Книга Основная операция - Данил Корецкий

Сейчас, сидя на кухне собственной квартиры, Сливин испытывал такой же страх, как в штольне с невзорвавшимся ядерным зарядом. Но теперь страх исходил от неприметного автомобиля, точнее от того, что было с ним связано. Те люди не потерпят отказа. Да они просто убьют его! Возможно, взрыв машины под окнами и демонстративное убийство были призваны оказать воспитательное воздействие. И надо сказать, цель достигнута. Отказываться Сливину не хотелось. Но и совать голову в петлю опасно. Ну, получишь большие деньги, только какой в них толк, если тебя упрячут на десяток лет за решетку…

Одно дело — небольшие коммерческие сделки, а совсем другое — то, что ему предлагают. Хотя принципиальной разницы нет. «Надо либо иметь чистую совесть, либо не иметь никакой», — вспомнил Сливин известный афоризм. Но с другой стороны, никогда не поздно покаяться. Если он поможет разоблачить тех, ему гарантируют прощение и защиту.

Конструктор вылил в стакан остатки коньяка и выцедил ароматную жидкость мелкими глотками. Спиртное придавало смелости еще в большей степени, чем оружие. Но по мере того, как утихал страх перед теми людьми, нарастала тоска из-за Маши. Где она? А главное — с кем?

Маша находилась в «люксе» на двенадцатом этаже гостиницы «Космос» с недавним гостем их дома Лечи. Несмотря на то, что они пришли сюда лишь десять минут назад, она, совершенно голая, стояла в той же позиции, которая недавно так возбудила мужа, а Лечи, скинув только нижнюю часть одежды, делал то, в чем мужу было отказано.

Когда чеченец позвонил и назначил свидание, Маша лишь на миг задумалась. По взглядам, которые бросал на нее гость, она предполагала подобную возможность. И знала, что согласится встретиться с широкоплечим кавказцем, столь же мужественным, сколь и обходительным. Повседневная жизнь очень пресна и обыденна, иногда можно позволить себе расслабиться и «вильнуть» — так они с Маринкой называли кратковременные интрижки на стороне. Она была достаточно искушенной, чтобы допустить большую вероятность физической близости, но не предполагала столь стремительного развития событий.

На нее произвел впечатление шикарный автомобиль и большой букет роз на длинных крепких стеблях, который ослепительно улыбающийся Лечи вручил ей, как только захлопнулась широкая дверца.

— Какая прелесть! — она зарылась лицом в темнорозовые лепестки. — Сколько же это стоит зимой-то?

— А-а-а, — небрежно отмахнулся кавказец. — Какая разница! Что, у нас денег нет? Есть деньги! А для красивой женщины ничего не жалко!

Автомобиль стремительно несся по обледеневшей Москве, и казалось, водителя не беспокоят ни дорожные условия, ни светофоры, ни другие машины. Маша почему-то вспомнила, что Василий избегал ездить в гололед, соблюдал правила и очень боялся гаишников. Муж был элементом пресной жизни. В салон не проникали звуки с улицы, даже гула мотора не слышно, словно спидометр, показывающий сто десять километров, стоял на неподвижном тренажере, лишь имитирующем быструю езду.

— Вы так и не узнали, кто тогда устроил стрельбу? — спросила Маша, чтобы нарушить неловкое молчание.

Лечи дернул головой, будто его ужалила оса.

— Нет! Ничего понять не можем. Недавно одного бандита убили. Лекаря, его люди теперь на всех кидаются. Думали — они. Проверили — не они. Ничего понять не можем. И милиция ничего не понимает. Главное, никто не знал, что я к вам еду!

Маша вдруг почему-то вспомнила человека, невнятно бормочущего за мусорными баками. Может, это никакой не пьяный? Портативной рацией сейчас никого не удивишь… Она задумалась — сказать или нет? Но решила промолчать.

