Книга Слепой. Защитнику свободной России - Андрей Воронин

– Как вы считаете, доктор, ваш пациент действительно видел медведя-монстра? – напрямую спросил Сиверов.

Товаров ответил не сразу. Некоторое время он напряженно думал, а затем произнес:

– Понимаете, то, что все это странно, необычно, необъяснимо, – факт. Кто-то может сказать, что все наслушались легенды и внушили себе на подсознательном уровне страхи, связанные с обитателем этих мест медведем-монстром, который охотится на людей. И таким образом получилось нечто вроде массового психоза, который подкрепляется рассказами очевидцев, встречавших монстра. А тут еще и странные смерти в лощине.

– То есть вы, как специалист, не исключаете вероятность массового психоза? – подался вперед Сиверов.

– Массовый психоз возможен, – кивнул Товаров. – Но для его проявления нужно запустить механизм. Приведу пример, так будет понятнее. Допустим, залаяла маленькая собачонка, а вам в темноте кажется, что это огромный пес бойцовой породы. Вы всматриваетесь в темноту и принимаете какую-нибудь корягу за этого страшного зверя. Воображение разыгрывается, и вам кажется, что собака преследует вас и собирается напасть. Я допускаю, что один из пусковых механизмов – страшная легенда о медведе-монстре. Мозг человека уже как бы заранее запрограммирован, подготовлен. Осталось только создать предпосылки.

– Чтобы собачонка залаяла, – заметил Сиверов.

– Вроде того. Сам я не верю в существование медведя-монстра. Но что-то происходит в лощине – это точно. А вот что? На этот вопрос у меня, к сожалению, ответа нет.

– Спасибо, Андрей Васильевич, что согласились встретиться и пообщаться со мной, – поблагодарил Глеб.

– Не за что. Даже и не знаю, помог я вам хоть как-то?

– Наш разговор был весьма полезным для меня. Если можно, дайте мне номер вашего мобильного. Возможно, у меня появятся еще вопросы, – попросил Сиверов.

– С радостью встречусь с вами еще, Федор. Записывайте номер телефона.

Психотерапевт продиктовал Глебу комбинацию цифр. Сиверов попрощался с доктором и покинул его дом.

Глава 9

Вечерело, когда темно-синий «БМВ» Глеба остановился в переулке возле двухэтажного дома. Взяв пакет, Сиверов надел черные очки и, осмотрев двор, вышел из машины. Быстро поднявшись по лестнице, позвонил в дверь квартиры Оксаны.

– Добрый вечер, Федор, – радостно произнесла женщина.

– Это тебе и Светику, – он протянул хозяйке пакет.

– Спасибо. Проходи, располагайся, – Оксана закрыла за Сиверовым дверь. – Светик… – повторила она. – Интересно ты, Федор, сказал и как-то весьма трогательно.

– Просто я люблю детей.

– Светика, правда, нет дома. Она с моей мамой поехала на дачу. Хотя это, быть может, громко сказано – дача. Там небольшой огородик и старый деревянный домик, оставшийся от моей бабушки. Он уже почти врос в землю, однако дорог нам. Да и Свете там раздолье – луг, река… Ну а для моей мамы только в радость пресловутые дачные сотки.

– Прямо идиллическую картину ты нарисовала, Оксана. Хоть сейчас отправляйся к этому домику, – устроившись в кресле, произнес Глеб.

– Да, в этом милом домишке прошло мое детство, время, когда облака кажутся сахарной ватой, а речка – чудной, извивающейся по равнине ящерицей. Иногда я думаю, что в детстве мы были по-настоящему свободны, не знали, что такое условности и всякая другая дребедень взрослой жизни.

– Ты умная, интересная женщина, – притянув к себе за руки Оксану, произнес Глеб.

Он усадил ее на колени и начал нежно целовать. Вскоре обоюдная страсть накрыла их волной непреодолимого желания. Сиверов снял с Оксаны нежно-желтое короткое летнее платье, трусики… Она помогла раздеться ему. Здесь же, в кресле, они придались любовным утехам. Глеб отметил, что еще ни у одной женщины, с которой он занимался сексом, не было такой идеально пропорциональной фигуры, как у Оксаны. «Любой великий художник посчитал бы за честь изобразить это удивительное, божественное совершенство женской красоты», – подумал Сиверов, страстно лаская свою любимую.

Оксана застонала и откинула голову назад. Было в ней что-то девичье, беззащитное, целомудренное, то, что трудно выразить словами. Это вот едва уловимое тонкое очарование светлой юности, удивительным образом сочетающееся у Оксаны со зрелой женственностью, особенно и привлекало Сиверова.

Женщина глубоко вздохнула, напряглась всем телом и сладострастно застонала, настигнутая оргазмом. Отдышавшись и немного успокоившись, она сказала:

– Ты потрясающий мужчина, Федор. Это было нечто фантастическое.

– Спасибо, я старался, – продолжая целовать Оксану в шею, выдохнул Глеб, наслаждаясь каждым мгновением близости с этой изумительной женщиной.

Немного передохнув, они снова занялись любовью, словно не видели друг друга целую вечность. Невероятный секс поднимал их на невиданные вершины сладострастия…

Они оделись и сели за приготовленный Оксаной стол. Положив Глебу в тарелку несколько котлет, она произнесла:

– Кажется, мы планировали сначала поесть… Однако все было прекрасно.

– И это самое главное. Это единственная область человеческой жизни, где я не хочу планировать и предвидеть, – признался Сиверов.

– Тогда ты восхитительно импровизируешь в сексе, – улыбнулась Оксана и присела напротив Глеба.

Вскоре стемнело. Женщина выключила свет и зажгла три свечи в серебряном подсвечнике девятнадцатого века. Комнату наполнил умиротворяющий мягкий свет свечей, успокаивающий душу и настраивающий на неторопливый лад разговор людей, недавно испытавших тайну любовной близости.

– Мне дышится легко и как-то по-особенному, весело, что ли, – призналась Оксана. – Ты освободил меня от этого негодяя Острова и его головорезов. Я не думала, что с ними кто-то может справиться.

– Главное, что мы сейчас с тобой вместе и, судя по всему, нам хорошо, – тихо ответил Глеб.

– Ты прав. Давай выпьем немного вина. Согласись, секс, свечи, вино – это так естественно и гармонично, – рассмеялась Лаврентьева.

– Это сама гармония счастливой жизни.

Сиверов откупорил штопором бутылку вина и наполнил бокалы.

– Давай выпьем за нас и за твое легкое дыхание, – улыбнулся он.

– Прекрасные слова, – Оксана снова весело и непринужденно рассмеялась.

Они медленно выпили вино, пристально глядя друг другу в глаза. На некоторое время воцарилось молчание. После паузы первой заговорила Оксана:

– Вот закончится твое редакционное задание, и ты уедешь навсегда в Москву. В столице много красивых, умных женщин, а ты мужик видный, смелый. Женщины это безошибочно чувствуют. В общем, – Оксана запнулась на секунду, – я боюсь, что ты уедешь и мы больше никогда с тобой не увидимся. Это меня по-настоящему страшит, – призналась она.