Книга Гладиатор из будущего. Спартак-победитель - Виктор Поротников

— Куда уходить? — Спартак взглянул на Эномая. — Римляне уже близко. Клодий Глабр устремится за нами в погоню, благо в долине у него будут все преимущества над нами. Ввяжемся в бой с легионерами — поляжем все поголовно!

— Братья, надо держаться на Везувии! — промолвил Клувиан. — Здесь римляне нас не одолеют. А коль подступит голод, можно будет забить лошадей и мулов, их мяса нам хватит дней на десять-пятнадцать.

— И что потом? — Спартак повернулся к Клувиану. — Дальше-то что?

Клувиан молчал, нервно кусая губы.

— Выход один — ударить на римлян, покуда они не заперли нас на горе, — сказал Крикс, встряхнув Спартака за плечо. — Решайся, брат! Навяжем римлянам сражение на лесной дороге. Уверен, Клодий Глабр не ждет от нас такой дерзости!

— Хорошо, Крикс, — после краткого раздумья произнес Спартак, — попытаем счастья в битве. Вдруг Беллона будет милостива к нам. Выступаем немедля!

Трубач дал сигнал к выступлению.

Среди шалашей и палаток замелькали, забегали люди, вооруженные кто чем, спеша на общее построение в центр стана.

Мне Спартак повелел остаться в лагере, сказав, чтобы я заранее приготовил лошадей для Ифесы и ее подруг.

— Если римляне разобьют нас наголову, поможешь Ифесе и другим амазонкам затеряться в лесах, — промолвил Спартак, глядя мне в глаза. — Я на тебя рассчитываю, Андреас. Помни, ты обязан мне жизнью.

— Я помню об этом, Спартак, — сказал я, почувствовав, как от сильного волнения у меня защипало в глазах.

Эномай, облачаясь в боевое снаряжение, наставлял меня и Эмболарию.

— Будьте чуть позади нашего отряда, — молвил он своим невозмутимым голосом. — Когда начнется сражение, расположитесь где-нибудь на склоне горы, вблизи от тропы, ведущей наверх. Коль увидите, что дело наше дрянь, сразу мчитесь во весь дух к становищу, хватайте лошадей, собирайте всех женщин и уходите с Везувия в леса.

До полудня оставалось совсем немного, когда отряд восставших, разбившись на сотни, длинной густой колонной, сверкая на солнце остриями копий, спустился по тропе с вершины Везувия на лесную дорогу.

Стояла удушливая жара, предвещавшая грозу. Небесный свод из темно-синего превратился в бледно-голубой. Солнце палило безжалостно.

Я укрыл попонами и взнуздал пять лошадей. Вдвоем с Эмболарией мы вывели этих взнузданных коней из загона и привязали в тени под соснами неподалеку от заградительного вала из камней. Затем мы с Эмболарией двинулись вниз по тропе, ведя между собой неспешную беседу. Я шел, опираясь на палку, так как у меня сильно ныла ушибленная Криксом левая нога. По этой причине я все время отставал от широко шагающей Эмболарии, которой не терпелось догнать арьергард нашего отряда.

От быстрой ходьбы и от духоты Эмболария быстро вспотела и разрумянилась. Короткая легкая туника, намокнув от пота, прилипла к широкой спине самнитки. Висевший у нее на поясе короткий меч при каждом шаге ударялся о мощное бедро Эмболарии. Ее темно-каштановые вьющиеся волосы, перехваченные тесемкой на затылке, то подрагивали при торопливой ходьбе, то метались из стороны в сторону, когда Эмболария озиралась по сторонам. Эмболария то и дело оборачивалась ко мне, поджидая и подбадривая меня.

Почувствовав, что боль в ноге усилилась, я сел на теплый шершавый камень, над которым нависали ветви молодого вяза.

— Извини, я что-то совсем занемог, — пробормотал я, не решаясь встретиться глазами с неутомимой Эмболарией. — Сейчас передохну чуть-чуть и…

Присев на корточки, Эмболария осмотрела большой синяк на моей лодыжке.

— Оставайся здесь, Андреас, — сказала она. — В случае опасности тебе не убежать от врагов. Я одна понаблюдаю за сражением издали. Жди меня тут!

