Книга В пьянящей тишине - Альберт Санчес Пиньоль

Я затрудняюсь сказать, сколько времени провел в их обществе. Против всех ожиданий, их присутствие при­вносило на это кладбище благотворный свет. Впервые с момента приезда на остров страх оставил меня. Слов­но огромный груз упал с моих плеч. Я почувствовал се­бя свободным от ужаса. До этой минуты я не осознавал, какую тяжкую ношу постоянного и неотступного кош­мара мне приходилось нести. Месяц за месяцем, днем и ночью мной владел страх. Он шел за мной по пятам. Почему именно сейчас, в самой утробе ада, я не чувство­вал ужаса? Я не мог найти ответ на этот вопрос, пока не схватил одного из малышей за руку: он тоже меня не бо­ялся. Это было чудовище, потенциальное чудовище, а потому мне бы следовало свернуть ему шею. Но ма­лыш меня не боялся. Он боялся щекотки и потому за­смеялся. Это был, само собой разумеется, подводный смех. Он смеялся ртом, бровями, глазками, а его ручон­ка ощупывала мои пальцы, обхватившие его локоток. Под водой его смех звучал, как гостиничный колоколь­чик. Я отпустил его, но он не скрылся, а остался передо мной, порхая, как бабочка, и смеясь. Он постучал в стек­ло иллюминатора своими крохотными пальчиками. По­том прижал к стеклу ладошку. Воспоминание об этих малюсеньких серых пальчиках не оставляло меня много дней спустя.

Я выбрался из трюма. На всем протяжении моего подъема существа сопровождали меня. Они кружились и с бесцеремонной нежностью покусывали складки мое­го костюма. Это было похоже на игру шаловливого ко­тенка. По мере того как я приближался к поверхности, их становилось все меньше. Когда моя голова показалась над водой, Батис подпрыгнул от неожиданности:

– А я-то думал, что вы решили поселиться там наве­ки! Майн гот, что с вами стряслось?

Ноги не держали меня. Батис помог снять шлем и за­метил странное выражение моего лица. Наверное, я напоминал гонца, силы которого были так истощены, что он забыл, какое послание ему следует передать.

– Лягушаны? – спросил он меня в сильном волнении.

– Нет, маленькие дельфинята!

Батис отступил на шаг. Он смотрел на меня так, слов­но хотел определить, не помешался ли я рассудком.

– Вы заработали глубинную болезнь, – заключил он. – Ничего, скоро поправитесь.

И тут мне вдруг показалось, что он заразился тем са­мым безумием, которым, по его мнению, страдал я. Кафф, сдержав крик, сдернул с плеча ружье. Рядом с на­ми над водой показалась голова. У меня не было сил подняться со скалы, но я махнул рукой:

– Не стреляйте! Ради Бога, Кафф, не стреляйте!

За одну короткую минуту Батис перевел взгляд на не­подвижное чудовище, а потом опять уставился на меня.

– Не стреляйте! – повторил я, лежа на камнях. – Это просто детеныш.

Батис оказался недостаточно проворным. Когда он вскинул ружье и прицелился, поверхность океана была снова идеально гладкой.

10

Возвратившись на остров, мы удивились, насколь­ко изменился пейзаж. Снег покрывал деревья, и ветки гнулись под белым грузом. Дорожка в ле­су исчезла, от нее не осталось и следа. Мы первыми сту­пали по этому нетронутому ковру. Мрачная картина су­ровой и неуютной земли приобретала под этим покровом цвета слоновой кости невероятно нежный от­тенок. Снег припорошил следы битв, покрыл гранит и коническую крышу маяка. Сахарной корочкой скрыл от наших глаз кучи мусора, скопившиеся снаружи, в пя­тидесяти метрах от нашего жилища. Даже на ближай­ших к берегу камнях лежали белые шапки, и волны старались их слизнуть. Это действовало на меня как наркотик. Я представлял резвящихся детенышей чу­дищ, не утруждая себя осмыслением увиденных сцен. А теперь эта белизна вызывала во мне чувство нежнос­ти, от которого ныло в груди. Мы принялись разгружать взрывчатку. Мое тело выполняло эту работу без участия моей души.

