Книга Обреченные на месть - Федор Зуев

— Так это получается — у вас снова бардак?

— Да, Слава! — вскрикнул он радостно. — У нас — бардак!

И засмеявшись, крепко сжал мой локоть.

Через десять минут мы, поднявшись на лифте, сидели в маленьком уютном служебном баре с видом на взлетную полосу и пили виски со льдом и дженджерелом.

У меня немного кружилась голова. Адреналин, неизвестно откуда взявшийся, бушевал в крови. Я боялся опять потерять Ангелину, еще не увидев ее. Хмель меня абсолютно не забирал. Выпив несколько дринков, мы перешли на «ты». Фреди — так я называл детектива Морсиано — усиленно пододвигал мне тарелочку с чипсами и солеными сухариками в виде тонких колец и каких-то латинских букв — видимо, классической американской закуской.

Во время террористической атаки лайнером в первый небоскреб-близнец Ангелина находилась неподалеку. Ей стало скучно на переговорах и она вышла из офиса. Но она не сообщила никому, что пошла немного прогуляться и купить чего-нибудь вкусненького у уличных торговцев. Решила выпить холодного лимонада и, быть может, просто посидеть на солнышке вдали от скучных разговоров и понаблюдать за колоритной манхэттенской публикой. Это ее и спасло, но не уберегло от дальнейших трагических последствий — увидев весь этот ужас и находясь в непосредственной близости от рушившихся зданий, женщина потеряла рассудок. И она, к сожалению, была тогда не одинока. Некоторые вскоре пришли в себя. Но Ангелина и теперь находилась в госпитале «Кабрини» для средних и тяжелых психически больных. Это был уже второй госпиталь. Вначале ее привезли в Квинс-Дженерал госпиталь, где вскоре у нее произошел выкидыш… При ней не было никаких документов, она ничего не понимала и была в беспамятстве. Ее приняли за югославку, по редким фразам, произносимым ею сквозь стиснутые зубы, а также по золотому православному крестику, обнаруженному на ее шее. Сильные психотропные лекарства дали свой результат, и уже через месяц она была переведена долечиваться в Манхэттенский госпиталь «Кабрини». Найти Ангелину в этой ситуации было практически невозможно. Это и дало шанс мне прилететь в Америку, хотя бы для того, чтобы поклониться праху своих близких. Именно так говаривал мудрый Львович. Вспомнив об этом, я рассказал о своем бывшем кураторе, которого потерял в аэропорту.

— Я думаю, у него сейчас настоящий «паник атак», — усмехнулся Морсиано. — Он тебя потерял, соответственно вся его деятельность поставлена под удар. В его расчеты и планы его хозяев входило вести тебя до последнего предела, через все юридические пороги. Цель — получение всего или хотя бы части наследства, оставленного твоей женой и ее отцом Алексом Переслиани.

— Но ведь куратор не знает, что Ангелина жива, — повысил я голос.

— Вот именно, пока не знает, — понизил в свою очередь голос Морсиано. — Ибо как только он узнает, ты автоматически снова становишься заложником, то есть лишним. Ведь за богатой наследницей могут найтись для пригляда дюжина близких и дальних родственников-опекунов. А неадекватное пока что состояние Ангелины не может серьезно рассматриваться как самостоятельное. Вот и выходит, дорогой Слава, что тебе лучше пока не видеться с этим бывшим куратором. По меньшей мере, до того, как вы не встретитесь с Ангелиной.

— А когда это может произойти? — спросил я.

— Думаю, что завтра, — ответил он, взглянув на свои часы. — Сегодня посещения уже прекратились, а завтра с одиннадцати до пяти вечера в любое удобное время мы вместе сможем навестить Ангелину. В отеле «Ramada in» тебе зарезервирован номер. Его стоимость оплатит страховка погибших или пострадавших родственников, эта федеральная программа распространяется и на тебя. Сейчас мы поедем в отель, а завтра в двенадцать тридцать сразу после ланча навестим твою супругу в госпитале «Кабрини».

Я во всем доверился ему, согласившись с его предложенным планом.

Мы вышли на служебную стоянку машин, где был запаркован его золотистый «Понтиак гранд Эм». По дороге в отель я спросил Морсиано, почему он помогает мне и в чем заключается его интерес. Чуть улыбнувшись краешком губ, он ответил:

— Два с небольшим месяца тому назад я действительно имел интерес и какие-то жалкие служебные перспективы. Сейчас же мой интерес в скорейшем завершении вашего с Ангелиной дела, а также в ближайшем будущем моего ухода в отставку. Ну и выполнения своего долга по отношению к Конституции Соединенных Штатов, где, в частности, сказано, что страна и ее власти никогда не бросят в беде своих граждан. А вы с Ангелиной потенциальные граждане этой страны. А я пока что ее власть. Вот, пожалуй, и все.

— Твой номер 2120, ключи у портье, — сказал он на прощанье, высадив меня у отеля.

Глава 4

Я провел тревожную ночь. Чужая страна, один в незнакомом городе, в номере гостиницы где-то на двадцать первом этаже. Я, как неприкаянный, стоял у окна без всяких сил думать и анализировать ситуацию.

Я долго любовался видом вечернего города и прилегающего к нему аэропорта имени Кеннеди. Дома вокруг сплошь были двух и трехэтажные с небольшими участками. Где-то вдали виднелись и многоэтажные билдинги, но не сплошной стеной.

Все это было с левой стороны отеля, а справа сразу за скоростной многополосной магистралью простирался необозримый аэропорт. Он горел и переливался огнями взлетных и посадочных полос. Множество зданий и ангаров, мосты и петляющие ленты шоссе — все напоминало сюжет из какого-то фантастического будущего. Я пил джин и виски из маленьких бутылочек, найденных в холодильнике. Чувствовал дрожь в пальцах, когда, откупорив очередную, выливал содержимое в широкий стакан из толстого ребристого стекла. Пытался о чем-то думать и не мог, а лишь смотрел, как взлетают и уносятся куда-то в ночь огромные лайнеры. Зримо представлял, как они, сделав круг, пикируют на мой отель…

Проснулся я ровно в двенадцать часов дня. Полдюжины маленьких бутылочек из-под джина и виски выстроились на моем спальном столике, будто пустые флакончики от парфюма — алкоголя спившегося «аристократа»…

Быстро смыв в душе свои ночные кошмары, побрившись и расчесывая волосы у зеркала, я услышал ненавязчивый стук в дверь. Приоткрыв ее, увидел миловидную темнокожую девушку, которая, улыбнувшись, сообщила: господин Морсиано ждет вас внизу, в холле. Она добавила, что мне звонили, но к телефону никто не подходил. Я поблагодарил и показал знаками на душ. Девушка поняла, рассмеялась и ушла, а мне почему-то стало чуть-чуть легче…

Спустившись в холл, я увидел Фреда в кресле у телевизора. Передавали городские новости.

— Ты завтракал? — поздоровавшись, спросил он.

— Не успел.

— Понятно: смена часовых поясов. Но сейчас время ланча, так что еще можно успеть перекусить.

Небольшой шведский стол встретил нас остатками холодных закусок, супами и вполне приличными горячими отбивными. Отсутствие большого выбора напитков не испортило нашего аппетита. Быстро перекусив и покинув закрывавшийся до вечера бар, мы отправились к машине. Усаживаясь в свой рыже-золотистый «Понтиак», Морсиано объявил, что поедем через Бруклин, так как это будет значительно быстрее. Я плохо ориентировался в том, чего не знал, но позже, уже проезжая по гигантскому мосту, увидел впереди видневшиеся многоэтажные здания — это был Манхеттен.