Книга Песнь небесного меча - Бернард Корнуэлл

— Если вы мне не верите, — сказал я, — спросите отца Пирлига.

— Его отослали обратно в Восточную Англию, — отрывисто проговорил Ассер, — чтобы он продолжил свою миссию. Но мы его спросим, не сомневайся.

— Я уже спросил его, — сказал Альфред, — и отец Пирлиг поручился за тебя. — Последние слова он произнес осторожно.

— А почему Гутрум не отомстил за оскорбления, нанесенные его посланникам? — спросил я.

— Король Этельстан, — Альфред назвал Гутрума его христианским именем, — отказался от каких бы то ни было притязаний на Лунден. Город принадлежит Мерсии. Войска Этельстана не вторгнутся туда. Но я пообещал прислать ему Зигфрида и Эрика, когда их захватят в плен. Это — твоя работа.

Я кивнул, но ничего не сказал.

— Итак, расскажи, как ты собираешься захватить Лунден, — потребовал Альфред.

Я помедлил, прежде чем спросить:

— Ты пытался выкупить город, господин?

Альфреда, казалось, рассердил мой вопрос. Потом король резко кивнул.

— Я предложил серебро, — натянуто произнес он.

— Предложи больше, — посоветовал я.

Тот гневно посмотрел на меня.

— Больше?

— Этот город будет трудно взять, господин. У Зигфрида и Эрика сотни людей. Хэстен присоединится к ним, как только услышит, что наши войска двинулись на Лунден.

Нам придется штурмовать каменные стены, господин, и во время таких атак люди будут гибнуть, как мухи.

Этельред снова шевельнулся. Я знал: ему хочется отмахнуться от моих слов, объявив их трусостью, но ему хватило здравого смысла, чтобы промолчать.

Альфред покачал головой.

— Я предлагал им серебро, — горько проговорил он, — столько серебра, сколько им и не снилось. И даже золото. Они сказали, что возьмут половину предложенного мной, если я добавлю еще кое-что.

Он вызывающе посмотрел на меня. Я слегка пожал плечами, предполагая, что тот отказался от сделки.

— Они потребовали Этельфлэд, — сказал король.

— Вместо этого они получат удары моего меча, — воинственно заявил Этельред.

— Они хотели получить твою дочь? — удивленно спросил я Альфреда.

— Они попросили этого, потому что знали — я не выполню такого требования. А еще потому, что желали меня оскорбить. — Альфред пожал плечами, давая понять, что оскорбление было настолько же пустым, насколько ребяческим. — Поэтому братьев Тарглисон предстоит силой выдворить из Лундена, и этим займешься ты. А теперь скажи, как ты это сделаешь.

Я притворился, будто собираюсь с мыслями.

— У Зигфрида недостаточно людей, чтобы охранять городские стены по всей окружности, — наконец проговорил я, — поэтому мы предпримем крупную атаку против западных ворот, а потом ринемся на настоящий приступ с севера.

Альфред нахмурился и начал просматривать пергамен-ты, грудой лежащие на подоконнике. Он нашел страницу, которую искал, и вгляделся в строки.

— Старый город, насколько я понимаю, имеет шесть ворот, — сказал он. — Которые ты предпочитаешь?

— Ворота на западе — те, что ближе к реке. Местные называют их Воротами Лудда.

— А на северной стороне?

— Там двое ворот. Одни ведут прямо к старой римской крепости, вторые — на рынок.

— На Форум, — поправил меня Альфред.

— Мы возьмем те, что ведут на рынок, — сказал я.

— А не в крепость?

— Крепость — часть стен, — объяснил я. — Поэтому даже если мы захватим ворота, нам все равно придется преодолеть южную стену крепости. А если захватим рынок, наши люди отрежут Зигфриду путь к отступлению.

Я нес эту чушь не без причин. Хотя то была правдоподобная чушь.

Атака из нового города, города саксов, через реку Флеот на стены старого города привлекла бы вражеских воинов к Воротам Лудда. И если меньшая и лучше обученная часть наших войск смогла бы потом атаковать с севера, возможно, выяснилось бы, что северные стены плохо охраняются. Едва очутившись внутри города, этот второй отряд смог бы напасть на людей Зигфрида с тыла и открыть Ворота Лудда, чтобы впустить остальную армию. По правде говоря, то был очевидный план атаки на город; вообще-то настолько очевидный, что я не сомневался — Зигфрид к нему приготовился.

Альфред размышлял над моей затеей. Этельред молчал. Он ждал, когда тесть выскажет свое мнение.

— Река, — нерешительно проговорил Альфред. Потом покачал головой, словно зашел в тупик.

— Река, господин?

Что, если приблизиться к городу на корабле? — все так же нерешительно предложил он.

Я позволил этому предложению повиснуть в воздухе, и оно болталось, как кусок хряща перед необученным щенком. И тот, как и полагалось, тупо бросился на кусок.

— Нападение по реке — явно лучшая идея, — уверенно заявил Этельред. — Взять, скажем, четыре или пять судов. Мы могли бы поплыть по течению и высадиться на пристани, а потом атаковать стены с тыла.

— Атаковать по суше будет рискованно. — В голосе Альфреда слышалось сомнение, хотя, судя по его словам, он поддерживал предложение зятя.

— И, вероятно, такая атака будет обречена на провал, — уверенно высказался Этельред. Он не пытался скрыть презрения к моему плану.

— Ты рассматривал возможность нападения по реке? — спросил меня Альфред.

— Рассматривал, господин.

— Мне это кажется очень хорошей идеей, — твердо сказал Этельред.

И тогда я высек щенка, как он того и заслуживал.

— Существует речная стена, господин, — объяснил я. — Мы можем высадиться на пристани, но нам все равно придется преодолеть эту стену.

Та была построена сразу за причалами, и строили ее тоже римляне — сплошная каменная кладка, кирпич и повсюду круглые бастионы.

— А, — сказал Альфред.

— Но, конечно, господин, если мой кузен желает возглавить атаку на речную стену…

Этельред молчал.

— Речная стена высока? — спросил Альфред.

— Достаточно высока, и ее недавно починили… Но, конечно, я полагаюсь на опыт твоего зятя.

Альфред знал, что я совершенно не рассчитываю на его опыт, и бросил на меня раздраженный взгляд, прежде чем решил отшлепать меня так же, как я только что сделал с Этельредом.

— Отец Беокка сказал, что ты взял к себе на службу брата Осферта?

— Взял, господин.

— Я желаю для брата Осферта иной судьбы, — твердо проговорил Альфред. — Поэтому ты отошлешь его обратно.

— Конечно, господин.

— Он призван служить церкви, — сказал Альфред.

Готовность, с которой я согласился, пробудила его подозрительность. Он повернулся и уставился в маленькое окошко.