Книга Брат Гримм - Крейг Расселл

— Что вам надо, Фабель? — скрипучим малоприятным голосом поинтересовался Меллер. — Я направляюсь домой. Вы, надеюсь, не забыли, что сегодня пятница? Короткий рабочий день. То, что вам требуется, может подождать.

Фабель молча ждал, стоя у дверей. Меллер вздохнул, но возвращаться за стол не стал.

— Ну хорошо. В чем дело?

— Вы закончили вскрытие девушки, обнаруженной на берегу Эльбы в Бланкенезе?

Меллер коротко кивнул, открыл лежащую на письменном столе папку и вынул из нее листки заключения.

— Я хотел переслать вам это завтра, — сказал он и добавил: — Желаю приятного чтения.

Патологоанатом устало улыбнулся, с размаху приложил заключение к груди Фабеля и попытался выскользнуть за дверь. Однако Фабель, по-прежнему стоя на пороге, сказал с обезоруживающей улыбкой:

— Умоляю, герр доктор, хотя бы основное.

— Как я уже сказал обер-комиссару Мейеру, причиной смерти явилась асфиксия. Об этом свидетельствуют повреждение кровеносных сосудов вокруг носа и рта и странгуляционная борозда. Создается впечатление, что ее душили за шею, одновременно закрыв рот и нос. Сексуальной травмы я не обнаружил, так же как и следов половой активности за последние сорок восемь часов. Хотя в целом девица вела активную сексуальную жизнь.

— Присутствуют ли следы прошлых сексуальных надругательств?

— Ничего выходящего за пределы нормы. Следов внутренних повреждений, имевших место ранее, я не обнаружил. Обращает на себя внимание плохое состояние зубов. И об этом я тоже проинформировал герра Мейера. Жертва редко посещала дантиста, а если и делала это, то только в неотложных случаях по причине острой зубной боли. Зубы серьезно поражены кариесом, наличествует эрозия десен, а нижний левый коренной зуб удален. Кроме того, вскрытие показало наличие старых переломов костей. Один на правой кисти и один на левом предплечье. В обоих случаях к медицинской помощи не обращались, и кости срослись самостоятельно. Это говорит не только о том, что на ребенка не обращали внимания, но и том, что она была жертвой жестокого обращения. Перелом запястья произошел, видимо, потому, что ребенку выкручивали руку.

— Вернер сказал, что пару дней до гибели она почти ничего не ела.

Меллер выхватил заключение из рук собеседника и быстро перелистал страницы.

— Двадцать четыре часа до смерти она не притрагивалась к еде и лишь за час или два до гибели съела немного ржаного хлеба.

На какой-то миг Фабель оказался в другом месте. Он был в темноте вместе со смертельно напуганной девочкой, жадно поглощающей свою последнюю жалкую еду. Он не знал всех подробностей ее жизни, однако не сомневался в том, что она была столь же несчастливой, сколь и короткой. Меллер вернул заключение, вскинул брови и кивком головы указал на дверь.

— Простите, герр доктор, — сказал Фабель и, отойдя в сторону, открыл путь хозяину кабинета. — Спасибо. Огромное спасибо.

На работу Фабель не вернулся. Он отправился домой и, оставив машину в подземном гараже на закрепленном за ним месте, поднялся к себе. На него по-прежнему смотрели лазурные глаза мертвой девушки, и он, сколько ни пытался, никак не мог избавиться от ее взгляда. Почти живой взгляд девушки на песчаном берегу преследовал его повсюду, действуя на психику гораздо сильнее, нежели ужасная сцена убийства двух человек в природном парке. «Подменыш». Постылым чужим ребенком подменяют любимого своего. Он в очередной раз представил себе последние часы девочки. Жалкой пищей ее, вне всякого сомнения, снабдил убийца, а когда она закончила есть, хладнокровно задушил жертву. Это напомнило Фабелю о древних человеческих жертвоприношениях, следы которых часто находят в торфяниках Северной Германии и Дании. Черная влажная почва болот более трех тысяч лет предохраняла тела от тления. Многих из этих людей душили или сознательно топили. И даже в тех случая, когда окружающие жертвы предметы говорили об их высоком положении в обществе, им перед смертью давали убогую ритуальную пищу в виде кашицы из молотого зерна. Ради чего была принесена в жертву эта девочка? Сексуальный мотив явно отсутствовал, так ради чего же ей пришлось отдать свою жизнь? Неужели она должна была умереть только потому, что походила на другую девочку, которая, по всей видимости, тоже мертва?

В дверях квартиры его никто не встретил. Сусанна задерживалась в институте и должна была явиться позднее. Купленные у Отто книги Фабель принес с собой и сложил их на кофейном столике. Затем он налил себе бокал холодного белого вина и плюхнулся на кожаную софу. Квартира Фабеля находилась под самой крышей здания, бывшего в свое время большой и величественной виллой. Бывшая вилла располагалась в ставшем недавно ультрамодном Пезельдорфе, являвшемся, в свою очередь, частью округа Розербаум. Выйдя из дверей дома, Фабель через минуту оказывался в районе, где находились лучшие рестораны и кафе Гамбурга. Чтобы приобрести эту квартиру, Фабелю пришлось изрядно напрячь финансы и пожертвовать площадью ради потрясающего вида из окон и замечательного месторасположения. Кроме того, он покупал жилье в то время, когда экономика страны пребывала в неустойчивом состоянии и цены на недвижимость упали. Он иногда с горечью размышлял о том, что немецкая экономика и его брак пошли под откос одновременно. Фабель прекрасно понимал, что сейчас, даже пребывая в чине первого гаупткомиссара, он не смог бы купить эту квартиру. Дом стоял всего в квартале от Мильхштрассе, окна с цветными стеклами от пола до потолка выходили на Магдалененштрассе, Альстерпарк и озеро Ауссенальстер. Он смотрел через окно на город и на необъятное небо. Его взору открывался почти весь Гамбург — черный лес с миллионом заблудившихся душ.

Фабель позвонил матери. Она сказала, что чувствует себя превосходно, что ей надоел весь этот шум и она опасается, что Лекс вконец разорится, торча рядом с ней, вместо того чтобы трудиться в своем ресторане. По телефону голос мамы звучал совсем молодо, и Фабель немного успокоился. Этот вневременной голос существовал в его сознании без всякой связи с седыми волосами и некоторой медлительностью движений. Закончив разговор, он тотчас же позвонил Габи. К телефону подошла его бывшая супруга Рената. Говорила Рената, как всегда, подчеркнуто безразличным, на грани враждебности тоном. Фабель никогда не мог понять причину подобной тональности. Ему казалось, что Рената считает его виноватым в ее любовной связи, разбившей вдребезги их брак. В голосе Габи в отличие от голоса матери звучала неподдельная радость. Они поболтали о здоровье бабушки, о школьных успехах Габи и о предстоящем уик-энде, который планировали провести вместе.

В какой-то момент Фабель спросил:

— А ты помнишь то время, когда я читал тебе на ночь книжки?

— Конечно, папочка. Только не говори, что станешь поить меня теплым молоком и читать вслух «Петер-растрепа», когда я приеду к тебе в субботу.

— Нет… не буду, — рассмеялся Фабель. — Ты помнишь, что никогда не позволяла мне читать сказки братьев Гримм, включая «Белоснежку» и «Спящую красавицу»?

— Помню, конечно. Я ненавидела эти сказки.