Книга Ошибка кота Люцифакса - Кеннет Бег Андерсен

— Приятно поработать, ангелочек, — сказал Азиэль. — Приступай. Конец работы наступит… Да никогда он не наступит!

Он взмахнул крыльями, с довольным смехом взлетел и исчез в темной ночи.

Ноги Филиппа стали быстро тонуть в грязи. Вскоре она доходила ему до колен.

— Надо ходить, — прозвучал сиплый голос.

Филипп повернул голову и увидел пару глаз на измученном лице. — Надо ходить, а то ты утонешь.

Мужчина, в бороде которого были видны комки глины, помог Филиппу выбраться. Он был стар, но его глаза выглядели еще старше. Он был здесь очень давно.

— Что вы делаете? — спросил Филипп. — Что строите?

— Ничего мы не строим, — ответил мужчина. — Мы носим камни с одного края поля на другой. А другие носят эти же камни назад. Так проходит время.

— Но… — Филипп посмотрел на большое количество людей, которые брели по полю. — Это же не имеет смысла.

Мужчина кивнул:

— Разве не то же самое происходит с большинством других видов наказания?

— Прочь с дороги! — Огромный пыхтящий мужчина с колоссальным камнем на спине шел навстречу им, грязь разлеталась во все стороны. — Прочь с дороги, говорю!

Гигант шел прямо на них, но старик, который помог Филиппу выбраться их грязи, даже не пошевелился. Он покачал головой:

— Обойди.

Гигант остановился. На лбу у него было круглая дыра над правым глазом размером с грецкий орех.

— Держи рот закрытым, Давид, если бережешь зубы! — прорычал он.

— Подходи! — холодно ответил старик. — Я тебя победил, Голиаф, могу победить и снова.

Гигант свирепо фыркнул, но не ответил. Потом пнул ногой грязь и обошел их.

— Голиаф, — прошептал Филипп и представил себе большую дыру во лбу гиганта. Потом посмотрел на щуплого старика. — Давид, так вы Давид? Давид с пращой[11]! — Я самый, — сказал старик, и гордость мелькнула в его красных глазах.

— Но почему… Разве… Я думал…

Слова застревали в горле Филиппа.

Многого из того, что происходило в Подземном царстве, он не мог понять. Но вот это было полным безумием. Все дети знали историю о Давиде маленького роста, который убил гиганта Голиафа выстрелом из пращи, и все знали, что Давид — герой.

— Почему вы попали сюда?

Свет в глазах Давида потух, и он стыдливо опустил голову.

— Обо мне рассказывается много историй, а не только та, где я и Голиаф, — сказал он тихо. — Я был королем, очень жадным. И одна женщина… — Голос совсем пропал, а когда вернулся, источал стыд. — Ее звали Вирсавия, она была замужем. В то время мой народ воевал с аммонитами. Я отдал приказ, чтобы ее муж Урий был послан в бой. Два дня спустя его убили, и я смог заполучить мою Вирсавию.

Он поднял голову, и Филипп увидел слезы в его глазах.

— Поэтому я здесь и вечные времена буду таскать камни.

Он повернулся и пошел. Филипп попытался догнать его, но ноги опять завязли в грязи.

— Подождите! — крикнул он. — Давид, подожди! Вы должны мне помочь!

Но Давид уже исчез в толпе. Филипп выбрался из грязи и схватил первого попавшегося мужчину, который вздрогнул от его прикосновения.

— Вы мне не поможете…

— Отпусти! — испуганно закричал мужчина и высвободился из рук Филиппа. — А то ударят кнутом!

— Но это ошибка! Я вообще не должен быть здесь! Раздалось много голосов:

— Я тоже.

— И я.

— Я с самого начала это говорю, но меня никто не слушает. Вообще никто не слушает!

— Всем закрыть рот и шевелить ногами! — прорычал грагорн с возвышения, и Филиппу показалось, что воздух взорвался, когда кнут засвистел над их головами.

Гнусавое бормотание тут же мгновенно прекратилось, грешники двинулись дальше. Филиппу пришлось двигаться вместе с ними, чтобы не оказаться втоптанным в грязь.

Он очень скоро понял, что чем быстрее он идет, тем ему легче. А если долго стоять на одном месте, то начинаешь тонуть.

Поэтому Филипп пошел быстрыми шагами, думая о том, что бы такое сделать, чтобы выбраться отсюда.

* * *

— Помогите, если можете. Я… больше не могу.

— Заткнись, парень!

— Убери ноги, а то ударят кнутом.

* * *

Мир состоял из камня, грязи, пота и крови. Ничего другого не было.

Филипп с громкими стонами шел по грязи, спотыкаясь о свои собственные ноги, и заметил, что камень, который он нес, сделал вмятину на его руке. Но боли больше не было. Он слишком устал, чтобы испытывать боль.

Сколько времени он пробыл здесь? Два часа? Двадцать часов? Он не имел об этом ни малейшего представления. Время погрузилось в грязь вместе с его ногами, и у него не было сил закончить хотя бы одну связную мысль.

Сначала он шел бодро, потому что так было легче. Но вскоре наступили усталость и истощение сил, и теперь каждый шаг давался ему с таким трудом, что он практически не двигался.

Пот тек в глаза, все стало неотчетливым, Филипп спотыкался о свои цепи. Камень выскользнул, он упал в грязь. Никто ему не помог. Напротив, Филипп почувствовал, как они отскочили от него. Как будто он был опасным зверем.

Филипп попытался встать, но не смог. Руки не реагировали, ноги умерли, он чувствовал, как погружается в грязь.

Далеко вдали он услышал чей-то низкий голос, прокричавший что-то непонятное. Потом раздалось хлопанье мощных крыльев, словно прогремел гром.

Грязь пожирала его, проглотила кисти руки, руки целиком, ноги. Стало даже приятно, что грязь охлаждает его горячую кожу, и Филипп перестал что-либо делать, чтобы подняться наверх.

Последнее, что он услышал, прежде чем грязь заполнила уши и остановила все звуки, был сильный взмах кнута, который разорвал над ним воздух. Потом он почувствовал, как кто-то тянет его за лодыжку…

И потерял сознание.

23

Неприятное открытие

— Филипп? — Голос в темноте произнес его имя.

Голос низкий, грохочущий. И в то же время ласковый. Озабоченный. — Филипп?

Он попытался ответить, но губы и язык ему не повиновались. Получалось какое-то слабое кваканье.

Что-то холодное попало ему на лоб, стало очень приятно. Потом кто-то раздвинул его губы, и маленькими порциями в рот потекла холодная вода. Часть попадала на щеки, но больше текло в рот, и он глотал ее. Это была самая лучшая вода, которую он пил в жизни.