Книга Алтарь Василиска - Вадим Арчер

Путники давно ступили на твердую землю и поднялись вверх на скалы Оккадского нагорья, вокруг простирался однообразный каменистый пейзаж с изредка встречающимися по склонам ползучими дубами, а Альмарена не отпускало чувство слияния с одной из мировых тайн, постижения сути одной из трех великих сил. На вечернем привале, когда каша была съедена, а котелки вымыты и прибраны, он решился поделиться впечатлением с магиней.

– Послушай, Лила, – сказал он. – Там, на лодке, мне показалось, что мы во власти силы холода, как песчинки в воде или пылинки в небе. Я никогда не задумывался над тем, какая она, а она тиха и грандиозна, как ничто на свете.

– Да, – откликнулась магиня. – Я так и чувствую ее здесь, у океана. Но она мне ближе, когда она другая – легкая, подвижная и стремительная, как мысль. Это ее второе лицо – лицо неба. Я недавно впервые увидела океан и не скоро увижу его вновь, а небо всегда со мной. – Она устремила взгляд на розовато-сиреневый закат.

– Вольное небо равнины… – полушепотом пробормотал Альмарен. Он никак не мог вспомнить, откуда в его памяти взялись эти слова.

– И ты так чувствуешь! – обрадовалась Лила. – Оно всегда одно, и всегда – разное. Посмотри, как безотрадны были бы эти скалы – голые, безжизненные, днем обжигающие, ночью ледяные, – если бы не легкое дыхание неба.

Так и в жизни, несмотря на всю ее жесткость, стоит вытянуть руку – и вот оно, высокое и прекрасное. Но оно прозрачно, неосязаемо, как воздух, нужно уметь его увидеть…

– Откуда ты все это знаешь? – заволновался Альмарен. – Тебе рассказал Шантор?

– При чем тут Шантор… Слушай, и мир сам заговорит с тобой. Когда тебе не с кем разговаривать, нет собеседника лучше, чем вот это все… – Она развела руками, показывая вокруг.

Альмарен замолчал, осмысливая ее слова. Она провела рукой по голове, приглаживая и пропуская сквозь пальцы свои короткие темные волосы, и надолго остановила взгляд на угасающем костре. Под отсветами колеблющегося пламени выражение ее лица менялось, как у статуи великой Саламандры, от детски-доверчивого до печально-умудренного. Альмарен никак не мог убедить себя, что перед ним такая же женщина, как его мать и сестренки, как те девушки, которых он видел на Зеленом алтаре. Он был высоким и красивым юношей, поэтому рано почувствовал острое внимание ровесниц – их быстрые взгляды и перешептывания, мгновенное охорашивание волос, выжидательное, требующее, намекающее поведение – и инстинктивно сторонился его, как любого навязчивого давления. Эта женщина, казалось, вообще не заботилась о том, чтобы нравиться, она держалась естественно и просто, и разговаривать с ней было легко, а главное, так увлекательно.

– Лила! – позвал он магиню.

Она вздрогнула и, оторвавшись от созерцания кора, выжидательно посмотрела на Альмарена.

– Ты так хорошо понимаешь силу холода, а ведь ты обучалась на Оранжевом алтаре. Там нет этой силы.

– Нет? – Насмешливое изумление в голосе магини окатило Альмарена жаром смущения. – Как ее может где-то не быть? Разве ты сегодня не чувствовал, как ею пропитаны и вода, и воздух? А где их нет?

– Я не так выразился, – попытался оправдаться Альмарен. – Я хотел сказать, что Оранжевому алтарю не подчиняется сила холода.

– Оранжевый алтарь концентрирует две силы, но это не значит, что я должна невежественно закрывать глаза на третью. В мире есть все три силы, они взаимодействуют, перекликаются и перекрываются. Деление на алтари – это деление искусственное, оно для помощи тем, кто не может освоить все три энергии, чьи способности к магии невелики и не могут развиваться всесторонне. Вспомни, ведь триста лет назад на острове не было алтарей, но маги все равно рождались и работали с энергиями.

– Я тоже всегда интересовался силой огня, хоть и учился у магов Феникса, – поспешно сказал Альмарен. – Три года я изучал ее на Красном алтаре, но почему-то думал о ней обособленно, без связи с остальными двумя.

– Не переживай об этом, – сказала Лила, заметив смущение молодого мага. – Труднее всего увидеть очевидное. Из наших только Авенар учитывал взаимосвязь всех сил. Я помню, он говорил мне, что Трое Братьев не сумели бы разделить силы, если бы не знали об их единстве.

– Ты была дружна с Авенаром?

– Мы понимали друг друга. Он был выдающимся магом и кое в чем превосходил самого Шантора. Он умер до несправедливого рано – впрочем, жизнь, не обязана быть справедливой, – опечаленно глянула она.

– От чего он умер? – решился спросить маг.

– От напряжения, когда лечил больного. А знаешь, у Витри есть магический кинжал, сделанный Авенаром.

– Где?! – загорелся любопытством Альмарен. – Витри, покажи!

Лоанец снял с шеи серебряную цепочку с прицепленным к ней кинжалом и протянул Альмарену. Тот вынул кинжал из ножен, провел пальцами по серо-розовой рукоятке, по белому лезвию.

– Как им пользуются? – спросил он Лилу.

– Сожми рукоять, посылай энергию в руку. Когда она соединится с силой амулета, он ответит.

Альмарен сжал рукоять. На белом лезвии проступили непонятные синеватые знаки.

– Что здесь написано? – спросил он. – На каком языке?

– Это тайные иероглифы ордена Саламандры. Здесь написано – «с любовью».

– «С любовью»?! – недоуменно повторил он, переводя взгляд со знаков на магиню. Она пожала плечами в ответ на его невысказанный вопрос. Знаки напомнили Альмарену про книгу, которую он носил с собой.

– Знаешь, у меня есть книга на неизвестном языке, – сказал он магине. – Посмотри, вдруг это ваши иероглифы?

– Давай посмотрим, – согласилась Лила. Он достал книгу и подбросил дров в костер, чтобы добавить света. Магиня отстегнула старинные пряжки и начала перелистывать страницы, затем рассмотрела листок с изображением трехцветного круга.

– Это не наш язык, но понятно, что книга – о магии. Списки заклинаний, наверное, – подвела она итог.

Альмарен присел рядом и рассказал ей о беседе у Равенора.

– Видишь этот рисунок? – указал он. – Равенор говорит, что камни нужно соединить так.

– И что тогда произойдет?

– Не знаю. Когда мы разыщем Магистра, можно будет попробовать соединить наш камень с Синим. Лила вновь открыла первую страницу.

– Смотри-ка сюда, – сказала она.

Альмарен взглянул туда, куда указывал ее палец. Там было не начало первой главы, а короткое, в полстраницы, предисловие. В конце текста, одно под другим, стояли три похожих слова.

– Тебе не кажется, что это подписи Трех Братьев? – спросила его Лила. – И количество букв, и сходные буквы – все совпадает. Это не чужой язык, а тайнопись.

Через два дня голые скалы кончились. На склонах все чаще встречалась древесная поросль, грунт, нанесенный с верховьев и осевший в извилинах береговой кромки, прорастал темно-зеленой щеткой исселя. Пищу приходилось экономить, но это не портило настроения троих путников, с каждым шагом приближавшихся к местам, заселенным людьми.