Книга Я, ты и любовь - Джасинда Уайлдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нелл бесстрастно ответила:
— В порядке.
Сплит кивнул, но я видел, что он поверил ей не больше, чем я. Я подошел к Нелл и не мог не заметить, как она напряглась.
— Иди под душ, Нелл. Это поможет.
— Мне не нужна помощь, — жестко, упрямо ответила она.
Я засмеялся, не без язвительности.
— Может, тогда сама с ним займешься? — Я указал на Дэна, захлебывавшегося собственной кровью. Сплит перевернул его, и он выхаркнул сгустки прямо на пол.
Нелл побледнела.
— Пожалуй, душ — это то, что мне нужно.
— Вот-вот. А когда выйдешь, его уже здесь не будет.
Она изменилась в лице:
— Но ты же не уйдешь?
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — Она отрицательно покачала головой. Едва заметное беспомощное движение, от которого сердце облилось кровью. — Тогда я останусь. Все, иди прими горячий душ.
Она кивнула и исчезла в ванной. Когда полилась вода, я честно попытался не представлять Нелл в душе. Этого ей сейчас не нужно.
Сплит присел на корточки:
— Бери его за плечи, Кольт.
Я нагнулся, поднял полуживое тело, и мы понесли Сикорски по лестнице в машину Сплита. Проходившие мимо парень с девушкой странно на нас посмотрели, но Нью-Йорк есть Нью-Йорк — ничего не сказали. Мы без церемоний бросили Сикорски на заднее сиденье и захлопнули дверцу. Сплит сел за руль, но уезжать не торопился.
— Она не из наших, Кольт, — произнес он, не глядя на меня.
— Я знаю.
— Да и ты тоже. Никогда нашим не был.
— Это я тоже знаю.
— Ты мне нравишься, белый. Не влипни по новой — сразу замочат, и кто тогда будет чинить мне тачку? — Сплит повернул ключ. Мотор с урчанием заработал.
У него лаймово-зеленый «Бонневиль» семьдесят третьего года с оригинальным мотором. Я сам восстанавливал. Настоящий шедевр, даже немного завидую. Сплит купил тачку у какой-то хрупкой старушки из Рочестера за тысячу долларов, и мы целое лето приводили «Бонневиль» в божеский вид. Собственно ремонта, кстати, было немного — после смерти мужа бабуля практически не садилась за руль.
Сплит пригоняет мне «Бонневиль», если требуется что-то минимально отладить, но на самом деле это он так со мной общается.
— Не влипну, Сплит.
— Что мне делать с этим долбобобом?
— Не знаю и знать не хочу. Он заслужил сдохнуть, подавившись собственными зубами, но я не хочу, чтобы его смерть оказалась на моей совести.
— По чесноку. Ты достаточно получил с него кровью за эту сучку.
Я засмеялся.
— Спасибо, что напомнил.
— В облака не заносись, — посоветовал Сплит, закрыл дверцу и опустил стекло. — Заеду в мастерскую, скажу, очухается сукин сын или нет.
— Не обязательно. Просто сделай так, чтобы он сюда носа больше не совал.
Сплит улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.
— По-моему, он больше не будет создавать проблемы. — Он перевел рычаг переключения скоростей на «Д», но с места не трогался. — Сложность в том, что на следующей неделе у него бой с Альваресом, а я на Альвареса косарь поставил.
Я засмеялся.
— У Альвареса не было шансов, я тебе целый косарь сэкономил. Сикорски, конечно, козел, но дрался неплохо.
— Вот не последовал ты своему призванию, Кольт. Сейчас бы в ЮФСи в шоколаде был.
Я покачал головой:
— Нет, с этим дерьмом я завязал.
— Знаю, знаю, просто к слову пришлось. — Сплит выставил кулак, я стукнул по нему своим. — Ну чё, позванивай, кобель. Давно уже пивка вместе не пили.
— Обязательно. В четверг, может.
— В четверг годится. С утра у меня дельце, а к вечеру смогу.
Я кивнул, и Сплит уехал. Я открыл дверь в комнату Нелл и зашел, напевая, чтобы она знала — это я. В душе по-прежнему шумела вода — видимо, Нелл отскребывала всякую дрянь с себя, пыталась избавиться от гадливого ощущения. Она не выйдет, пока не польется холодная вода. Я много раз видел, как это бывало с другими. Которым я не смог помочь.
Я достал из-под раковины новый рулон туалетной бумаги и флакон «Виндекса». Хорошо, что у нее деревянные полы. Гораздо проще оттереть кровь с досок, чем с коврового покрытия. Я вытер кровь, сбрызнул и протер пол, затем нашел старый флакон «Пледжа», который Нелл, наверное, использовала для кухонного стола, брызнул им на пол и снова вытер. Затем протер стены и мебель.
Когда вода в ванной перестала течь, в комнате уже был полный порядок. Нелл вышла с мокрыми волосами, одетая в футболку с Лило и Ститчем, едва доходившую ей до середины бедра. Я стиснул зубы и принялся думать о дохлых щенках, монахинях и том случае, когда случайно увидел в д?ше собственную бабушку. Помогло очень слабо. Нелл выглядела еще беззащитнее, чем обычно, и я оказался рядом и обнял ее, прежде чем понял, что делаю.
На этот раз она не напряглась, дышала глубоко и очень ровно.
— Плакать не стыдно, — сказал я.
Она покачала головой:
— Стыдно.
— Ты только что пережила нападение. Тебе можно.
— Знаю, но не буду. Не могу, — отстранившись, она ушла в кухню.
Я отобрал у нее бутылку, прежде чем Нелл успела выпить.
— Это не лучший способ, — заметил я. Она вырвала у меня виски и поднесла к губам, но я снова забрал «Джека». — Ну, не пройдет от этого навсегда, все равно вернется.
— Знаю. — Она потянулась к бутылке, но я отвел ее подальше, взял пару стаканов для сока из шкафчика и плеснул виски в них. — Мне нужно больше, чем столько!
— Обойдешься.
Она повернулась ко мне — глаза серые, как грозовая туча, и гневные.
— Не указывай мне, без чего я обойдусь! Ты меня не знаешь!
— Зато знаю о заливании боли виски. К этому скоро привыкаешь, и тогда тебе не хватит всех запасов виски в мире.
— Не тебя сейчас насиловали!
— Чуть не изнасиловали. Я его остановил. Извини, что не пришел раньше, но есть огромная разница между совершенным и предотвращенным изнасилованием. — Ее глаза сверкнули, и я выставил перед собой ладони: — Не говорю, что это приятно. Это страшно, ты вправе чувствовать то, что сейчас чувствуешь. Я просто говорю, что выхлебанное виски не сотрет из памяти случившегося.
— Да что ты, блин, знаешь?! — Она вылила залпом в рот то, что я налил, и прижала бокал ко лбу. Через секунду протянула мне стакан, требуя еще.
И тогда я увидел шрамы. Настоящую штриховку из тонких белых линий и полос на запястьях и предплечьях. Не скрываемые, не шлифованные. Некоторые старые, некоторые не очень. И несколько новых, еще с корочкой.