Книга Командир подлодки. Стальные волки Вермахта - Гюнтер Прин

Он пожал мне руку, я собрал карты и заметки, откозырял и ушел.

Заперев все материалы в стальной сейф на базе «Гамбург», я отправился домой. По пути солдаты и матросы приветствовали меня, но я отвечал механически. Я ощущал огромное напряжение. Выполнимо ли это? Здравый смысл заставлял меня подсчитывать и выяснять возможности, но в глубине души я уже решил. Дома ужин был на столе. Я рассеянно поздоровался с женой и ребенком, потому что мысли были заняты навязчивой идеей о Скапа-Флоу. После ужина я уговорил жену пойти погулять одну, потому что мне надо еще поработать. Она кивнула, улыбаясь немного печально: «Да, следующий патруль», — но ушла без дальнейших замечаний или вопросов. Она была дочерью солдата. Как только она ушла, я вернулся на базу «Гамбург», чтобы взять карты и документы из сейфа домой. Там я сел за письменный стол и разложил карты перед собой. Я решал эту проблему как математическую задачу. Тщательность планирования защиты была просто изумительной. К тому времени, как я закончил, было уже темно. Свернув документы, я понес их обратно на «Гамбург» через темный молчаливый город. Только звезды мерцали в небе. На следующее утро я попросил капитана фон Фридебурга о встрече. Он сразу принял меня.

— Ну, — сказал он, глядя на меня сузившимися глазами, — что вы придумали, Прин?

— Когда я могу явиться к командующему?

— Так вы собираетесь?..

— Да.

Он тяжело опустился на стул и потянулся к телефону.

— Я так и думал, что вы сможете, — сказал он, — только не был уверен насчет жены и ребенка.

Затем он говорил по телефону:

— Господин командующий, Прин сейчас у меня. Хорошо… В четырнадцать часов, — и после паузы добавил: — В два часа вы можете видеть командующего. Большой Лев ждет.

Ровно в два часа я был там. Когда я вошел, он стоял у стола и даже не ответил на мое приветствие, как бы не заметив его. Он внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Да или нет?

— Да.

Тень улыбки прошла по его лицу. Потом, снова став серьезным, он спросил:

— Вы все тщательно взвесили? Думали ли вы об Эсманне и Хенне?

— Да, господин командующий.

— Ну что ж. Готовьте лодку. Мы наметим время выхода позже.

Он встал, обошел стол и молча пожал мне руку. Пожатие было крепким.

Мы вышли 8 октября в десять часов утра. Опять было прекрасное ясное воскресенье. Капитан фон Фридебург стоял на набережной с адъютантом командующего флотилией. Я недолго постоял с ними на пирсе, глядя на маленькую лодку, готовую к рискованному походу. Команда была уже на борту.

Прохаживаясь по пирсу, мы почти не разговаривали, только в конце Фридебург сказал:

— Ну, Прин, что бы ни случилось, будь уверен, будет много тысяч тонн. Удачи тебе, мой мальчик.

Я откозырял и пошел на борт. Концы были отданы, и рев дизелей громом прогремел в лодке. Мы медленно уходили в серо-зеленое море, наш курс — норд-норд-вест, а наша цель — залив Скапа-Флоу. Две фигуры на берегу растаяли в сероватом тумане. Земля утонула за горизонтом, а потом было только небо и море, зеленое и по-осеннему прохладное. Усталое солнце проливало на воду бледный свет.

Вышли на курс норд-норд-вест. Никто на борту не знал цели похода, только я. Мы увидели рыболовецкий траулер и погрузились. На горизонте виднелись нити дымов далеких кораблей, но мы не погнались за ними. Команда вопросительно поглядывала на меня, но никто ничего не говорил, а я не мог. Тяжело было отмалчиваться перед своими товарищами.