— Я думаю, они не меня убить хотели, — неискренним тоном произнес Лечи. — Они этого осетина убить хотели. Как захотели, так и сделали.

Даже неискушенной Маше стало ясно, что спутник врет. Появился какой-то неприятный осадок, на миг захотелось выйти из машины, нырнуть в метро и как можно быстрее вернуться домой.

— Будем слушать музыку? — Лечи потянулся к панели и тронул какую-то кнопку. Загремели мощные колонки. Она откинулась на спинку сиденья и расслабилась. Неприятное ощущение прошло.

— Куда мы едем? — для приличия спросила Маша, хотя вопрос не требовал ответа.

— В хорошее место, — отозвался Лечи.

Маша «виляла» не первый раз, а потому знала стандартную программу. Цветы, ресторан, изысканное угощение, комплименты, волнующие ухаживания, потом приглашение на дачу, домой, в баню и обязательный секс, ради которого, собственно, все и затевалось. Розы она уже получила, и когда Лечи запарковался под запрещающим знаком у вогнутого черного небоскреба, Маша решила, что в гостиничном ресторане заказан столик. Но она ошибалась.

Швейцар и два охранника в камуфляже почтительно приветствовали ее спутника, бесшумный лифт с ощутимым ускорением вознес их на двенадцатый этаж, где дежурная раскланялась с не меньшим уважением. Пройдя по гасящему шаги ковролину. Лечи своим ключом отпер полированную дверь и пропустил Машу вперед. Только войдя внутрь, она поняла, что никакого ресторана не будет: они оказались в двухкомнатном номере. «Наверное, обед должны принести сюда», — подумала она, снимая дубленку и проходя в гостиную. Никаких следов предварительной подготовки заметно не было: ни вазы с фруктами, ни шампанского, ни даже скатерти на столе.

— Знаешь что, давай поговорим как взрослые люди, — деловито сказал Лечи, словно прочитав ее мысли. — Обычно женщину ведут в ресторан — клубника, мороженое, ликеры… Ну и там танцы-манцы, разговоры умные, а все для чего? Чтобы в постель потом лечь! Так, да?

Маша молчала.

— Только у меня сейчас совсем времени нет. Я даже подарок тебе купить не успел. Поэтому ты его сама купи.

Он полез во внутренний карман пиджака и небрежным жестом бросил на стол пачку стотысячных купюр в банковской упаковке.

— Десять миллионов хватит? Должно хватить! Только время зря тратить не будем, начнем с главного. Раздевайся!

— Как, прямо сейчас? — ошарашенно переспросила Маша. По ее меркам десять миллионов являлись огромной суммой. Она никогда не получала денег за секс. Тем более таких денег. И никогда не выслушивала столь прямолинейных, лишенных даже флера пристойности предложений.

— Конечно. А чего играться?

Лечи смотрел строго и требовательно. Он заплатил за товар и не сомневался, что его получит. Другого просто быть не могло. Сейчас он уже не улыбался, не разыгрывал галантного кавалера. Каменное лицо, холодный блеск чуть прищуренных глаз, подрагивающие от скрываемого возбуждения ноздри… Она находилась в полной его власти, обратного хода не было. Человек, запросто выкладывающий из кармана такие деньги, вряд ли расположен к шуткам. И не потерпит отказа. Маша вдруг увидела происходящее со стороны: себя в гостиничном номере наедине с возбужденным кавказцем, десятимиллионную пачку на столе, многозначительно глянувшую им вслед дежурную… Если Лечи изобьет ее и изнасилует, никто, ни один человек в мире ей не посочувствует. А столько денег… Хватит поменять наконец старую машину или купить шикарный гарнитур кожаной мягкой мебели. В конце концов от нее не убудет, она не девочка и знала, на что шла… Но как ни успокаивала она себя, страх холодными пальцами сжимал сердце. Если бы можно было произнести заклинание и в тот же миг оказаться дома, то черт с ними, с деньгами. Тем более объяснить мужу их происхождение совершенно невозможно.