Книга Гипершторм - Сергей Челяев

— Эх, очутиться в Коралловом Доме было бы не в пример комфортнее, — пробормотал Штурман вслух. — Что скажете обо всем этом, братья?

— Дерьмо, — пожал плечами Вырин и артистично сплюнул. — Будь проклят клан «Уроборос» и Перси Красавчик лично! Боюсь, нам здесь не выжить!

Вырин был в своем репертуаре: чувств окружающих он никогда не щадил, в своих проблемах винил кого угодно, кроме себя.

— Наши конвоиры смахивают на общественных механоидов-примитивов, — глубокомысленно изрек Семенов.

— Ну и что? — спросил Штурман. — Выводы какие?

— Выводы? Не нравится мне, как этот вот, с ковшом, на нас смотрит. Вылупился и молчит, образина. Между прочим, я заметил, что в баке адски воняло кровью. Знаю этот запах. Когда-то в прошлой жизни работал на скотобойне…

— Так что же, получается, мы для них что-то вроде быков? — предположил Вырин.

— Не надо драматизировать… Может, тебе показалось? Может, ты принимаешь за кровь какой-то белковый концентрат? — рассудительно заметил всегда уравновешенный Мизгирь, задумчиво глядя на механизмы крепления острых буров. — Так-так-так… Много пазов и сочленений, мало монолита.

Штурман перевел вопросительный взгляд с Мизгиря на Брата Федора. Тот промолвил:

— Мы сейчас находимся где-то на периферии Казантипской зоны. Если точнее, у основания косы Арабатская стрелка, — сообщил специалист по ориентированию. — Поблизости должен быть небольшой населенный пункт — Каменское… Разумеется, некогда населенный.

— Если что, я эти места неплохо знаю, — пробасил Семенов. — Знатные тут каменоломни были прежде. Подземелья, катакомбы… Хорошие места, одним словом.

«Может, мы в одной из катакомб? — предположил Штурман. — Расширенной, укрепленной… Увы, на это похоже. А значит, мы сейчас очень далеко от казантипской цитадели Ордена. Плохи дела».

— Хорошие места для чего? Чтобы выбраться на шашлыки с друзьями? Или чтобы из тебя сделали шашлык? — презрительно сощурился Вырин и обвел выразительным взглядом их механических тюремщиков.

Ближняя к сталкерам стальная махина по-прежнему не шевелилась, точно погруженная в своеобразный технологический транс. Штурману даже показалось, что взгляд механоида устремлен не на них, пленников, а внутрь его механического псевдо-я.

Фред в числе прочих явно захотел высказаться, но напарник Олаф аккуратно наступил ему на ногу, и тот осекся. Эта мизансцена также не укрылась от внимания Штурмана.

Где-то в здешних краях стояла недостроенная Казантипская АЭС. Именно ее облюбовал для своей резиденции Орден. Значит, его бойцы могут знать что-то важное об этих диких механоидах — еще бы, нападают на людей, захватывают в плен, того и гляди потребуют выкуп! — что могло бы пролить свет на причины их нынешнего незавидного положения.

— Дружище Фред, ты хотел что-то сказать? — невинным тоном обратился к стрелку Ордена Юл. — По Кодексу Сталкера, который все мы чтим, в ситуациях вроде нашей каждый опытный бродяга не просто имеет право, а обязан высказать свое мнение. Для пользы дела.

Он оглянулся на безмолвного механоида и, понизив голос, прошептал:

— Только, я тебя умоляю, говори скорей, пока эта образина не перезагрузилась.

На свете есть волшебные слова, которые открывают любые двери.

Дверь к девичьей благосклонности — клятвенное обещание замужества, дверь к сердцу скряги — щедрый денежный посул. Даже ледяное сердце незамужней университетской преподавательницы немецкой грамматики может растопить просьба выйти из аудитории в туалет, произнесенная на ломаном языке хмурых мужиков из группы «Раммштайн»!

Похоже, последняя фраза Штурмана тоже заключала в себе некий волшебный фонетический код. Потому что механоид тотчас вышел из транса!

Стекло его кабины зловеще осветилось багровым пламенем. Ковш угрожающе покачнулся, а из невидимых динамиков раздался хриплый металлический голос:

— Не понимать слово номер девять. Не встречать прежде. Что есть «о-бра-зи-на», жидкий?

Состояние, в которое тут же впал весь отряд Штурмана, за исключением Вырина, лучше всего охарактеризовать понятием «культурный шок».

У Вырина же были свои понятия о культуре, к примеру, общения. Поэтому он вновь воздел указующий перст, измазанный в металлической пыли, и ядовито начал:

— Учти: если ты, образина, немедленно нас не…

Теперь уже настала очередь Штурмана давить ногой на авторитет коллеги. Для верности Юл еще и решительно оттер плечом бесшабашного Вырина, после чего принял командование на себя.

— Образина — это просто оборот, фигура речи, — объяснил он вежливо, но без фанатизма, глядя прямо в светящееся стекло кабины. — Все, что образуется, — образина. Очень почетное и уважительное обращение, между прочим.

Механоид задумчиво повертел ковшом, явно выражая сомнение в словах Штурмана. После чего издал на удивление писклявый сигнал, и к нему на подмогу тотчас явился его гусеничный товарищ, охранявший вход.

У Семенова при виде открывшегося было дверного проема тотчас масляно блеснули глаза.

Увы! С двух сторон выползли бетонные плиты и перекрыли его наглухо.

Конструкция направляющих, по которым они перемещались, пленникам была не видна. Но Штурман подозревал наличие желобчатых направляющих, наполненных гелем из «странной» материи, состоящей из трехсортных кварков. Такой гель, как известно, сводит трение практически к нулю. А с другой стороны, при помощи электрического тока в нем можно возбуждать механические колебания. Которые и позволяют перемещать предметы без посторонних приводов, практически беззвучно.

Тем временем экскаватор приступил к форменному допросу:

— Нужна энергия. Много энергии. У тебя быть энергия, жидкий?

— Нет, — покачал головой Штурман. — Только для собственного корпуса. Но тебе ее не хватит, — поспешно прибавил он.

— Видеть, — задумчиво проскрипел механоид. — А всех вместе? Семь жидких?

— Да куда там, — махнул рукой Юл, изо всех сил пытаясь удержаться, чтобы от волнения не задрожал голос. — Для тебя одного нужна, по меньшей мере, сотня таких, как мы. А почему ты зовешь нас «жидкими»?

— Потому что вы сначала всегда быть жидкие, а потом уже не быть, — с убийственной прямотой ответил гусеничный механоид.

После чего, видимо, произвел в уме расчеты и разочарованно констатировал:

— Много не хватать. У меня на базе быть три своих жидких. Но их забрать Док. И теперь они стать сухие. Сухие как песок.

Стоящие позади Штурмана бойцы мрачно переглянулись. Никому не хотелось попасть к этому неведомому Доку и перейти из категории «жидких» в «сухие».

— Мы отъехать. Советоваться, — с апломбом верховного индейского вождя сообщил экскаватор. И резво дал задний ход к бульдозеру.

— Бежать надо, командир, — услышал Штурман тихий голос Олафа за спиною. — Это дикие мехи. Они уже вторую неделю тут всю округу в страхе держат.