Книга Эпидемия - Дмитрий Сафонов

– Да у него и так этих дырок полно. Не голова, а корыто, – он громко рассмеялся, весьма довольный собой. Потом поправился:

– То есть решето.

Он протянул руку к передней панели и нажал на черную прямоугольную кнопку.

В первый момент Кашинцеву показалось, что его подбросило на мягком сиденье. Во второй – почудилось, что он оглох. Оглушительный рев сирены затопил салон. Фары заиграли сполохами мертвящего голубого света.

К звуковой атаке водитель БМВ готов не был и резко вильнул в сторону, но быстро оправился и выровнял машину. Он включил правый поворотник и стал боком протискиваться в соседний ряд.

Но их шофер не стал дожидаться, пока тот закончит маневр, а слегка нажал на акселератор – под педалью остался еще приличный запас, – освобождая чудовищную мощь спрятанного под капотом табуна. Кашинцев подумал, что движок тут не заводской сборки. «Может, корабельный, – мысленно усмехнулся он, – а может, и авиационный».

Когда «Волга» поравнялась с БМВ, шофер повернулся, покачал головой и развел руками, показывая, что у соперника нет никаких шансов. Валерий Алексеевич утвердительно кивнул.

За черным стеклом «немца» невозможно было что-то разглядеть, но Кашинцев подумал, что до владельца БМВ наконец-то дошло, кто кого в случае необходимости скинет с трассы. Игорь боялся только одного – как бы водитель не зазевался и не угодил в бетонную стену отбойника, мелькавшую слева. Но «Волга» уверенно держала дорогу, словно умела ездить сама, без вмешательства человека.

Еще одно легкое нажатие на акселератор – и машина выстрелила, как из катапульты, оставив БМВ далеко позади. Сирена продолжала истошно реветь.

Через несколько минут они съехали с кольцевой автодороги на радиальное шоссе и помчались в город.

Кашинцев глазел по сторонам, понимая, что он обязательно увидит что-нибудь интересное. Столица может жестоко относиться к людям: она может отбрасывать стариков за черту бедности; принимать десятки тысяч наивных «лимитчиков» и безжалостно перемалывать их своими жерновами; выстраивать на панели ряды дрожащих простушек, выставляющих на продажу свой единственный товар – тронутое венерической червоточиной женское естество; может сталкивать бомжей в жестокой борьбе за пустые бутылки и содержимое мусорных баков; она может позволить разворовывать себя людям с бегающими глазами и ловкими руками; заставлять безмолвных азиатов чесать дворницкими метлами ее семигорбую спину; может покрываться убогими коростами панельных новостроек; прихорашиваться, глядя в мутное, с бензиновыми разводами, зеркало Москвы-реки; карать и миловать; лелеять и бить наотмашь; возносить до небес и втаптывать в грязь; она не может лишь одного – оставить своих жителей без увлекательного и жестокого зрелища.

Так было и на этот раз. Справа за высокой металлической оградой показался Тушинский вещевой рынок. «Волге» пришлось волей-неволей замедлить ход, потому что слева стояло множество автомобилей, принадлежащих различным аварийным службам.

– Что это там? – спросил Кашинцев.

– Авария в метро, – обернувшись, ответил Валерий Алексеевич; по лицу его было видно, что он не хочет распространяться на эту тему.[1]– Мы почти приехали.

– А-а-а… А я-то думал, что самое проблемное метро – у нас, в Питере, – не без гордости сказал Кашинцев.

– У нас тоже проблем хватает, – сказал Валерий Алексеевич. Это выглядело по меньшей мере странно – словно они хвалились друг перед другом, в какой из столиц тяжелее и опаснее жить. Наверное, куратор понял это и вовремя спохватился. – Но мы справляемся.

– Ну да. И мы тоже, – Кашинцев как настоящий патриот родного города не оставлял Москве ни единого шанса на первенство.

За вещевым рынком началось летное поле, потом машина въехала в тоннель, проложенный под каналом, и, миновав его, стала притормаживать.

– Это здесь, – сказал Валерий Алексеевич.

Невысокие корпуса, обнесенные бетонным забором. Типовая больница. Но сейчас в ней было кое-что необычное. На улице стояли тяжелые грузовики, крытые брезентом, а вдоль забора выстроились цепочкой молодые ребята в милицейской форме – солдаты-срочники из внутренних войск.

Кашинцева подмывало спросить, что это означает, но он сдержался.

«Волга» остановилась на пятачке перед главным входом, где было полно машин с государственными номерами голубого цвета и мигалками на крышах. Валерий Алексеевич по-прежнему молча вышел, и Кашинцев побежал за ним.

Дорогу им преградил прапорщик с автоматом на плече, но куратор показал ему удостоверение, и прапорщик, взяв под козырек, отступил. Кашинцев смотрел по сторонам, не веря глазам.

Первый этаж корпуса напоминал декорации к фантастическому фильму. Люди в защитных серебристых костюмах и шлемах, похожих на скафандры космонавтов, носились по длинному коридору. Один из них подскочил к Валерию Алексеевичу и Кашинцеву и стал что-то говорить: голос, искаженный мембраной респиратора, звучал неразборчиво. Но куратор понял, кивнул и повлек за собой Кашинцева в направлении, указанном «астронавтом».

– Нам нужно переодеться, – сказал он.

– Что здесь происходит? – спросил ошеломленный Кашинцев.

– Как что? Эпидемия… – пожал плечами Валерий Алексеевич.

– Что, уже так много заболевших?

– Пока, слава Богу, нет. Но ведь надо быть готовыми ко всему. Первый больной поступил именно сюда, поэтому было принято решение устроить на базе второй инфекционной больницы что-то вроде полевого госпиталя. Персоналу запрещено покидать территорию; на улице, как вы видели, выставлено оцепление… В общем, мы тоже работаем.

– Стоит признать, оперативно.

Валерий Алексеевич пристально посмотрел Кашинцеву в глаза.

– Слишком многое поставлено на карту.

– Да… Я понимаю.

– Игорь Константинович… – куратор быстро оглянулся, желая убедиться, что их никто не слышит. Кашинцев весь обратился в слух; он понимал, что, может быть, ради одной этой минуты откровения Валерий Алексеевич и привез его сюда. – Я знаю, что все это выглядит глупо… и нелепо… Иногда так бывает: даже в пределах одной организации могут быть разные приказы. Информацию о механизме активации вируса блокируют на самом верху. Возможно, в это время они тоже принимают какие-то меры… И, как вы сказали, исключают активирующий фактор из цепочки. Возможно… Но… Пожалуйста, не расслабляйтесь. Приложите все усилия. Сделайте все, что в ваших силах. Это мой город. И мои земляки. Нас – десять миллионов, включая мою семью. Помогите нам, пожалуйста.

Кашинцев стоял, не зная, что и подумать. Валерий Алексеевич, такой немногословный и сдержанный, просил его о помощи. Это было так трогательно… И непохоже на все, что он знал об организации, в которой служил его куратор…

– Валерий Алексеевич! Простите за нескромный вопрос: вы кто по званию?