты. Привез телевизионщиков. Мы далеко не отходили, во время съемки держались рядышком, за что и были вознаграждены вкусным угощеньем.
Я настойчиво уговаривал всех пойти в Акустику, посидеть, попеть, надеясь, что хоть вечером «дирижабль» взлетит с Утюга и все это увидят. Уговорил. В Акустической я курил, глядя в темнеющее небо, не отводя глаз от горы напротив, а все остальные долго и безуспешно ждали, когда Боб Могилевский настроит гитару и сыграет нам хоть что-нибудь. Настраивал, настраивал, потом плюнул и сказал, что он тоже курить хочет. Тут уже терпение кончилось у меня со Львенком, и мы откланялись. По дороге сперли у косарей еще немного сена, набили целый мешок и скинули вниз. Полчаса потом это сено я снимал с дерева. Зато спать было невероятно мягко.
