Книга Две сестры - Виктория Лайт

– Морис, дорогой…

Морис вдруг осознал, что Флер нежно, медленно, но неумолимо пытается отодвинуть его от себя.

– Морис, прошу тебя…

Он отпустил ее. Флер отвернулась от него и снова постучала в перегородку. Лимузин тут же остановился.

– Пожалуйста, уйди, – проговорила она умоляюще.

Такого оттенка Морис еще не слышал в голосе Флер Конде.

– Но почему? Я должен знать! Я…

Люблю тебя, чуть не сорвалось с его губ, но что-то помешало ему договорить. Она хочет, чтобы он ушел. Что ж, пусть будет так. Возможно, это и не любовь вовсе, а минутное опьянение. Кто бы не потерял голову от внимания и близости такой женщины?

– Потом, потом… – проговорила Флер, по-прежнему избегая его взгляда. – Пожалуйста.

– Хорошо.

Морис наклонился к дверце, нащупал ручку.

– До свидания, мадемуазель Конде, – сказал он с плохо скрытой досадой. – Или, может быть, прощайте?

С этими словами Морис распахнул дверь машины и выскочил из интригующего душистого полумрака на яркую шумную улицу. Досадой полыхало его сердце. Он был так близок к блаженству, и вдруг по необъяснимому капризу этой женщины, все закончилось. Ведь ее тоже тянет к нему! Он уже не мальчик и прекрасно понимает это. К чему бессмысленные игры? Заигрывать – игнорировать, привлечь – оттолкнуть… Стары как мир все эти уловки кокеток.

Но сердце все равно клокотало и болело. Мир кружился у Мориса перед глазами, и он долго шел вперед, не разбирая дороги.

13

– Итак, мистер Шеннон, я бы желал, чтобы вы доложили мне о результатах проделанной вами работы.

По тону Джейкоба П. Роббера было ясно, что он в очень плохом настроении.

– Я собираю материал, – спокойно ответил Морис.

Эта ночь, как и предыдущая, была бессонной. Только на этот раз его терзали воспоминания о другой сестре. Осознание того, что он теперь вряд ли увидит Флер, тоже никак не способствовала нормальному отдыху. Неудивительно, что несмотря на все усилия, Морис никак не мог собраться с мыслями в присутствии начальства.

– Но у вас уже есть кое-что? – спросил Роббер с плохо скрытым раздражением. – Мне нужна готовая статья, а не просто материалы.

– Кое-что есть, – пожал плечами Морис.

Его отношение к Флер и Фрэнсис с одной стороны давало ему возможность написать неординарную статью, подкрепленную множеством фактических деталей, а с другой стороны запрещало ему вообще что-либо писать. Как Фрэнсис отреагирует, если в Даблин Ньюсуик появится статья, полная ее откровений о сестре? И как Флер посмотрит на то, что ушлый журналист уже успел в ее отсутствие вскружить голову ее Фрэнсис и выпытать у нее немало пикантных подробностей? К тому же Флер тогда не будет сомневаться в том, что он гонялся лишь за материалом для статьи. Даже та крохотная надежда на будущие отношения, которая до сих пор тлела в его груди, будет безжалостно уничтожена.

Никогда Морис не стоял перед подобным выбором, хотя в своей карьере ему нередко приходилось балансировать между интересами различных людей и групп. Однако он не принимал ни одно свое задание так близко к сердцу.

Но сейчас все было по-другому. Разум твердил ему о том, что пора садиться за статью и напрочь забыть о существовании сестер, но сердце впервые настойчиво вмешивалось в его жизнь. Больше никогда не видеть Флер? Невозможно. Навлечь на себя ее гнев? Ужасно. Обидеть Фрэнсис? Бессердечно. И Морис даже самому себе не мог сказать, что ему страшнее потерять – спокойную и романтическую привязанность Фрэнсис или притягательную сексуальность ее сестры.

– Морис, вы что-то от меня скрываете, – нахмурился Роббер. – Я знаю, что вам удалось встретиться с Флер Конде. Что она вам рассказала?

– Да почти ничего, – признался Морис. – Флер весьма ловка в искусстве разговора, она поддерживает беседу, не отвечая ни на один вопрос…

– Но хоть что-то вы можете написать? – вспылил Роббер. Его щеки в сеточках вен налились багровым румянцем. – Ваше личное впечатление о ней?

– Сколько угодно, – ответил Морис, улыбнувшись при мысли о том, на что мог бы быть похож этот материал.

Она вошла, стройная и быстрая, с вежливой отрепетированной улыбкой на прекрасном лице, и сердце мое затрепыхалось словно пойманная рыбка. Я твердо знал, что она может делать со мной все, что захочет. С самого первого момента, когда я впервые созерцал эти холодные черты, я стал ее рабом…

– Ну так работайте, Морис, работайте! А не гуляйте с девушками по пабам!

Морис присвистнул. О чем это старик говорит?

– Мисс Стивенс видела вас позавчера с какой-то девицей в половине седьмого, – буркнул Роббер, досадуя на себя за некстати сорвавшиеся слова. – А это был, между прочим, еще рабочий день…

Вот ревнивая бабенка! – выругался про себя Морис. А так и не скажешь, личико-то какое ангельское. Ни за что больше к ней не подойду!

– Если хотите знать, мистер Роббер, – возмущенно заговорил Морис, – то девушка, с которой меня вчера видели, сводная сестра Флер Конде!

– Кто?

– Сестра Флер, – повторил Морис. – И можете мне поверить, она рассказала немало интересного о своей знаменитой родственнице. Я даже подумываю назвать статью «Две сестры».

– У Флер Конде нет сестер, – прервал его Роббер. – И братьев тоже. Так что не надо мне лапшу на уши вешать, молодой человек.

Морис застыл с раскрытым ртом. Невероятно! Джейкоб П. Роббер был самым осведомленным человеком в Дублине, но на этот раз он, Морис Шеннон, переплюнул его.

– Смею вас заверить, мистер Роббер, что вы ошибаетесь, – с отменной вежливостью проговорил Морис. – Я лично несколько раз беседовал весьма подробно с мисс Фрэнсис Ритц, сводной сестрой Флер Конде. У них один отец и…

– Фрэнсис Ритц – настоящее имя Флер Конде, – холодно произнес Роббер. – Неужели у вас не хватило ума выяснить хотя бы это?

К такому Морис был не готов. Ни разу в своей жизни он не слышал более ошеломляющего заявления. Кабинет Роббера завертелся у него перед глазами, а в центре этого круговорота мелькало то милые веселые глаза рыжеволосой Фрэнсис, то усмехающийся рот и смоляные кудри Флер.

– Морис, с вами все в порядке? – озабоченно спросил Роббер.

Лицо молодого человека так стремительно побледнело, что даже Джейкоб П. Роббер при всей своей толстокожести не на шутку испугался.

– Но… откуда вы это знаете? – воскликнул Морис, не обращая внимания на вопрос Роббера. – Ведь в газетах этого не было…

Ему показалось, что в глазах Роббера промелькнуло замешательство.

– Говорите немедленно, – потребовал Морис. – Мне необходимо знать, насколько правдива ваша информация!

Он судорожно вцепился в край стола, костяшки его пальцев побелели. Джейкоб П. Роббер заморгал в растерянности, ведь Морис Шеннон всегда был образцом выдержанности, по крайней мере в его присутствии.