Книга Детектор красивой лжи - Марина Серова

— Ну вот все и встало на свои места! — не удержалась я от экспрессивного замечания.

— Что встало на свои места? — полюбопытствовал Ариша.

Я рассказала ему о письме, которое написала Иванову, подытожив:

— Третий приятель высказал предположение, что за подписью «Роберт Гудков» стоит Александр Фомич, поскольку тому невыгодно, чтобы Телегина надолго засадили.

— Почему невыгодно? — уточнил Ариша.

— Если Телегин лет на десять, а то и на пятнадцать отправится за решетку, то своих денег обманутые дольщики никогда не увидят.

— Ну вряд ли ему дадут так много, — отмахнулся дед. — Откупится!

— Дело осложняется тем, что одна из дольщиц покончила жизнь самоубийством, обвинив в этом Телегина, оставившего ее без денег и жилья. Так что ему еще и доведение до самоубийства инкриминируют. А защищает Телегина мать того самого Иванова, которому я написала письмо.

— Теперь и я все понял… — Ариша пригладил бородку. — Почти все. Не возьму только в толк, как у таких приличных родителей вырастают такие испорченные дети? Взять, к примеру, Иванова. Мать — адвокат, а сын — насильник…

— Вероятно, она всегда была слишком занята на своей работе, поэтому не могла уделять сыну достаточно времени. А раз она много работала, значит, много зарабатывала… Впрочем, все трое — из состоятельных семей, их жизнь — полный «фарш» или «шоколад». Машину к совершеннолетию — пожалуйста, деньги на карманные расходы — в неограниченном количестве. Представляешь, им всего-то по восемнадцать-девятнадцать лет, а они уже догадались снять квартиру для своих сексуальных развлечений!

— Да-да, наверное, родители что-то упустили в их воспитании, — согласился со мной дедуля. — А вот Людмила Пашутина, царствие ей небесное, смогла в одиночку воспитать хорошего парня. Я жду не дождусь, когда Вольдемар сможет вырваться с работы и навестить нас!

Мне не хотелось поддерживать этот разговор, поэтому я отправилась готовить ужин. После этого я поднялась к себе, включила ноутбук и зашла на форум, о котором говорила сегодня Володьке. Мое внимание привлек сэр Тимоти. Я почему-то сразу подумала, что это мой клиент. Сама же я вошла под ником Хорошая девчонка. Назвать себя мисс Робин Гуд было бы слишком опрометчиво. Сэр Тимоти тоже меня вычислил, написав:

«Привет! Не могу до тебя дозвониться. Куда ты пропала?»

«Много работы. Звонки отвлекают от творчества», — ответила я.

«И как продвигаются дела? — тут же поинтересовался Вольдемар. Я почему-то была уверена, что это он и пишет от лица своего дяди. — Скоро можно будет увидеть твои картины?»

«Я сообщу о выставке в средствах массовой информации».

«А нельзя ли посмотреть на них краешком глаза, на правах спонсора?» — спросил сэр Тимоти.

«Не люблю демонстрировать незаконченные работы».

«А мне нравится наблюдать за процессом».

«Если бы за спиной Ван Гога или Шишкина постоянно кто-то стоял, то мир лишился бы многих шедевров».

«Возможно», — был вынужден признать сэр Тимоти мою правоту.

Мы еще перебросились с ним парой-тройкой иносказательных реплик, после чего я вышла из Интернета.

Глава 9

На следующий день я решила заняться музыкой. Нет, мой саксофон как лежал в футляре, так и остался в нем. Я же поехала в комитет по культуре, где работала Анна Данилина, член жюри телевизионного музыкального конкурса «Кузница звезд». Я собиралась представиться ей журналисткой и задать несколько неудобных вопросов об ее судействе. Попав в стены учреждения, призванного поддерживать высокий культурный уровень населения, я прошлась по этажам в поисках кабинета Данилиной. Найдя его, я очень удивилась тому, что было написано на табличке над ее фамилией: «Начальник АХО». Может, однофамилица? Заглянув в кабинет, я убедилась, что именно его хозяйку я видела за столом жюри. На кирпичном заводе, где я несколько лет трудилась юрисконсультом, Людмила Зубрилова, занимавшая аналогичную должность, отвечала за работу уборщиц и дворников. Никому бы и в голову не пришло прислушиваться к ее мнению, выбирая лучшего работника стройиндустрии. Почему же Данилина удостоилась чести стать членом жюри музыкального конкурса? Может, ее за что-то понизили в должности?

Заметив, что периодически некоторые сотрудники комитета спускаются по дальней лестнице вниз, стыдливо зажимая в руках сигаретные пачки, я пошла тем же путем и попала через черный ход во внутренний замкнутый дворик. Потусовавшись в среде курильщиков, я узнала, что Анна Ильинична была любовницей начальника. Когда его попросили послать кого-то из комитета в жюри конкурса, он выбрал свою пассию, вероятно руководствуясь ее внешними данными, а не музыкальными способностями, коих у нее, по словам курящих сотрудников, и не было вовсе. Однажды она попробовала спеть караоке на новогоднем корпоративе и была поднята на смех. Ну как тут не процитировать классика: «А судьи кто?»

Я вспомнила Грибоедова и подумала, что слишком много будет чести для Данилиной — брать у нее интервью. Решение, как поступить, пришло само собой. Когда я увидела, что она вышла из своего кабинета с электрическим чайником, сразу же направилась в женский туалет и закрылась в кабинке. Едва Анна Ильинична подошла к раковине, как я нажала на кнопку посыла вызова — раздался звонок с одного моего мобильника на другой (у меня всегда с собой имеется «серая» трубка).

— Алло! Привет! Я сейчас в комитете по культуре, — нарочито громко заговорила я. — Да вот, пришла с отчетом. Прикинь, Тань, я сейчас в коридоре Данилину встретила! Да, ту самую… Типичная дамочка бальзаковского возраста, такие обычно на парней лет на пятнадцать моложе себя западают. Да, наверное, она потому и завышает Даниле Мануйлову оценки, что рассчитывает заманить этого голубоглазого красавчика в постель…

Я увидела в щелку, что Анна пробкой вылетела из туалета, забыв закрыть воду. Пришлось мне выйти из кабинки и сделать это за нее. Взглянув на себя в зеркало, я чуть убрала со лба челку парика, поправила очки без диоптрий, выждала еще несколько секунд и выглянула в коридор. Убедившись, что Данилина, придя в себя, не караулит меня под дверью, а приближается к своему кабинету, я вышла из дамской комнаты и с чувством выполненного долга направилась к выходу. Вряд ли после услышанного у Анны Ильиничны поднимется рука поставить Дану максимальный балл.

Из комитета по культуре я поехала в комитет молодежной политики и спорта. Ольга Антонова была одним из двух заместителей председателя и делила кабинет со своим коллегой. Постояв у двери с двумя табличками, я постучалась и, не дожидаясь ответа, заглянула в кабинет.

— Вы ко мне? — спросила женщина лет сорока пяти, которую я тоже видела за столом жюри. — Или к Ивану Владимировичу?

— К вам. — Я твердой походкой прошла вперед и села напротив Ольги Георгиевны.

— Слушаю вас. — Антонова уставилась на меня немигающим взглядом.

Я подумала, что эту женщину трудно чем-либо смутить или запугать, но ее наверняка можно купить.