Книга Развлекающие толпу - Розмари Роджерс

Правда, Дункан был в обиде на нее, после того как она окончательно отказалась от работы в «Маджо Ойл». Но совмещение ее с работой манекенщицы требовало слишком большого напряжения сил. Он вел себя так, как будто Анна предала его. И по иронии судьбы в роли успокоителя выступал Крег.

– Анна, ты уверена, что тебя привлекает именно карьера манекенщицы? Может быть, тебя больше прельщает брак с миллионером? – слова Дункана прозвучали крайне угрюмо. – Хотя это твое право. Делай, что хочешь. Но ради всего святого, будь осторожна! Ты не представляешь, насколько тебя легко ранить, малыш. У тебя абсолютно не развито чувство самосохранения!

Ну почему все вели себя с ней, как с ребенком? Анна понимала, что Дункан, так же как и все остальные, считал, что она любовница Гарриса Фелпса. У того уже сложилась определенная репутация в отношении женщин. Но с ней Гаррис вел себя совсем по-другому. И она ни перед кем не обязана отчитываться в своих поступках! Даже перед Дунканом, который, несомненно, был ее другом.

Нахмурившись, Анна подошла к камину и разворошила затухающие угли. Огонь вновь разгорелся.

Нельзя же во всем выискивать злой умысел! Да, Дункан повел себя странно, но ведь это не повод для того, чтобы перестать быть друзьями. Внезапно Анна подумала, не Дункан ли явился причиной того, что она никогда больше не видела столь настойчиво «сопровождавшего» ее молодого человека. Но ведь Дункан всегда заботился о «своих девочках». Даже Виолетта обращалась к нему со всеми возникающими проблемами, и он всегда решал их.

Подумав о Виолетте, Анна не могла сдержать улыбку. Та непременно решила бы, что Анна сошла с ума, и заявила бы, наверное, так: «Милая, тебе просто необходимо почаще спать с мужчинами и побольше говорить об этом. Поверь, это очень помогает». Очевидно, Виолетта считала, что именно так она и поступает. Анна не разубеждала ее, хотя бы из самозащиты, – иначе Виолетта начала бы организовывать ей свидания и задавать утомительные вопросы.

Как она не могла понять, что Анне не нужны мужчины! Все, в чем она нуждалась, – это уверенность в себе! Включив магнитофон, Анна отдалась потоку чувств, которые вызывала музыка, мягко лившаяся из четырех динамиков. Потом она взяла присланный Гаррисом экземпляр «Жажды славы». Пролистав первые две страницы, на которых было посвящение: «Уэббу, с любовью и восхищением», – Анна задержалась на фотографии писательницы Роберты Сэвидж – Робби, как ее называли друзья, и вспомнила, что недавно видела ее в телевизионной передаче. Пролог… Господи, сколько времени прошло с тех пор, как она последний раз принималась за семисотстраничную историческую эпопею! «Я никогда это не прочитаю», – в отчаянии подумала Анна и мужественно приступила к чтению.

Она собиралась только просмотреть эту книгу. Чтобы было о чем говорить при встрече с Гаррисом Фелпсом и Ивом Плейделом. Но незаметно роман полностью захватил ее. Вместе с Глорианой – или просто Глори – Анна проходила весь путь от закрытой школы испанского монастыря до охваченных неукротимым революционным огнем границ Мексики. Глори боролась против влияния своего могущественного отца-дипломата, утверждала себя как личность. Боролась она и с собственными чувствами к человеку, который, взяв ее в первый раз по любви, впоследствии обошелся с ней как с заложницей, намеренно жестоко. Но несмотря на все это, Глория выжила и научилась превращать свои слабости в силу. Она сумела также завоевать любовь и восхищение своего мужчины – Джейсона Райдера…

Роман был прочитан только наполовину, а Анна, сама того не подозревая, уже начала играть. Теперь она была Глорией, которая любила и ненавидела Джейсона. А Джейсон был Уэббом – здесь Анна ничего не могла с собой поделать. Она просто не представляла в этой роли никого другого. Проклятье! Откровенные эротические сцены вызывали воспоминания, с которыми невозможно было бороться. Неудивительно, что эта книга Робби Сэвидж разошлась тиражом в два миллиона экземпляров. Ее хотелось читать до бесконечности. А прочитав, было просто невыносимо возвращаться в тоскливую повседневность двадцатого века.

