Книга Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд - Брэм Стокер

— И кто же, по-вашему, принес их в дом?

— Тут я еще не пришел к окончательному выводу. Возможно, сам мистер Корбек. Это слишком серьезное дело, чтобы доверять его кому-то со стороны.

— Если довести вашу мысль до конца, получается, что мистер Корбек — лжец и мошенник и что он находится с мисс Трелони в сговоре, цель которого — кого-то ввести в заблуждение относительно этих ламп.

— Это суровые слова, мистер Росс. Они были сказаны с такой прямотой, что поселили во мне новые сомнения.

Однако я все же прислушаюсь к своей интуиции. В этом деле, возможно, и не участвует мисс Трелони, а кто-то другой. На самом деле, если бы совершенно посторонние обстоятельства не заставили меня подозревать ее, мне бы и в голову не пришло связывать ее с этим делом. Но по поводу Корбека у меня нет сомнений. Если кто-то и заинтересован во всем этом, так это он! Без его пособничества вещи не могли быть украдены из гостиницы, если факт кражи действительно имел место, как он утверждает. Если же кражи не было… Что ж, в любом случае он лжет. Мне кажется, плохой идеей было оставить его в доме, в котором собрано так много ценных вещей, разве что теперь мне и моему помощнику удобнее будет наблюдать за ним. Уж поверьте, мы будем смотреть в оба. Сейчас он наверху в моей комнате, охраняет лампы. Но Джонни Райт тоже там, и он не уйдет оттуда, пока я не поднимусь к ним. Так что шансы совершить еще одну кражу невелики. Разумеется, мистер Росс, все это тоже должно остаться между нами.

— Конечно! Можете рассчитывать на мое молчание! — сказал я, и он отправился наблюдать за египтологом.

Кажется, тягостные испытания сыпались на мою голову парами, и сегодня мне предстоит повторение вчерашней последовательности событий, так как вскоре у меня состоялся еще один частный разговор с доктором Винчестером, который, как обычно посетив своего пациента, собирался домой. Он уселся в кресло, которое я ему предложил, и тотчас же начал разговор:

— Все это очень странно. Мисс Трелони только что рассказала мне про украденные лампы и про то, как вы нашли их в наполеоновском комоде. Это только добавляет загадочности всему происходящему, но, знаете, я, наоборот, испытал какое-то облегчение. Я уже исчерпал все рациональные и естественные доводы в этом деле и теперь все больше склоняюсь к иррациональным и сверхъестественным. Тут есть такие моменты, которым, чтобы окончательно не сойти с ума, просто необходимо как можно скорее дать объяснение. Я думаю, за помощью можно обратиться к мистеру Корбеку, задать ему пару вопросов, но так, чтобы не усложнять дело и не ставить нас в неловкое положение. Кажется, он обладает глубочайшими познаниями во всем, что касается Египта. Возможно, он согласится перевести кое-какие иероглифы. Ему это не составит труда. Как вы считаете?

Несколько секунд я раздумывал. Затем сказал, что нам необходима любая помощь, от кого бы то ни было. Про себя я подумал, что оба эти человека заслуживают доверия, и если они объединят свои усилия, это только принесет пользу, вреда уж точно не будет.

— В любом случае нужно спросить его. Он глубоко эрудирован в области египтологии, кроме того, по-моему, он просто хороший и к тому же энергичный человек. Кстати, нужно соблюдать осторожность, делясь с другими информацией, полученной от него.

— Разумеется! — воскликнул он. — Я и не думаю никому ничего рассказывать, кроме вас, естественно. Нельзя забывать, что мистеру Трелони, когда он придет в себя, очевидно, не понравится, если мы будем с кем попало обсуждать его дела.

— Послушайте, — предложил я, — а почему бы вам не задержаться на некоторое время? Я приглашу мистера Корбека выкурить с нами по сигаре. Мы как раз сможем поговорить.

Доктор не возражал, и я отправился в комнату мистера Корбека и пригласил его к нам. Мне показалось, что детективы обрадовались, когда он ушел. По пути в мою комнату он сказал:

— Мне совсем не нравится оставлять лампы под охраной только этих двоих, они имеют слишком большую ценность, чтобы поручать их полиции!

Из этого я сделал вывод, что и сам сержант Доу попал под подозрение.

У мистера Корбека и доктора Винчестера после первого же взгляда друг на друга завязались самые дружественные отношения. Путешественник заверил нас, что готов с радостью оказать любую помощь, которая будет в его силах, если это, поспешил добавить он, не коснется тем, которые он не имеет права обсуждать. Такое не самое многообещающее начало доктора Винчестера не смутило:

— Я бы хотел попросить вас перевести несколько иероглифов.

— Конечно, с превеликим удовольствием! Все, что смогу. Иероглифическое письмо, знаете ли, еще не до конца расшифровано, хотя мы уже знаем многое! Где надпись?

— Есть две надписи, — сказал доктор. — Одну из них я сейчас принесу.

Он вышел из комнаты и вернулся через минуту, неся с собой мумию кошки, которую тем вечером показывал Сильвио. Ученый взял ее в руки и после недолгого осмотра заключил:

— Тут нет ничего особенного. Это обращение к Бает, богине Бубастиса, с просьбой насытить хлебом и молоком луга Элизиума. Внутри еще могут быть надписи, и если вы развернете ее, я, возможно, смогу рассказать больше. Но не думаю, что там окажется что-то необычное. По тому, как она завернута, я полагаю, что эта мумия была изготовлена в Дельте и относится к позднему периоду, тогда изготовление мумий стало делом обычным и недорогим. А где же вторая надпись, которую вы хотели мне показать?

— Это надпись на кошачьей мумии в комнате мистера Трелони.

Лицо мистера Корбека омрачилось.

— Нет! — возразил он. — Этого я сделать не могу! Я в данный момент практически скован обещанием сохранять тайну относительно всего, что находится в комнате мистера Трелони.

Реакция доктора Винчестера на это замечание последовала одновременно с моей, только я произнес всего три слова «Шах и мат». Это, по-моему, заставило доктора подумать, что я понял ход его мыслей и намерения больше, чем это было на самом деле. Он пробормотал как бы про себя:

— Практически скован обещанием сохранять тайну?

Мистер Корбек тут же ответил на вызов:

— Не поймите меня неправильно! Я не давал какую-то конкретную клятву, что никому ничего не буду рассказывать, но я обязан уважать оказанное мне мистером Трелони доверие, должен сказать, немалое. Судя по всему, многие предметы были собраны в его комнате не просто так, а с определенной целью. И я, как его друг и доверенное лицо, не имею права пытаться как-то предвосхитить достижение этой цели. Мистер Трелони, как вам известно — или, скорее, неизвестно, иначе вы бы так не реагировали на мое замечание, — ученый, выдающийся ученый. Он годами работал над одной темой, ради которой не жалел ни труда, ни затрат, рисковал собственной жизнью, отказывал себе во всем. Он уже очень близок к завершению работы, которая поставит его в один ранг с самыми выдающимися учеными и исследователями нашего времени. Но надо же случиться, что именно сейчас, когда в любой момент к нему может прийти успех, он оказывается на больничной койке!