Книга Дочь итальянца - Амелия Тоуни

Тогда она встала, набросила халат и вышла из дома. Ветер сбил бы ее с ног, если бы она не уцепилась за дверной косяк. С трудом переведя дыхание, Арабелла обрела равновесие и попыталась рассмотреть что-нибудь сквозь частые дождевые струи. Но ничего подозрительного не увидела. Однако вскоре послышался тот же скрип, а за ним грохот.

— О боже! — испуганно воскликнула молодая женщина, увидев, что навес, под которым лежали мешки с раствором для ворот, рухнул. — Сейчас смесь промокнет и ее нельзя будет использовать!

Выход был только один. Затянув пояс халата потуже, Арабелла пошлепала прямо по лужам к обрушившемуся навесу, но в какой-то момент поскользнулась и чуть было не упала.

— Проклятье! — выругалась, но не только раскат грома стал ей ответом.

— Ну и куда тебя несет в такую погоду? — раздался над ее ухом раздраженный голос Маурицио.

— А как ты думаешь? — закричала она. — Танцую тарантеллу! Навес рухнул и твоя смесь сейчас намокнет! Что ты скажешь на это?

— Что это моя забота! — резко бросил он. — А ты иди в дом и переоденься!

— В одиночку ты не справишься быстро!

— Я сказал: иди в дом!

— Маурицио, я не люблю, когда со мной говорят в приказном тоне!

Он чертыхнулся и подвел черту в их споре, проорав:

— Пока мы спорим, мешки мокнут!

Это возымело свое действие. Маурицио кинулся к навесу, Арабелла — в дом.

Оказавшись в кухне, она зажгла свечи, затем достала два чистых полотенца и махровый халат. Переодевшись, принялась вытирать мокрые волосы.

Бросив при входе последний мешок со смесью, Маурицио раздраженно произнес:

— Почему ты не позвала меня?

— Во-первых, я не беспомощная маленькая девочка. А во-вторых, я думала, что ты уехал, — ответила Арабелла.

— Ты не беспомощная, но есть вещи, которыми не стоит заниматься женщинам, особенно… — Он не договорил и сердито добывал: — И вовсе я не уехал, а лишь переставил фургон на другое место. Могла бы быть и повнимательнее.

— О, перестань злиться. — Она кинула ему полотенце. — Лучше поскорее вытрись, пока не простудился.

Он снял рубашку, и Арабелла невольно залюбовалась его скульптурно вылепленным торсом.

— И все-таки говорю на будущее: что бы ни случилось, прежде всего буди меня. Ну разве трудно было постучать в дверь фургона? — Он высунул из-под полотенца голову, взъерошенный, похожий на мальчишку.

— Странно, что ты не слышал грохота, с которым упал навес, — заметила Арабелла.

Но затем она вспомнила, что Маурицио всегда крепко спал, иногда положив голову ей на грудь.

— Не слышал. Просто случайность, что я проснулся. Иначе, думаю, ты перетащила бы в дом все мешки.

Арабелла помолчала, потом нехотя произнесла:

— Знаешь, пожалуй, ты прав. Спасибо, что вовремя остановил меня.

Маурицио посмотрел на нее с любопытством.

— Значит, ты больше не сердишься на меня?

— Это было бы слишком рискованно, — сказала она, стремясь обратить их разговор в шутку. — Ты починил крышу, но осталась еще ограда с воротами… А найти сейчас хорошего строителя ой как трудно!

Он усмехнулся.

— Мое единственное честное ремесло.

— Не будь так строг к себе, — возразила она.

Арабелла думала, что Маурицио захочет что-то на это ответить, но он взял полотенце и снова начал вытирать волосы. Затем они пили горячий чай с бисквитами и молчали. Маурицио выглядел утомленным и отстраненным, и молодая женщина задумалась, не жалеет ли он, что затеял все это…

— Что случилось с тобой? — внезапно спросил он.

— О чем ты? — не поняла Арабелла, очнувшись от своих мыслей.

— Что случилось с тобой, после того как ты покинула «Куин Элизабет»?

— Разве твои сыщики не сказали тебе?

Маурицио покачал головой.

— Они проследили тебя до французского берега, потом ты словно испарилась. Предполагаю, ты так и планировала.

— Все верно. Я знала, что ты наймешь лучших из лучших профессионалов, и горжусь, что провела их. Хотя не знаю, как мне это удалось. Видимо, мне просто сопутствовала удача.

Он удивился.

— Вот как?

Арабелла улыбнулась.

— Ну, еще я очень тщательно продумывала путь следования, нигде не останавливалась подолгу и старалась не оставлять следов. Даже машины предпочитала не брать напрокат.

— Так просто?

— Так просто, — подтвердила Арабелла.

— Вот откуда у тебя тот невероятный мотороллер на заднем дворе!

— Правильно. Я купила его за наличные деньги.

— Старые хозяева, должно быть, были несказанно рады, что избавились от него прежде, чем он развалился.

Молодая женщина с улыбкой кивнула.

— А как же гостиницы, в которых ты останавливалась?

Арабелла пожала плечами.

— Ну, я называла вместо своей фамилию моей бабушки. Я похожа на итальянку, говорю без акцента, так что ни у кого это не вызывало подозрений…

— Я считал себя хитроумным, — усмехнулся Маурицио, — но ты превзошла меня. Может, мне стоит кое-чему поучиться у тебя?

— Спасибо, но ты мне льстишь…

Их улыбки возникли и исчезли почти одновременно.

— Я все время думала, а не остановиться ли мне где-нибудь, — продолжила Арабелла. — Но нигде не чувствовала себя как дома. Поэтому все ехала и ехала…

— Пока не прибыла сюда, — докончил он за нее.

Последовала долгая напряженная пауза. Наконец Маурицио сдержанно спросил:

— Ты очень хотела убежать от меня, да?

— Да, — подтвердила она.

Он ничего на это не ответил, и она взглянула на него. В тусклом свете свечей его лицо показалось ей олицетворением невыносимой печали. Впрочем, возможно, так оно и было на самом деле.

Маурицио не пытался отвернуться и скрыть свои чувства. Просто сидел перед ней, такой ранимый, беззащитный, каким она никогда его не видела и не предполагала увидеть.

— Маурицио…

Но она не смогла продолжить. Эмоции переполняли ее, и, закрыв глаза, Арабелла почувствовала, как слезы потекли по ее щекам. Она неожиданно ощутила всю горечь потерянных лет и возможностей, которые никогда больше не представятся, утраченной любви, которая, оставшись в прошлом, поселила в душе лишь пустоту и беспросветную тоску. Если и был намек на надежду, то еле заметный. У нее будет ребенок от Маурицио, но для них двоих, похоже, уже слишком поздно.

Ей показалось, что что-то ласково коснулось ее волос и знакомый голос нежно прошептал ее имя, но глаз так и не открыла. Затем она услышала, как Маурицио подошел к плите и подбросил угля.