Книга Собиратель автографов - Зэди Смит

— Брайан! — окликнул Алекс, когда Дучамп подошел к их ряду стульев. — Брайан, ради Бога, сядь на место. Иди сюда. Давай, давай к нам.

Он встал и попытался схватить Дучампа, а тот выругался как сапожник, споткнулся, и Лавлир с Ианом усадили его на стул.

— Тандем? Мы же во вторник встречаемся, а не сегодня. Точно во вторник.

Дучамп лез на рожон без всякой выгоды для себя и тем вызывал восхищение. Алекс прижал его трясущиеся руки к коленям:

— Если еще раз так выступишь, тебя сюда больше не пустят. Помнишь, как в последний раз тебя вышвырнули с аукциона?

Дучамп поднес ко рту носовой платок и буркнул в него нечто нечленораздельное. Потом остановил взор своих печальных, тусклых, как низковаттные лампочки, глаз на Алексе:

— Эти долбаные эксперты, Тандем. Ни хрена они ни в чем не разбираются! Сосунки несчастные — что они в жизни понимают?!

Из кармана Брайана вывалилась и упала на пол фляжка виски. Кожа у него местами была синюшного цвета. От него отвратительно пахло.

— Похоже, дела у него идут не ахти, Лавлир.

— Открыл Америку.

— Похоже, дела у тебя идут неважно, Брайан, — заметил Алекс и положил руку на шишковатый лоб Дучампа. — Надо бы тебя отсюда вывести.

Но Дучамп вдруг от него отстранился. Вот только что он ненадолго вылез из своей скорлупы в мир Алекса и его друзей, но снова в нее вернулся. Все его внимание было приковано к помосту.

— Лот сто восемьдесят второй, — объявил аукционист, — как и было объявлено, посвящен фильму «42-я улица» и в частности известной актрисе и певице Руби Киллер…

Аукционист продолжал рассказывать, и Дучамп тоже рта не закрывал. Сперва он что-то бормотал себе под нос, но потом заговорил так громко, что его уже нельзя было игнорировать. Дучамп встал. Аукционист осведомился как можно громче:

— ДВЕСТИ ФУНТОВ? Я ПРАВИЛЬНО РАССЛЫШАЛ…

— Если это Руби, то я — сам долбаный Джолсон[34], приятель.

— Сэр? — изобразил недоумение аукционист. — Прошу прощения, какие-то проблемы?

— Это не Руби, это не Руби, это не Руби! — заорал Дучамп. — ЭТО НЕ РУБИ, ЭТО НЕ ДОЛБАНАЯ РУБИ. ЭТО Я! Я ВСЕ ПОДПИСАЛ.

Наконец позвали охранников, но Дучамп не унимался, на потеху восхищенной публике — точно в театре, ему, как бедняге королю Лиру, дали высказаться до конца.

— РАЗУЙТЕ ГЛАЗА! ЭТО ВСЕ Я НАРИСОВАЛ. РУБИ СРОДУ НИЧЕГО НЕ ПОДПИСЫВАЛА! ЭТО ВСЕ Я ПОДПИСАЛ!

Сумасшествие сумасшествию рознь, поняли все Собиратели Автографов. Вернувшись с войны, Дучамп осел в Голливуде и работал там в канцелярии, обслуживавшей несколько киностудий. Подписал сотни разных бумаг. В молодые годы, когда крыша у него съехала еще не так основательно, Дучамп был нарасхват у коллекционеров, которые хотели удостовериться в подлинности своих покупок. Он не уставал повторять, что британский рынок наводнен подделками, и Дучамп имел на это право. Алекс теперь тоже решил повременить со своим сокровищем и никому его до поры не показывать, потому что Брайан вышел из берегов и публику захлестывали волны подозрительности и недоверия.

— РУБИ, ГРЕТА, МАРЛЕН, РИТА, КИТТИ, БЕТТИ — ВСЕ ОНИ ЗАДНИЦУ СЕБЕ ПОДТЕРЕТЬ НЕ УМЕЛИ. Я ЗА НИХ ВСЮ ГРЯЗНУЮ РАБОТУ ДЕЛАЛ.

Свое сольное выступление Брайан увенчал впечатляющим аккордом: спустил брюки и выставил на всеобщее обозрение трогательные цветастые сатиновые трусы.

3

Выйдя с аукциона, Алекс задумался. А если все это некая сложная игра, наподобие маджонга или шахмат? И сколько ходов тогда ему осталось сделать, чтобы пройти путь от себя нынешнего до Брайана Дучампа? И разве нормальны люди, которые покупают этих медных собаченций и эти бильярдные столы? Какая заноза во всех них сидит?

И кому еще нужна такая жизнь? Алекс вышел в самый центр города. Перед зеркальной витриной роскошного магазина одежды он опустил плечи, вытянул руки по швам и занялся самоанализом. Нет ни любви, ни машины, ни честолюбия, ни веры в Бога, ни близких, ни ожидания прощения или награды. Только сумка, только термос, наркотическая ломка, похмелье и чистенький автограф Китти Александер — роспись черными чернилами посреди почтовой открытки. Как все это оценить? Если человек — оценим его? Никогда еще я настолько не соответствовал эталону еврея. Меня раздирают нешуточные противоречия, как Иова. У меня нет ничего и в то же время есть все. И если я не в своем уме, заключил Алекс Ли Тандем, со мной все в порядке.

Алекс верил, что у него в голове сидит некий Бог-микрочип, которому он обязан своей редкой способностью удивляться. И чувствовать красоту, видеть ее везде и всюду. Но не все так хорошо и просто. Норовистый этот чип. Иногда он принимает усатенького человечишку в униформе за кого-то важного и значительного; а девочка с миндалевидными глазами кажется ему витражом в храме.

А не глупость ли все это? Думать о шагах, ступенях, ходах от него до Дучампа? Может, он уже прошел этот путь?

Потому что он —

Собиратель Автографов.

Тогда выбора нет, и пусть все идет как идет. И эта игра попроще шахмат. Даже проще настольной игры «змейки и лесенки»[35]. Это неспешная беспощадная игра — кем придуманная, кем управляемая? — в крестики и нолики.

ГЛАВА 6

Хесед, или Любовь[36]

Только обладающий знанием отыщет ключ Этот Счастливый Жареный Цыпленок • Секс в сравнении со смертью • Фате Уоллер — иудей • Подсели на умняк • Фильмы в сравнении с музыкой • Бог нуждается в нас • Самая старая шутка

1

— Кофи Аннан.

— Бутрос Бутрос Гали.

Видеосалон уже закрылся, и Алекс Ли повернул направо. Скоро он нажал на кнопку, и где-то в квартире на верхнем этаже прозвенел звонок. Ждать пришлось порядочно, но наконец у входа появился Адам, сквозь густую шапку его косичек переливающимся ониксом просвечивало солнце. Но ритуал встречи только начинался.

— Кофи, Кофи Аннан. — Алекс отвесил поясной поклон. От позы его веяло величием, акцент смахивал на нигерийский. — Кофи Аннан, — повторил он. — Аннан, Аннан.

Адам поклонился еще ниже:

— Бутрос. Бутрос, Бутрос Бутрос, Бутрос Гали.

Алекс свел ладони в молитвенном жесте:

— О, Кофи, Кофи, Кофи Аннан.