Батис не знал отдыха. Его воинственный настрой оп­ределял наши действия. Сначала мы перебрали и пере­считали динамитные шашки. Таким количеством мож­но взорвать половину Лондона. У нас на складе были сотни метров детонирующего шнура и три детонатора – квадратных ящика с рычагом в форме буквы «Т». Они сохранились среди запасов оборудования, которое когда-то было доставлено на маяк. Согласно уставу, в слу­чае военных действий их следовало использовать для уничтожения сооружений. По небрежности или незнанию военные оставили шнур и детонаторы где-то в углу.

Наконец мы разложили боеприпасы. Батис завершил свою часть работы. Наступила моя очередь применить опыт саботажника. Мы могли использовать шашки по одной, как ручные гранаты. Но мне хотелось большего. Детонирующий шнур и детонаторы создавали дополнительные преимущества. Я решил организовать три раз­рушительных фронта.

Первые заряды я размещу прямо перед гранитной скалой, на которой высился маяк. Эта линия будет нахо­диться к нам ближе всего, и по причинам безопасности заряды здесь не должны быть слишком мощными. Ни один из нас не обладал опытом настоящего сапера и не знал взрывную силу динамита; стоит только пере­борщить, и от маяка не останется и следа.

Вторая линия пройдет в двадцати метрах от первой, по опушке леса. Мы зароем шашки в снег и соединим их между собой при помощи шнура. На этом уровне я ре­шил сосредоточить самые мощные заряды. Мне это ка­залось разумным: именно здесь – между лесом и ска­лой – обычно собирается основная масса чудищ. Перед маяком на всем протяжении от берега до берега мы по­местим заряды в маленьких ямках.

Третья линия пройдет еще дальше: мы спрячем шаш­ки в лесу между деревьями. Эту линию можно будет ис­пользовать по обстоятельствам и взрывать шашки, ког­да это покажется необходимым. Если мы захотим, чтобы чудища устремились толпой в сторону второй линии, взрыв надо будет произвести перед ее использо­ванием. Если же понадобится добить отступающего противника, мы взорвем эти шашки после основного удара. Каждая линия будет иметь свой детонатор, и мы сможем приводить их в действие, когда того потребуют обстоятельства.

Мы работали весь день. Брали по десять шашек, свя­зывали их и соединяли с одним запалом, потом закапы­вали заряд, отходили на несколько метров и повторяли операцию еще раз. Завершив всю линию, закопали так­же шнур, метр за метром, и вывели его конец у маяка. Потом закрепили его на стене и подняли до самого бал­кона, где стояли детонаторы. Животина работала вместе с нами, не осознавая, что делает. Она наполняла на бере­гу мешки песком до самого верха; мы привязали их к ре­шетке на балконе, чтобы получилась баррикада. Там мы сможем укрываться от картечи, которая, скорее всего, будет лететь во все стороны. Мы трудились весь день как рабы, и к вечеру великолепное саперное сооружение было завершено.

– После сегодняшней ночи останется много сирот, – подумал я вслух.

– Затем мы и работали, – сказал Батис.

На остров опустилась ночь. Но они не приходили. После стольких дней мощных атак они не появлялись. Это казалось невероятным. По мере того как время шло, наше нетерпение возрастало. Где они, куда запропасти­лись? Батис был куда более флегматичным караульным. Он провожал луч маяка круговым движением ствола своего Ремингтона. Прожектор дырявил тьму, но в его свете виднелись лишь безобидные хлопья снега. Ни одного следа, ни одного отпечатка ноги, кроме тех, что ос­тавили наши сапоги, не нарушали белизны снежного пейзажа. У меня вспотели руки. Я то и дело снимал и на­девал перчатки и убирал льдинки с усов. Может, снег на­рушил привычный распорядок их жизни?