Книга Физиогномика - Джеффри Форд

— Два фунта, — прошептал я в ухмыляющийся лик капрала. Той ночью, после ванны, я лежал в постели, уставившись в темноту. Надо было оставить в покое эти тоннели и не тревожить мертвых. Увиденное там лишило меня последних остатков воли к жизни. Теперь оставалось только решить, как с ней расстаться.

«Нырнуть ли в бесконечную жаркую пустоту ямы, — рассуждал я, — или уплыть навстречу смерти, как покойный хозяин гостиницы, Харро?»

— Ты видел кракена? — спросил я Молчальника, озабоченно смотревшего на меня с тумбочки. Всю ночь он жестами и взглядами убеждал меня съесть оставшийся нетронутым ужин. Он извлек что-то из шерсти и, перехватив пальцами другой руки, сунул между зубами.

Я снова обратил рассеянный взгляд в потолок, и тут Молчальник спрыгнул с тумбочки. Я решил, что он вышел из комнаты, но через минуту услыхал, как мой молчаливый собеседник роется в шкафу. Немного спустя он вскочил ко мне на кровать, волоча за собой дорожный мешок, привезенный мною на остров. Я равнодушно смотрел, как он расстегивает ремни и запускает руку внутрь. Из мешка появился пакет, обернутый в голубую бумагу и перевязанный бечевкой. Я не помнил, чтобы такое было среди моих вещей.

Молчальник между тем спихнул мешок на пол и положил пакет мне на грудь. Потом он вернул мешок в шкаф, и через минуту его уже не было в комнате.

Я лежал, разглядывая пакет с недоумением и страхом, словно щупальце загадочного кракена. Медленно его, надорвал обертку и тут же ощутил слабый аромат. Сквозь запах пергамента и чернил отчетливо пробивался запах духов Арлы Битон. Записи воспоминаний ее деда, ну конечно же! Я сорвал бечевку и листки оберточной бумаги, вспомнив, что сам запаковывал листки, чтобы они не помялись при переезде на остов.

До этого времени я не мог без дрожи взглянуть на записки. В камере, ожидая приговора, я держал бумаги в дальнем от своей койки углу и, если натыкался на них взглядом, вздрагивал и отворачивался, словно увидев призрак. Но теперь это чувство прошло. Я расправил пачку листов и прочел первые слова: «Дорогой физиогномист Клэй...»

Тихие звуки фортепьяно донеслись в комнату с веранды. Мелодия сливалась с ровным голосом далекого моря. Ветерок шевельнул занавеску, и я начал читать «Отрывки из невероятного путешествия в Земной Рай».

Дорогой физиономист Клэй.

Несколько дней назад я по вашей просьбе провела исследование физиономических особенностей моего покойного деда, Харада Битона, чтобы оценить как качества его личности; так и правдоподобность тех «тайн», которые могли открыться перед ним в давней экспедиции. Проведенное исследование лица, превратившегося в синий дух, подтвердило, что он был заурядным человеком довольно низкого физиономического уровня. Интереснее то, что касаясь руками его окаменевших черт, я начала вспоминать отрывки рассказов, которые слышала от него в раннем детстве. Я стала записывать их, так как думала, что вам это может пригодиться.

Начав, я не могла остановиться. Воспоминания превращались в живые образы, и я продолжала записи в том состоянии, которое некоторые специалисты называют трансом. Я будто сама пережила если не все путешествие, то большую часть его. Оставшиеся пробелы, вероятно, никогда не будут заполнены. Но я словно побывала с шахтерами в глуши, будучи невидимой свидетельницей их испытаний.

Глядя на исписанные почерком Арлы страницы, я вспомнил легкое движение ее пальцев с пером. Я вдыхал аромат ее духов, запах сирени и лимона, словно она была рядом со мной в постели. Это ощущение принесло покой в мысли, и, продолжая читать, я начал чувствовать усталость. Первые отрывки содержали описание Запределья. В подробностях описывалась девственная красота чащи, странные растения и животные, встретившиеся шахтерам, углублявшимся все дальше в чащу, самый край которой задели мы с Батальдо и Каллу. Я видел, как они, с фонариками на шапках и с кирками на плечах, шагали цепочкой, перекидываясь шутками. Я даже вспомнил несколько имен. Хрустели сучья и шелестели ветви. Табунок белых оленей выскочил на прогалину и скрылся за деревьями. В полдень была видна луна, и Хараду Битону хотелось домой.

В этот миг на меня обрушилась палка капрала дневной вахты. Даже его брань и побои не сразу смыли из памяти зелень подлеска и запах неохватных стволов кедра. Когда же эти картины медленно растаяли, мы были уже на полдороге к копям. Перед входом в шахту мне пришлось спросить его, сколько очков выпало на костях.

— Десять, тупица!— заорал он. — Шесть и четыре! Мне бы не избежать новых побоев, но небо уже стало светлеть, и капрал просто втолкнул меня в шахту.

— Может, сегодня наконец сдохнешь, — напутствовал он меня.

Его слова напомнили мне, что именно это я и собирался сделать, но теперь мысли мои были заняты другим. Обкалывая стены своего тоннеля, задыхаясь и обливаясь потом, я понял, что должен остаться в живых, хотя бы пока не прочту рукопись Арлы. В этот день я работал гораздо усерднее обычного. Перед моими глазами, как сказочный сад Флока, вставали картины глуши. За работой я старался угадать, добрался ли Битон до рая. Эта мысль, крошечная, как крупинки серы, разлетающиеся из-под кирки, засела у меня в голове как семя, готовое прорасти.

17

Я лежал в постели и читал Молчальнику вслух описание демонов, напавших на шахтеров в сосняке на склоне горы. Мой хвостатый друг сидел в ногах постели, зажав кончик хвоста в одной руке, другой прикрывая округлившиеся глаза. В потоке риторических восклицаний тройка бестий выпустила кишки шахтеру Миллеру. Текла кровь, капала желчь, стоны из самых подвалов преисподней наполняли тишину чащи, когда меня прервал стук в полуоткрытую дверь.

Я испуганно подумал: «Неужели уже утро? Я ведь только начал читать».

Молчальник спрыгнул с кровати, дважды перекувырнулся, а потом высоко подпрыгнул, как раз когда на пороге возник капрал Маттер ночной вахты. Обезьяна ловко вскочила ему на плечо и обвила шею хвостом.

— Добрый вечер всей компании, — широко улыбнувшись, сказал Маттер.

Я не видел и не слышал его с первой ночи, и потому утвердился в мысли, что капралы обеих вахт были одним человеком. Я решил, что он попеременно носит то черный, то белый парик, разыгрывая в безумном представлении две роли. Однако увидев, как он с улыбкой треплет по спине Молчальника, я снова засомневался.

— Клэй, — сказал капрал. — Рад вас видеть. Извините, что не сумел зайти раньше и узнать, как вы тут устроились.

Я промолчал и попытался уронить листки в щель между стеной и кроватью. Могло ведь существовать неизвестное мне правило, требующее отобрать у меня записки.

— Не хотите ли выпить со мной на веранде? — спросил он. При этих словах Молчальник скатился на пол и выскочил за дверь.

Я вылез из постели, надел брюки и ботинки и спустился с ним вниз. Проходя через темные комнаты, мы услышали музыку.

Потом, сидя в баре над стаканом сладости розовых лепестков, капрал, закинув за ухо седую прядь, сказал: