Книга Индейский трон, или Крест против идола - Андрей Посняков

– Осторожнее, святой отец! – отразив стальным клинком удар макуавитля, громко предупредил Куатемок.

И сам произвел выпад, поразив врага прямо в сердце. А как же иначе? Тут уж не до сантиментов – не он, так ты! Тем более тлашакаланцы всегда были врагами ацтеков. Воин упал, обливаясь кровью, но на его месте тут же возникли двое. И еще пятеро прятались за деревьями, дожидаясь своего часа. Это только здесь пятеро, а по всему лесу? По всей дороге?

Тысячи индейских воинов не ведали страха и жалости, и конкистадоры, столкнувшись с неожиданным стойким отпором, уже потеряли около полусотни солдат, и это только убитыми, не считая раненых, а раны, пусть даже мелкие, имелись сейчас почти у всех.

Снова отбив выпад, Куатемок быстро нанес удар – как учил Альварадо, молниеносно, держа шпагу, как птицу, чтобы не задушить… и не выпустить.

Ага! Есть.

Еще один враг повалился в траву… за ним – другой. Индейцы голой грудью наваливались на копья врагов, подставляясь под выстрелы, – аркебузиры косили тлашкаланцев десятками, и, если бы не деревья, нападавшим пришлось бы куда как хуже…

Но и без того – на место павших тотчас же становились другие, храбрые до безрассудства, не испытывавшие никакого пиетета к смерти. О, если бы они воевали всерьез, а не пытались захватить как можно больше пленных, чтобы затем принести их в жертву богам! Если бы использовали отравленные ядом стрелы! Что стало бы тогда с этой жалкой горсткой испанцев, занесенных за океан жаждой наживы?

Кто-то из нападавших метнул дротик, и Кутемок едва успел пригнуться… Просвистев над его головой, дротик отскочил от стального панциря Альварадо.

– Дьявол! – выругался конкистадор. И обернулся, взмахнув шпагой: – Аркебузиры! Целься! Стрелять только по моему приказу! Пикинеры… расступись!

В образовавшуюся брешь, крича и улюлюкая, тут же храбро хлынули индейцы…

Грянул выстрел…

Аркебузиры первой линии опустились на одно колено, давая возможность выстрелить стоявшим сзади.

Еще один залп…

И в дело вступили пикинеры… Несчастные индейцы! Вовсе не у каждого, далеко не у каждого имелся ватный стеганый панцирь… впрочем, тоже вполне пробивавшийся стальным копьем, не говоря уже о пуле. Многие, особенно молодежь, выражая презрение к смерти, вообще не имели никакой защиты, даже щита – только голая грудь. Увы…

Послышался звук трубы – очередная атака была отбита. Испанцы потеряли несколько десятков, индейцы – многие сотни. Такая вот арифметика.

И все же конкистадоры пребывали в унынии, и капитан-генерал Эрнандо Кортес постоянно созывал советы. Как так? Как получилось, что тлашкаланцы – враги ацтеков – вдруг невольно стали на сторону императора Моктекусомы?

Куатемока, конечно же, на эти советы не приглашали… Но он знал все, о чем там говорят, – ведь и патер Ольмедо, и Берналь Диас, и даже Педро Альварадо – Солнышко – обожали по вечерам беседовать с изысканно-галантным доном Карлосом под бокал вина, сиречь индейской бражки, свое-то вино уже давно кончилось.

Куатемок как-то незаметно стал для них своим, и все – даже сам капитан-генерал – в обыденной жизни относились к пленнику как к знатному кастильскому идальго. Принц многое видел, о многом догадывался и многое стал понимать. Причины успеха конкистадоров были не столько в огнестрельном оружии, лошадях, стальных клинках, латах и прочем. Нет, скорее они лежали в иных принципах организации да и всей жизни, ведь по сути своей ацтеки, тлашкаланцы, тотонаки и прочие были лишь первобытными племенами, еще только подбиравшимися к цивилизации. Первобытный менталитет просто не мог противостоять изворотливому уму и холодному рассудку людей нового времени – эпохи циничной и жестокой.

Чтобы победить испанцев, нужно было стать испанцами! Именно к такому парадоксальному выводу постепенно пришел Куатемок. Отринуть старую религию, мораль, жизнь… отринуть все… И при этом попытаться сохранить наиболее важное – культуру, основы экономики, язык…

Это невозможно было сделать никак.

И все же Куатемок решил не сдаваться, а делать что должен. Странно, но он сейчас не испытывал никакой ненависти к конкистадорам, даже наоборот, переживал за все их поражения, хотя, казалось, должен был бы радоваться. Ну а как же иначе? У него же здесь появились друзья да и просто люди, общаться с которыми было приятно. Та же донья Марина, Малинциль, как ее называли тлашкаланцы. На счет нее имелись кое-какие сомнения, но Куатемок решил до поры до времени придержать их при себе.

Донья Марина… Пожалуй, она была одна из тех немногих, кто не потерял присутствия духа в это трудное время! Как заметил однажды Берналь Диас: «Она знала, что мы все ранены или больны, но никто из нас не видел и тени страха на ее лице – только отвагу!»

– Поистине, это женщина с сердцем доблестного мужчины! – заявил у костра сеньор Диас.

Патер Ольмедо согласно кивнул и перекрестился, Куатемок же старательно чистил шпагу, размышляя, как бы вызвать обоих своих приятелей на откровенный разговор, – Берналь Диас и святой отец как раз только что явились с совета. Явились в приподнятом настроении – видать, там что-то произошло! Что?

– Да, донья Марина – славная женщина. Мне кажется, она очень умна и способна предложить нечто неординарное, нет?

Куатемок нарочно добавил это «нет» – как Штирлиц. Провоцировал на нужный разговор – и надо сказать, удачно.

– Донья Марина предложила освободить всех пленных, – разливая бражку по кружкам, произнес сеньор Диас.

– Освободить? – Принц не поверил своим ушам. – Как? То есть вот просто так взять и отпустить?

– Да, именно так – взять и отпустить. – Кабальеро усмехнулся. – Но не просто так – разъяснить им, что мы не союзники их старого врага Моктекусомы, а вовсе даже наоборот. Капитан-генерал согласился заключить с тлашкаланцами мир. Это все и присоветовала донья Марина, поистине умнейшая женщина.

– Вы полагаете, Тлашкала пойдет на мир?

– Пойдет. Слишком уж много потерь с их стороны. Да и мы – не враги тлашкаланцам.

Ага, не враги, как же!

Нет, каким-то конкретным племенам, в какой-то момент, конечно же, не враги, но вот если брать ситуацию в целом…

Советы доньи Марины оказались куда как хороши – ну еще бы! Если принимать во внимание, что, скорее всего, она вовсе не была неграмотной женщиной из индейской глуши, а лишь пользовалась этой личиной… как и Куатемок, точней, Перепелкин.

Пышное посольство тлашкаланцев явилось в укрепленный лагерь конкистадоров уже сразу после обеда, в тот же день, когда – рано поутру – были отпущены пленники. Принесли огромное количество съестных припасов и вина – бражки-пейотля из агавы. И, конечно же, заключили «извечный мир».

Куатемоку присутствовать при этом было отказано, да он и не особенно рвался, сидел в своем шатре да размышлял о гнусных жрецах Голубого Тескатлипоки, перебивших всех его связников! Почему? Зачем? А черт его… Одно ясно было – о простом совпадении тут не могло идти и речи.