Книга Путь Волка - Эрик Найт

— Два пути на выбор, мальчики, — сказал Эвереди, стоя посреди сброшенных в кучу вещей. — Можем построить плот, а можем поискать лодку, которую мы затопили, когда перебрались на этот берег весной. Может, день или два пройдет, пока найдем это место, мы немного южнее пристали. Если строить, значит, надо рубить деревья, а это будет слышно на много миль вокруг. К тому же, если наткнемся на патруль, ничего не останется, кроме как уходить. Если найдем лодку и поднимем ее, будет на чем плыть. Но что-то у меня есть сомнения, что она по-прежнему там, после всех этих месяцев. Тут патрули все время берега прочесывают, и, может, кто-то уже наткнулся на нее, даже если она еще под водой.

Волки решили голосовать, а Эвереди мог принять чью-то сторону. Валентайн был единственным, кто высказался за строительство нового плота: бродить по берегу в поисках старой алюминиевой рыбацкой лодки казалось ему занятием неблагодарным и рискованным. Остальные слишком хорошо помнили лекцию о том, как не хватает запасов, в том числе и гвоздей. Говорилось в ней, в частности, и о том, что возвращаться домой нужно с оружием и амуницией, которая была выдана, под страхом провести весь следующий год в конюшнях или отвечая за содержание скота.

Поэтому они повернули на север.

Путешествие по берегам Миссисипи заставило думать, что хождение по болотам было милой прогулкой. Затопленные и никем не приводимые в порядок берега превратили великую реку в извивающуюся массу излучин и запруд с головастиками. Эвереди шел самыми короткими из известных ему путей и всегда держал ухо востро, посматривая на реку. И хотя они успевали заметить лодку заблаговременно, который раз приходилось прятаться и отсиживаться больше часа, пока патруль прочесывал реку. В первый день это произошло дважды.

Валентайн был какой-то взвинченный. Остальные списали это на то, что он огорчился, проиграв голосование.

— Да здесь нет ничего, за чем этим пугалам стоило бы присматривать, — сказал Эрнандес.

— Да брось ты, Вал, — добавил Алистер, — нас еще ни разу не заметили, не говоря уж о засаде.

Однажды Эвереди что-то заметил, и Волки послушно замерли в ожидании, а Кот пошел посмотреть поближе.

Солнце уже садилось за горизонт. Валентайн подумал о том, каким простым был мир, в котором родились Эвереди и его отец, мир, где закат означал только красивый конец еще одного дня, а не начало восьми часов скрытой угрозы.

Волчьим слухом он попытался прислушаться, пока Эвереди поднимался на гребень маленького холма. Голова Кота виднелась над склоном, там, где он заметил что-то подозрительное. Эвереди шагал уверенно, умудряясь не сломать ни единой ветки. Кот замер, выбрав наиболее выгодную позицию, и стоял минут пятнадцать, неподвижно уставившись на удлиняющиеся тени.

Бертон, успевший выработать умение засыпать при первой возможности, уже тихонько посапывал, к тому времени как вернулся Эвереди. Алистер пинком разбудил его.

— Это то самое место, где мы затопили лодку?

— Что лодка, то это точно, — сказал Эвереди, — но не наша. Большое деревянное каноэ, вытянуто на берег и перевернуто. На нем не видно ни листьев, ни веток, так что, я думаю, оно здесь не больше, чем день-два. И я готов биться об заклад, моя старушка Труди против ваших несчастных ружьишек, что весла лежат под ним.

Волки обменялись усмешками, но Валентайн смог выдавить только гримасу: хорошие лодки не лежат просто так, даже если это деревянное каноэ. Для патруля это непрактично, да и тяжело на веслах идти вверх по реке. Поэтому он знал, не понимая откуда, но знал, что его волнение проистекает из чего-то, связанного с этой лодкой, так же как черный флаг на зачумленном доме связан со смертью. Что-то холодное и страшное щекотало мозг.

— Так пойдем быстрее, пока хозяева не пришли, — сказал Алистер, потирая руки.

— Это риск, но я бы рискнул, чтобы быть на той стороне сегодня ночью, — согласился Бертон. Эрнандес просто кивнул, и все посмотрели на Валентайна.

Эвереди взглянул ему в глаза:

— Это шанс, Дэвид. Рискованно, но, я думаю, все будет о’кей. Ты как вообще? Выглядишь, как будто что-то не то съел.

Вполне в духе Кота, который живет ради и за счет своего желудка, списать тревогу Валентайна на несварение.

— Просто ощущение. Старый падре, тот, кто воспитал меня, назвал это vibe. Они бывают плохие и хорошие. Мне кажется, это плохое. Это плохое место.

Алистер издал непонятный звук.

Эвереди не обратил внимания.

— Сынок, когда у меня еще были волосы на голове, я отступал, если они вставали дыбом. Я вряд ли был бы жив, если бы не доверял той части меня, которая трясется, как желе. Кстати, когда мы все доберемся до Нью-Арканзас-Пост, я кое-что продам мясникам, а вам всем сделаю яблочное желе. Особый рецепт моей матушки, со сладким кремом сверху.

— Ловим тебя на слове, — сказал Валентайн, в его голосе прозвучала почти уверенность, — давайте посмотрим на эту нашу лодку.

С холмика Эвереди все казалось достаточно просто. Каноэ было вытянуто на берег, далеко от реки.

Длинная полоска земли тянулась на запад позади лодки, поднимаясь, а потом резко опускаясь вниз, как профиль сфинкса.

Валентайн, бросив беглый взгляд на перевернутую лодку, смотрел на полоску земли. Что-то волновало в ее зловещей форме. Но если Эвереди, ветеран с тридцатилетним стажем партизанской войны и сражений со Жнецами, считает, что это безопасно, почему он должен ставить под сомнение мудрость того, кто еще ни разу не подставил их под удар?

Позже он корил себя за то, что промолчал. Волки рассредоточились и приготовили оружие. Эвереди вынул карабин из футляра.

— Я пойду гляну поближе. Вы четверо расслабьтесь, но держите баланс, жизненную силу, пониже, дышите глубже. Нам повезло. Когда мы попытаемся переплыть, будет темно и луна еще долго не выйдет. Но я хочу убедиться, на всякий случай. Вдруг у Вала радар работает лучше, чем у меня.

Валентайн кивнул, выдавив из себя улыбку, и попытался применить на практике все то, чему учил Эвереди. Он представил себе, что его тело окружено светящейся, теплой, красной аурой. Он сосредоточился, аура поменяла цвет на голубой. Затем начал представлять себе голубой, буквально избавляясь от него с каждым выдохом. Голубой туман съежился до размера маленького шарика в центре тела. Мир вокруг, казалось, померк.

Эвереди приблизился к лодке двумя большими петлями, сначала к низкому краю полуострова в форме сфинкса, а затем, прежде чем осмотреть лодку поближе, обратно к основанию холма. Он даже засунул дуло винтовки под нее, и, когда последние лучи дневного света растворились в сумраке, жестом подозвал Волков.

Каноэ было шире, чем обычно, и хорошо, аккуратно сделано. Кто-то потратил довольно много времени и усилий на то, чтобы смастерить его. Дерево сияло полированным глянцем. Двое человек могли сидеть плечом к плечу на двух его сиденьях, а под банками еще оставалось место для багажа. Четыре весла из такого же дерева лежали под лодкой.