Анна закончила читать в пять утра, а в десять у нее были съемки. В беспокойном сне ей виделись погони, похищения, насилие и… любовь. Джейсон, превратившийся в Уэбба, насмешливо говорил: «Ты ведь хочешь того же самого, любовь моя!» – но как только его руки касались ее, она превращалась в Кэрол – призывно смеющуюся, сексуальную. И Анне хотелось кричать, что это ошибка, что все должно быть совсем не так…

Будильник зазвонил в половине девятого. Ужасно хотелось спать. Дверь в комнату Виолетты была приоткрыта, и Анна видела, что та спит, накрывшись с головой одеялом. Вещи в беспорядке валялись рядом с кроватью. Судя по всему, на работу она сегодня не собиралась.

На кухне лежала наспех нацарапанная записка: «Будь другом, скажи Дункану, что я заболела или что-нибудь в этом роде». Вполне в стиле Виолетты!

Глория никогда бы так не поступила, какой бы бессонной ни была предыдущая ночь! Стараясь не смотреть на себя в зеркало, Анна залезла под душ и попыталась упорядочить собственные мысли. Бред какой-то… почему Гаррис решил, что она сможет сыграть столь необычную роль? Почему она сама так решила? Для этого она слишком закомплексована. И разве смогла бы она переносить удары с той же стойкостью, что и Глория? Анна не переставала думать о книге.

Выглядела она в этот день чудовищно, и никакой тон не мог скрыть темных кругов вокруг глаз. Филипп Кавендиш, ее фотограф, не скрывал возмущения:

– Что ты делала, вместо того чтобы спать? Трахалась всю ночь напролет? Слава Богу, мы снимаем летние модели. Надень, пожалуйста, самые большие темные очки, какие только сможешь найти. Ладно? А чтобы компенсировать недостаток лица, может быть, дадим немного больше тела? Как насчет груди? Мы ее прикроем самым прозрачным шифоном. А если стать лицом к ветру, то он довершит остальное. И не вздумай жаловаться на холод: юбки длинные – гусиной кожи видно не будет.

Он вопросительно приподнял брови, ожидая протестов со стороны Анны. Было общеизвестно, что она никогда не соглашается на такого рода снимки. Но этим утром сказалась усталость и взвинченность. Спорить не хотелось. А может быть, дело в том, что на ее месте все еще была Глория? Анна послушно переоделась в маленьком трейлере, взбодрилась чашкой горячего чая и почувствовала себя удивительно легко. Под платьем на ней были лишь прозрачные колготки.

Филиппа обрадовала столь необычная покладистость: теперь ему не придется платить еще одной модели за более откровенные планы. А Анна Мэллори сейчас в зените популярности. Раздражение сменилось азартом, и он сделал несколько действительно замечательных снимков – контрастных черно-белых: в помещении, на фоне грубых каменных стен и камина, в одежде, которая навевала мысли об одалисках и восточных гаремах. Внезапно Филипп увидел Анну в совершенно новом свете. Раньше вокруг нее всегда ощущалась атмосфера отчужденности и неприступности. Честно говоря, он стал снимать Анну Маллори лишь потому, что на этом настоял модельер. Теперь же Кавендиш подумал, что она вовсе не так холодна, как казалось. Красивая грудь – можно сказать, безупречная! Небольшая, но прекрасно очерченная, отнюдь не напоминающая яичницу с сосками вместо желтка. Длинные стройные ноги – как визитная карточка всех американок, которых он встречал. Может быть, это следствие специфического питания и усиленных занятий теннисом?