В первый день погода была солнечной, но постепенно портилась. Мы плыли в зону пониженного атмосферного давления, идущего от Ирландии. Ветер усиливался, и вахта на мостике надевала плащи. На высоте Дункранби-Хед барометр упал. Ветер посвежел до силы шторма. Море вставало темное, угрожающее, с пенными гребнями. Вершины волн бледно мерцали на темном вечернем небе. Мы стояли на рубке и старались хоть что-нибудь разглядеть в темноте. Не было видно ничего. Ни звезд, потому что небо затянуто тяжелыми облаками, непрерывно моросящими. Ни огоньков на берегу, потому что война выключила их одним движением. Вокруг — только темнота. Слева над волнами можно было различить тень.

Острова.

Мы приближались к объекту, двигаясь вблизи от врага. Эндрас наклонился ко мне:

— Мы собираемся посетить Оркни?

Пришло время, когда я мог говорить.

— Держись, — сказал я, — мы идем в Скапа-Флоу. — Я не мог видеть его лицо. Дул ветер, ревело море. Потом сквозь шум донесся тихий твердый голос:

— Это будет здорово, командир, это совершенно здорово.

Я подумал, что Эндрас мог бы сказать что-нибудь и получше в такой момент, но вслух сказал только:

— Мы ляжем на дно у берега. Собери команду в столовой.

Затемненный берег пропал за горизонтом, и мы снова оказались одни между небом и водой. Через полчаса мы закрыли люк боевой рубки. По кораблю раздавалось жужжание вентиляторов. Вода с шумом вливалась в баки по мере погружения. Завывание ветра утихло, море стало спокойным, мы в тишине плыли на глубине. Слышалось только высокое визжание электромоторов, потом едва заметный удар, и моторы выключились. Мы лежали на дне. Это произошло 13 октября в четыре часа утра.

Я пришел в столовую. Все уже собрались там. Свет ламп без абажуров делал их лица белыми как мел, с глубокими черными тенями под глазами.

— Завтра мы войдем в Скапа-Флоу, — сказал я без всякого вступления. Молчание было таким глубоким, что слышалось, как где-то капает вода. — Все, кроме вахтенных, должны лечь в койки и спать. Вахта разбудит кока в четырнадцать часов. В шестнадцать часов мы пообедаем. Затем в течение всей операции горячей пищи не будет. Только холодные сандвичи на всех постах. Каждый получит плитку шоколада. Все лишнее освещение выключается, так как мы должны экономить электроэнергию. Без необходимости никто не должен двигаться. Этот вечер мы будем лежать на дне, следует экономить воздух. Во время всей операции должно быть абсолютное молчание. Ни одно сообщение не должно повторяться. Все поняли?

— Да, командир, — ответили как один человек.

— Команда свободна.

Молчание. Они скорчились на своих местах и смотрели на меня. Лица были спокойны, на них не отражалось ни удивления, ни страха.

Я пошел к себе и лег. Над головой — выкрашенный в белое щит, с которого на меня слепо смотрели головки заклепок. Лампы гасли одна за другой, пока лодка не оказалась почти в полной темноте. Воцарилась жуткая тишина, только море постукивало по бортам лодки. В центральном посту шепотом разговаривала вахта. Я подумал о людях, лежащих на своих койках. Они плавали со мной достаточно долго, чтобы понять, насколько важна завтрашняя операция, но ни один из них не выдал свои мысли. Они хранили молчание, и, если в этот час кто-то из них и размышлял над услышанным, он делал это спокойно и без слов. Мне хотелось спать, но я не мог. Я закрыл глаза, и карта Скапа-Флоу появилась перед моим мысленным взором. Залив, имеющий семь входов, через один из которых я должен туда попасть. Я постарался представить себе мой путь. Наконец, я больше не мог это выносить. Я на цыпочках прокрался по лодке. Длинная полутемная комната, казалось, была пронизана беспокойством. Кто-то прочищал горло, кто-то тяжело ворочался на койке. Несколько человек подняли головы, когда я проходил.