Книга Враги - Дмитрий Шидловский

— На каких основах, простите? — Черчилль явно заинтересовался.

— На основе государственного суверенитета, соблюдения национальных интересов и… дружественных, союзнических отношений с Великобританией.

— Вы готовы вступить в войну с Германией? — тут же спросил Черчилль.

— Не уверен, что это будет возможно технически, — отозвался Алексей. — Страна лежит в разрухе, а большевики — достаточно сильные противники, победить которых будет непросто.

— Да, — кивнул Черчилль, — фортуна оказалась беспощадной к России. Ее корабль пошел ко дну всего за несколько миль до порта[9]. Что же вы намерены предложить Великобритании?

— Дружеские отношения, — улыбнулся Алексей, — и гарантии создания на востоке Балтики антибольшевистского оплота. Полагаю, Британия еще недостаточно осознала реальную опасность этого политического течения.

— Британия — может быть, — хмыкнул Черчилль, — но лично для меня опасность коммунизма достаточно ясна. Однако, прежде чем мы продолжим разговор, скажите, какие доказательства вы можете предъявить в подтверждение своих слов?

«Сегодня, кажется, бедная Джоана будет вынуждена лечь в постель одна», — подумал Алексей, вынимая из потайного кармана письмо Оладьина.

Быстро пробежав текст глазами, Черчилль поднял взгляд на посетителя:

— Почему вы не приложили это письмо к прошению об аудиенции?

— Потому что слишком высоки ставки, — улыбнулся Алексей. — Я не убежден, что эта информация не попадет в руки германских агентов. А дальше… Поставьте себя на место немцев. Большевики — ненадежные союзники, и в Берлине это понимают. Но все же германский Генштаб считает, что может управлять ими. Между кайзером и Лениным сейчас идет торг, как между обычными грабителями. А вот как поведут себя новые власти, возглавляемые высшими офицерами армии, которая только что воевала с Германией, они не знают. Тем более что в своей политике мы намерены прежде всего ориентироваться на союз с Британией. Думаю, что немцы будут заинтересованы в том, чтобы передать эту информацию большевикам. Именно поэтому я прошу сохранить в тайне все, что сообщил и еще сообщу вам.

— Понятно, — кивнул Черчилль. — Давайте тогда обсудим ваши возможные действия и перспективы нашего сотрудничества…

* * *

Павел удовлетворенно наблюдал за тем, как рота матросов морской пехоты лихо взяла искусственное укрепление, вырытое специально для тренировок в части Кронштадта, не занятой крепостными сооружениями. Пританцовывая на морозе, он уже около часа следил за тренировками десантной команды, созданной им и адмиралом. Сейчас уже не оставалось сомнений, что ударная группа подготовлена блестяще и способна выполнить поставленную перед ней задачу. Он собрался было уходить, когда за его спиной послышался звук мотора; обернувшись, Павел увидел приближающийся к учебному полигону автомобиль. Павел пошел навстречу адмиралу, придерживая болтающуюся на боку кобуру с маузером.

— Здравствуйте, товарищ Сергеев. — Оладьин пожал ему руку.

«Совсем как советский адмирал», — довольно подумал Павел, глядя на холеное аристократическое лицо моряка, а вслух произнес:

— Здравствуйте, товарищ командующий военно-морской базой.

— Как наши подопечные? — осведомился адмирал, поворачиваясь к полигону.

— Отлично, — удовлетворенно проговорил Павел. — Можете убедиться сами.

Он махнул стоящему на бруствере учебного укрепления офицеру рукой, давая понять, что атаку надо повторить. Тот кивнул и тут же дал команду матросам выходить на исходный рубеж.

— Если я не ошибаюсь, — произнес Оладьин, — только в Кронштадте воинские части занимаются боевой подготовкой. На всей остальной территории бывшей Российской империи по-настоящему боеспособных войск почти не осталось.

— Именно так, — кивнул Павел. — Впрочем, у нас еще достаточно времени. Ведь десантную операцию мы планируем провести в ноябре.

— Я бы предпочел иметь боеспособные десантные части уже в феврале, — глядя в сторону, проговорил Оладьин. — Мало ли что.

— Совершенно согласен, — сказал Павел. — Но к февралю революционная ситуация в Германии еще не сложится. А вот в ноябре будет достаточно десантов в Кенигсберге и Киле, чтобы поддержать германскую революцию. До этого, конечно, восстановим советскую власть в Финляндии. В моем мире Советская республика не имела такой возможности, а здесь, благодаря тому что флот куда лучше подготовлен и дисциплинирован, мы сможем это сделать. Тогда уже к январю девятнадцатого возникнет Германская Советская республика. Ударив с двух сторон, мы уничтожим буржуазный режим в Польше. Потом войдем в Прагу, Будапешт и Вену. Белые армии на юге России и Дальнем Востоке не смогут в таких условиях быть столь большой угрозой советской власти. К началу двадцатого года с ними будет покончено. И тогда возникнет великий Советский Союз, включающий в себя полностью территории трех бывших империй: Российской, Германской и Австро-Венгерской. После этого, конечно, надо будет сделать передышку. Но потом мы перевалим через Гималаи и поддержим национально-освободительное движение в Индии, установим советскую власть в Китае. Останутся еще Франция и Великобритания; Италию и Испанию я стратегически как серьезных соперников не рассматриваю. Потом — самое сложное, бросок через океан. Здесь вам тоже предстоит сыграть важную роль, адмирал. Кому, как не вам, надлежит стать первым главнокомандующим военно-морскими силами великой советской державы, которая к сороковому году распространится по всему миру. И это благодаря нам с вами!

— Да, конечно, — рассеянно произнес адмирал. — Я всегда считал, что стратегически для России союз с Германией и Австро-Венгрией более перспективен, чем союз с Великобританией и Францией.

— Извините, — насторожился Павел. — Вы что, поддерживали лозунг: «Штыки в землю?».

— Упаси господь, — хмыкнул адмирал. — Я и сейчас нахожу позицию Троцкого чрезвычайно опасной. «Ни мира, ни войны, армию распустить». В нашем мире политики и правители уважают только силу. И союз заключают только с сильными, слабых покоряют или вовсе не считаются с ними. Я о другом. Глупейшей ошибкой было само вступление Российской империи в войну на стороне Антанты. Интересно, кто решил, что эти политиканы из Лондона и Парижа отдадут нам Константинополь? В любом случае победа в союзе с германским миром сулила бы нам куда большие перспективы. Подумайте: все, что вы сказали о Гималаях, присоединении Индии, влиянии в Китае, могло бы осуществиться в этом случае. Тут уже призом был бы не выход в Средиземное море, а Андреевский флаг над Индийским океаном. В том, что коалиция России и немецких государств одержала бы победу, я не сомневаюсь, раз уж при нашем участии на стороне Антанты чаша весов чуть было не склонилась в пользу германских государств. Хотя затяжную войну Берлин и Вена в любом случае не выдержали бы. Когда немцы в пятнадцатом году не взяли Париж, им уже стоило начинать мирные переговоры. Ресурсов для длительной войны на два фронта у них было явно недостаточно. А вот при поддержке их ресурсами Сибири, я уж не говорю об использовании российской армии… Немцам мы бы отдали влияние в Западной Европе и Африке, а сами бы прочно утвердились в Азии. Чем плохо?