Пожав мою правую руку повыше кисти, как было принято у греков и римлян при встрече и прощании, Эмболария бегом устремилась вниз по тропе и вскоре исчезла за деревьями.

Прислонившись спиной к стволу вяза, я закрыл глаза, чувствуя болезненные толчки крови в висках; усталость и жажда окутывали мое взмокшее от пота тело неким невидимым покрывалом. Я не заметил, как заснул.

Громкие грозовые раскаты пробудили меня от тяжелого сна. Сначала я замер от непонятного ужаса, слыша, как в потемневших небесах с сухим пронзительным треском неистовствуют ослепительные молнии. Начал накрапывать крупный дождь, заметно усиливаясь. Сильный ветер, налетая порывами, с шумом трепал и ломал ветви деревьев.

Я вскочил и заковылял вверх по тропе, стуча палкой по камням. Я беспокоился, что лошади, испугавшись грозы, оборвут поводья и умчатся в лес.

По небесам, окутанным лиловой мглой, прокатывалось ужасающее грохотание, яркие зигзаги молний слепили глаза. Дождь превратился в ливень, который изливался с небес теплыми потоками, напитав все вокруг всепоглощающей прохладой. Мои ноги скользили почти на каждом шагу. Мне приходилось опираться на палку или хвататься рукой за тонкие стволы деревьев. Про боль в ноге я совсем забыл.

Перебравшись через вал из камней, я обшарил весь сосняк, но лошадей так и не нашел, они все-таки убежали.

Я поспешил в лагерь на вершине горы, собираясь взнуздать других коней, а заодно предупредить женщин, что им возможно скоро придется спасаться бегством из этого укромного места.

Ослепленный сильным дождем, я больше смотрел себе под ноги, поэтому невольно вскрикнул, неожиданно столкнувшись с кем-то, бегущим сверху мне навстречу. При новой вспышке молнии я увидел перед собой Фабию, вымокшую до нитки. Рваная стола облегала ее красивую статную фигуру длинными тяжелыми складками, сквозь дыры просвечивало нежное белое тело патрицианки. Намокшие длинные волосы Фабии висели, подобно мочалам, придавая ей несколько дикий вид.

Фабия выглядела очень испуганной, ее колотила сильная дрожь то ли от страха, то ли от холода. Благодаря вспышке молнии, она узнала меня и обрадованно бросилась к моим ногам, упав на колени.

— Андреас, умоляю, помоги мне бежать отсюда! — исступленно молвила Фабия, глядя на меня снизу вверх. Струи дождя хлестали по ее прекрасному бледному лицу, напоминавшему в эти мгновения дивную трагическую маску. — Никто не видел, как я выбралась из лагеря. Дозорные попрятались в палатки. Но когда дождь прекратится, меня непременно хватятся и станут искать. Римское войско где-то неподалеку… Андреас, заклинаю тебя бессмертными богами, вызволи меня из этой ужасной беды!

Я недолго колебался, желание отомстить Криксу взяло во мне верх. Подняв Фабию с колен, я взял ее за руку, и мы вместе двинулись вниз по тропе, скользя и запинаясь, невольно вздрагивая при каждом очередном раскате грома. На ходу я лихорадочно соображал, каким образом помочь Фабии добраться до римского войска и не угодить в руки римлян самому. Ведь с беглыми рабами римляне не церемонятся.

Спустившись к подножию Везувия, мы с Фабией шли сначала по дороге, потом свернули в лес, заслышав какой-то шум впереди. Усталая и продрогшая Фабия висела на мне тяжким грузом, ноги почти не держали ее. Фабия была босиком, ее нежные ступни были не привычны к таким пробежкам в непогоду. Притаившись за толстым буком, мы с Фабией увидели, как по дороге валом валят рабы и гладиаторы, спеша к тропе, ведущей на вершину Везувия. Ливень и громовые раскаты заглушали топот множества ног, бряцанье оружия и тревожные выкрики гладиаторов, поторапливающих тех, кто отстал. За густой завесой из дождя я не мог различить ни одной отдельной фигуры; бегущие рабы промчались мимо сплошной массой примерно в сорока шагах от нас.