Книга Рыцарь ее сердца - Хизер Гротхаус

Но и после этой проделки Джулиан взглянул на нее безо всякого потрясения, страха или ненависти, в его глазах читалось лишь встревоженное беспокойство.

— Вы не одиноки, Сибилла, — ответил он спокойным тоном. — Я здесь, я на вашей стороне, и вы можете рассказать мне все.

Без лишних слов она выскочила в открытую дверь, и ее легкие шаги дробно застучали вниз по лестнице, отдаваясь эхом, кружащим по длинной спирали, снова и снова, вторя голосу, звучащему у нее в голове: «Глупая девчонка! Глупая, глупая, глупая, девчонка! Что ты натворила?»

Глава 13

Было новолуние, и небо, покрытое толстым слоем облаков и поднимающимся дымом от множества лагерных костров, не пропускало скудного звездного света даже в тех местах, где облака ненадолго расступались. Сибилла быстро скользила сквозь темноту между палатками и красными тлеющими углями, морща нос от запахов дыма, лошадей и немытых мужских тел. Иногда ей приходилось останавливаться и прятаться, ныряя между кусками промасленной ткани, когда радом появлялись солдаты, которые переговаривались грубыми голосами. Тогда она зажмуривала от страха глаза и отчаянно сдерживала дыхание в ожидании, когда они пройдут мимо, и молилась про себя, чтобы всевышние силы помогли ей сдержать рвущиеся из груди рыдания, чтобы ее не заметили и не поймали.

«Если тебя поймают, я не знаю, что с тобой сделают, но это будет ужасно…»

Сибилла была не просто напугана, ее трясло от ужаса…

Тем не менее она считала себя такой же патриоткой, как и ее отец. Такой же, как и друг ее матери де Монфор. Невзирая на то что отец в жизни не произнес ни слова о семьях Одихема и Кенилворта. Она не имела ни малейшего представления о причинах такого молчания. Ведь, казалось, и лорд де Монфор, и ее отец желали для Англии одного. Объединения. Законности. Мира.

Ничего, она исполнит свою часть дела. Как бы там ни было, ее отец относился к группе мужчин, которые, быть может, уже были стары для боя, но как только гражданские беспорядки подходили к концу, он почти никуда не отлучался из Фолстоу. Сибилла могла часами сидеть на верхней ступеньке башенной лестницы, наблюдая, как он копается в книгах, и ожидая, что, закончив, позовет. Нет, она никогда не станет просить помощи, как маленькие сестры Си и Эли! Ее удел — научиться управлять Фолстоу. Отец научит ее, он обещал. И Морис Фокс тоже держал свои обещания.

Раскрыв глаза, Сибилла осмелилась посмотреть вдоль боковой стенки лагерной палатки. Чисто. Именно отсюда была видна ее цель — центр лагеря. Эта площадка представляла собой почти равносторонний освещенный треугольник, одна сторона которого была ей совершенно открыта.

Задыхаясь, она вбежала в освещенное пространство и резко остановилась, увидев перед собой мужчину, использовавшего складную табуретку в качестве стола.

— Ну и какого черта?

— Я знаю дорогу, — прошептала Сибилла. — На Льюис есть дорога, которая никому не известна. Я могу показать вам ее… — Ее голос оборвался.

Плач и рыдания, казалось, сотрясали массивные камни комнаты.

Отца больше нет. Он умер, погиб в Льюисе.

— Ой, доченька, что же мы будем теперь делать? — Амиция горестно всхлипнула, прижавшись к волосам Сибиллы. — Что нам делать в одиночестве и отчаянии? Скоро король придет за нами, и никто нас не выручит. Будь прокляты все эти годы, приведшие к такому бесславному концу…

Сибилле показалось, что она прикоснулась к ледяной глыбе, но в отличие от матери у нее не оставалось сил даже на рыдания. У нее не получится ни поддержать ее, ни уж тем более успокоить. У Сибиллы не хватало духа задать вопрос, как именно они могли предать короля и кто вынудил их на этот шаг. А с другой стороны, мир потерял свои краски, и теперь ее это просто больше не заботило.

В первую очередь, безо всяких сомнений, это было ее собственной огромной ошибкой. Морис Фокс погиб, и за его гибель она несла полную ответственность.

Глаза Сибиллы резко открылись. Она окончательно пришла в себя от ночного кошмара, но не смогла издать ни звука, потому что поняла, что в спальне есть еще кто-то.

В темноте снова послышался громкий скрип, исходящий от стола, находившегося под самыми окнами. Она напрягла зрение, но увидела только блестящую деревянную столешницу, залитую тусклым лунным светом, проникающим через оконное стекло. Снова что-то скрипнуло.

Нахмурившись, Сибилла сбросила одеяло в сторону и бесшумно спустила ноги с кровати. По полу гулял холодный воздух, противно закручиваясь вокруг голых лодыжек. Что-то округлое виднелось из-за спинки кровати. С легким шорохом, таким тихим, что Сибилла могла принять ею за собственное дыхание, видение исчезло, перемещаясь куда-то вниз.

— Нет, мама, думаю, что нет, — сказала Сибилла и, опустив брови, встала с постели. В три шага она оказалась около стола, где стоял портрет, полученный от Джулиана несколькими часами раньше.

Ей казалось, что на самом краю толстого ковра недалеко от очага, который все еще подавал признаки жизни, изредка вспыхивая языками пламени, продолжала маячить плотная тень, напоминающая чернильное пятно. Сибилла схватила миниатюру одной рукой, готовая издать оглушительный визг.

— Нет! Это мое! Это он мне дал, и ты не получишь портрета!

На несколько мгновений, казалось, тень забурлила и стала неуклюже подползать к ногам Сибиллы, медленно пожирая разделяющее их пространство. Отпрянув назад, она подскочила к столу, полная решимости не обращать внимания на видение, несмотря на то что ее уши снова различили неясный шепот.

Предупредительное бормотание не помогло и перешло в тихое повизгивание. Сев в кресло, она вытянула ноги и зажала уши, продолжая удерживать портрет с изображением двух девочек — еще не подростков, но уже и не совсем младенцев — в правой руке.

Теперь визг стал неслышен, он опять превратился в шепчущий голос, проникающий сквозь зажатые уши в самый мозг: «Я дала тебе все! Я дала тебе Фолстоу! Ты получила его так легко, без всяких усилий. Можешь ли ты после этого мне не верить?»

Сибилла отняла руки от ушей и сложила их на груди, прижимая портрет к самому сердцу. Теперь видение не смогло бы вырвать миниатюру из ее рук никакими силами.

Взглянув через окно на крепостную стену, залитую лунным светом, она прошептала:

— Почему? Почему, мама?

Голос в голове исчез, и в спальне повисло молчание.

— Зачем ты назвала меня именем женщины, которую так ненавидела? Я всегда делала то, о чем ты меня просила! Или я не сдерживала своих обещаний?

Ответом ей была тишина.

Сибилла спрятала измученное лицо в ладонях. Она всегда и во всем повиновалась матери. Внимательно выслушивала ее приказы, исполняла взятые обязательства, держала в тайне самые сокровенные семейные секреты. Сибилла старалась оберегать мать от лишних забот и хлопот, занималась младшими сестрами, содержала замок и хозяйство в образцовом порядке, вкладывая во все это собственную душу до последней капли. И что теперь? А теперь получается, что никто из друзей уже не в состоянии спасти ни сестер, ни старину Грейвза. Ее призывала к ответу сама королевская корона. Было совершенно ясно, что ей невозможно противостоять. Тут никакой Фокс-Ринг не поможет.